Пятнадцать ножевых (СИ) - Линник Сергей - Страница 20

Не успел я отойти от телефона — он опять разразился трелью. Звонила Томилина.

Елена стала расспрашивать меня, чем закончилось купание в Москва-реке. Не заболел ли я.

— Не важно, сколько ты проплыл... — пропел я в трубку переделанную рекламу Ментоса: — - Со скорой свежесть ты ощутил...

— Ого! Да ты певец, — удивилась Лена. — И голос какой приятный, глубокий.

— Это ты так ко мне подкатываешь? Имей в виду! У меня будет много поклонниц-фанаток.

— И в каком же жанре планируешь выступать? — засмеялась Томилина

— Уже купил электрогитару. Сейчас как вдарим роком по скучной советской эстраде. Сначала гастроли по Союзу, потом Штаты и Европа.

— Силен! Во вторник Лебензон тебе устроит гастроли и поклонниц с фанатками...

Трепались мы около получаса и я почувствовал после разговора какую-то легкость. Томилина была начитанной, подхватывала мои шутки...После ее звонка я сел и задумался. А что мне теперь, собственно, делать? Здесь, в прошлом. восьмидесятый год, СССР покатился под откос. Дальше гремящие девяностые, войны, экономическая разруха. Даже в Москве приятного будет мало. Я открыл паспорт Панова, еще раз посмотрел прописки. Да, Орел. Центр страны. Закончу ВУЗ я в следующем году. До распада Союза меня распределят в интернатуру какой-нибудь больницы. Лечебный факультет — это все, кроме педиатров и стоматологов. Совсем скоро придется выбрать специальность и долбить только ее.

Горбатиться в девяностых в разваливающейся областной больнице? Увольте. Это развлечение для мазохистов. Значит, надо устраиваться в Москве. Но как? Лизать задницу Шишкину, чтобы дали теплое местечко в ЦКБ? Пожалуй, Лизу, несмотря на ее маман, я смогу окрутить. И ее папа даже успеет выбить новой семье квартиру. Но что потом? Жить примаком? Противно.

Уехать зарубеж? Как только откроют границы — в Европу и Штаты рванет хренова туча моих коллег. Смогут устроиться — далеко не все. Неудачники, поджав хвост, вернутся обратно. Наши дипломы надо подтверждать, язык должен быть на высшем уровне — а ну как не поймешь пациента и неправильно составишь анамнез?

Мои размышления прервал новый звонок. Это был Давид.

— Мэн, дуй ко мне на Арбат! Тут таких цыпочек удалось подцепить!

— Да я...

— Знаю, что с Лизкой. Просто постоишь рядом, типа второй пилот. А потом разбежимся, как я подцеплю блондинку

— ...а Лизуну потом настучат. Нет, Дава, давай без меня.

— А еще друг!

Ашхацава бросил трубку.

Нет, что за день сегодня такой?

Дошел до почты и купил талончик на межгород. Три минуты, больше не надо. Заодно приобрел в булочной половинку хлеба. Мне за глаза хватит, гостей не намечается. Картошки нажарю, налопаюсь — и спать. Депрессия, что ли? Или просто замахался?

Но сначала — телефон. Короткие переговоры с оператором, шипение в трубке, гудки. Женский голос, чуть усталый. Или спросонья?

— Слушаю.

— Привет, мам. Это я. У меня всё хорошо, никаких новостей...

И всё. Судя по разговору, маму Андрея беседа не то чтобы не интересовала, но была где-то на втором плане. Номер отбыли, поговорили. Сказал, что если особой срочности не будет, свяжемся недели через две. А откуда звоню? Да от приятеля. И всё. Пара уточнений про учебу, дежурные напоминания о теплых вещах. Даже стандартный вопрос всех мам «когда приедешь?» не прозвучал. И ладно. Устраивает женщина свою жизнь, пускай. Ей ведь за сорок уже, хорошо, что шанс появился. И мне об этом не думать.

*****

В понедельник первой парой была лекция по терапии. Я сам подсел к грустному Давиду. Он был небрит, волосы взлохмачены. Такое ощущение, что не спал всю ночь.

— Ну как? Дала блондинка?

— Динамо весь вечер крутила, — мрачно отозвался друг. — Пять рублей на них потратил. Если бы ты приехал...

— Динамо бы крутили нам обоим, — резюмировал я. — И высадили бы нас на чирик. Слушай анекдот в тему. Новый.

Ашхацава оживился: — Давай!

— Едут в поезде блондинка, брюнетка и шатенка. Блондинка говорит: — Я люблю трахаться со спортсменами. Быстро прибежал, быстро трахнул, быстро убежал. — А я — говорит брюнетка — с военными. На счет раз пришел, на счет два трахнул, на счет три ушел. — А я — вступает в разговор шатенка — люблю трахаться с индейцами. Дети природы. Трахаются как звери. Тут поезд тормознул...

Я посмотрел на студентов, что повернулись к нам, на Ашхацаву. Вспомнил, что он абхаз, а не грузин. И очень обижается, когда путают.

— Падает абхаз с полки: — Разрешите представиться — мастер спорта, майор Чингачгук!

Давид рассмеялся первым. За ним все, кто сидел рядом с нами. Девушки морщились, но некоторые тоже хихикали. И тут в аудиторию зашел лектор. Посмотрел недовольно, принял рапорт от старосты. Ох уж эти полуармейские замашки, жить без них не могут.

Открылась дверь, вошла Лиза. И правда, не заметил ее с утра. Или не смотрел? В любом случае, кататься на себе не позволю. Девчонка видная, но жить с ней и постоянно чувствовать незримое присутствие ее мамы — не моё это. Пановы в неволе не размножаются.

В перерыве не пошел никуда, сел, делал вид, что пишу что-то. Не было никакого желания идти, с кем-то общаться. Что ни говори, а интересы этих ребят для меня пока не очень близки. Прожил я уже всё это.

Но попытки посидеть и пожалеть себя любимого потерпели полное фиаско. Что кто-то ходит мимо меня туда и назад, я краем глаза заметил, но голову поднимать не стал. Наконец, женские ножки остановились и замерли. А я все сижу, глаз не отвожу. От пола и тетрадки своей.

— Андрей, — позвала девушка.

Робко так, будто долго собиралась. Хотя почему «будто»? Минуты две ходила, решалась. Ба, да ведь это Серафима Голубева! Некрасиво с ней вышло, мой косяк. Но что жалеть о том, что случилось? Но сейчас мне размазывание по щекам слез видеть хочется еще меньше. Поэтому я максимально нейтрально ответил:

— Привет, Сима.

— Мне с тобой поговорить надо.

— Слушай, ну сказано уже всё...

— Я не про это, — Голубева сейчас на диво спокойна и можно даже подумать, что фурия, которая гонялась за мной у больницы — ее близнец. — Подвинься, не стоять же мне.

— Ну садись, — я отодвинул чемоданчик Давида и освободил место.

— Слушай, помнишь, когда ты устраивался на скорую, я тебе говорила, что там мой родственник работает на седьмой?

— И? — что-то смутно забрезжило на горизонте, какая-то догадка.

— Короче, я тогда пришла домой, ну, когда мы поругались... — Сима покраснела. — И мама заметила, что я немного расстроена...

Ох уж эти женские эвфемизмы! Приперлась домой вся в слезах и соплях, истерика до самого неба, и это называется «немного расстроена»! Что же тогда у нее идет за крупную неприятность? Атомная бомбардировка? Эпидемия чумы?

— И что же мама? — поинтересовался я.

— Она переживала за меня и... я ей сказала, что случилось.

Голубевой надо идти работать не врачом, а в пропаганду. Все эти хлопки и подтопления с отрицательным ростом будут нервно курить в сторонке. Ее иносказания станут предметом зависти всех говорящих голов мира.

— И мама, конечно же, поделилась этой новостью со своим родственником, — закончил я.

— Да, дядя Лёва... он тоже переживал за меня... Но ты не беспокойся, я ему скажу, что у нас все в порядке...

— Сима, — сказал я, — пожалуйста, запомни: у нас ничего не в порядке. Ты — очень хорошая девушка и мне с тобой было очень хорошо, но...

Да, прав был Тирион Ланнистер, не надо слушать то, что произносят до слова «но». Наверняка Сима расскажет об этом писателю Мартину. Потому что, судя по копящейся в ее глазах жидкости, она слушать начала только теперь. Я быстро достал носовой платок и вручил ей.

— Тушь, Сима. Маленький кусочек, попавший в глаз, вызовет неконтролируемое слезоотделение. Платок чистый. Вытирай слезы и иди на свое место. Потому что к нам идет Давид.

***

Теперь мне стала понятна странная любовь товарища Лебензона к моей скромной персоне. Защита семейных ценностей — наше всё. И ладно, будет возбухать — уволюсь. Не очень-то и хотелось. Портить мне жизнь на подстанции, несмотря на его должность, у него рычагов не особо много. Будет контролировать время прихода и ухода? Флаг ему в руки. Пытаться поймать меня на пьянстве? Шансы нулевые. То же самое и со звонками родственникам с целью собрать компромат о грубости, вымогании денег и даже порче имущества. Ха-ха три раза. А заставить диспетчеров посылать меня на какие-нибудь гадкие вызова вне очереди он не имеет права. И диспетчера его в этом не поддержат. Даже если им будет жаль несчастную Симу до глубины души. Ну, и в конце концов, я — студент.