Большие проблемы маленького кота (СИ) - Артемьев Роман Г. - Страница 31

Одним словом, когда забранная в меленькую чешую пружина распрямилась, метнувшись вперед, кот не испугался. Вообще. Он плавно ушел в сторону, на считанные миллиметры разминувшись с парой длинных ядовитых клыков, и с силой диранул когтистой лапой по гибкому телу. Снова сдвинулся, на сей раз атакуя, не позволяя себе остановиться, и быстро укусил беззаботно оставленный хвост. Прыжок назад, оценка опасности… Со стороны могло показаться, что позиции не изменились, но в реальности первый раунд остался за Чернышом. Ран у него не было, а вот шкура его противника в двух местах оказалась украшена темными потеками крови.

Змея осторожничала, свиваясь кольцами и не спеша нападать. Черныш недовольно фыркнул и принялся обходить ее по кругу, примериваясь и выискивая удобное место для удара. Он несколько раз дергался вперед, но сразу прядал обратно, избегая встречного укуса. Проверять, выживет ли он после порции яда, не хотелось. Наконец, гадине надоело затянувшееся противостояние или просто показался удобным момент для атаки, но она резко, стремительно выстрелила телом во врага. В последний момент, благодаря какому‑то животному инстинкту, кот выскользнул из готовой сомкнуться пасти и, чудом перекрутившись в воздухе, поднырнул и снизу, прямо от земли, впился клыками в подставленную шею.

Следующие несколько минут слились в непрекращающуюся круговерть боли, разъяренного шипения и мельтешащих картинок. Змея билась о пол, пытаясь стряхнуть вцепившегося в нее зверька, в то время как тот всеми силами старался удержаться на скользкой шее, отчаянно дергая задними лапами. Черныш понимал, что пока он прилип под челюстью, в мертвой зоне, укус ему не грозит. Но если противнице удастся вырваться… Поэтому и сжимал крепче зубы, поэтому раздирал, насколько получалось, мощными рывками лап задних чужую плоть.

Наконец, конвульсии ослабли. Змея еще жила, ее покрытое ранами тело шевелилось, пачкая кровью доски и ковер, но это уже была агония. Тем не менее, Черныш не решался ослабить хватку, пока подергивание не затихло окончательно. Только тогда, убедившись, что гадина мертва, он медленно и устало отвалился в сторону.

Прошло немало времени, прежде чем кот уселся и принялся умываться. Мерные, привычные движения успокаивали, постепенно сердце перестало биться, словно перепуганная птица, а лапы – трястись. Черныш нет‑нет, да поглядывал в сторону трупа мертвого врага, по‑новому отмечая потеки крови, глубокую, едва ли не сквозную рану возле головы, разлохмаченные куски мяса и шкуры… Самое удивительное, что Сантэл спала. Впрочем, нет. Больше всего поражала собственная реакция на появление змеи на принадлежащей ему территории. У него в прямом смысле крышу снесло, даже на собак так не реагировал. Блохастые придурки раздражали и вызывали презрительное недоумение, не более того, а вот «ходящая на чреве своем»… Он чувствовал к ней самую настоящую ненависть.

Наконец, приведя шкурку и мысли в порядок, четырехлапый защитник запрыгнул на кровать и с мстительным удовольствием принялся топтаться у девушки на животе. Сонное бурчание он проигнорировал, как неконструктивное.

– Ну что тебе, Черныш?

Вместо ответа Сантэл получила хвостом по лицу.

– Черныш!

– Проснулась? – поинтересовался кот. – Замечательно. Садись, дело есть. Только свечу зажги, тебе свет нужен.

С недовольным видом девушка повиновалась. Черныш скептически оглядел подопечную, сделал поправку на пол и начал командовать.

– Во‑первых, сложи пальцы в кулак и засунь его в рот. Что смотришь? Выполняй давай. Пора бы уже понять, что я ничего просто так не делаю.

Сантэл, с крайне подозрительным блеском глаз, повиновалась. Взгляд ее говорил: если странному требованию не найдется разумного объяснения, то статус божьего посланца в глазах девушки упадет до нулевой отметки. Черныш усмехнулся, чувствуя пробуждающееся веселье. Ведь, если подумать, жизнь прекрасна! Змеюку убил, сам не пострадал, подопечная жива и сейчас наверняка доставит ему несколько приятных минут.

– Прекрасно. А теперь аккуратненько, не торопясь, скоси глазки на пол рядом с сундуком и скажи, что там лежит.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Сначала темнота мешала Сантэл разглядеть в подробностях, чем является толстая темная лента возле кровати, из‑за чего девушке пришлось слегка придвинуться поближе. Зато уж когда разглядела! Черныш испытал настоящий прилив гордости за свой интеллект. Сантэл, как и предполагалась, попыталась заорать, однако благодаря наполовину засунутому в рот кулачку сумела издать всего несколько сдавленных хрипов. Она отпрянула назад, ударившись спиной о стену, и вскочила на ноги в попытке оказаться как можно дальше от опасной твари. Ее лицо забавно покраснело, глаза выпучились, свободная рука тыкала вниз, отмахиваясь от возможного нападения.

Душераздирающее зрелище.

Кот, не торопясь, встал, медленно и вальяжно подошел вплотную к напуганной девушке и с ленцой, с наслаждением, запустил когти в удачно подвернувшуюся голую ногу. Потом так же спокойно прошел в изголовье кровати и развалился на подушке, ожидая конца истерики.

К чести Сантэл, пришла в себя она быстро. И рот освободила без команды.

– Прости, Черныш, – девушка осела на одеяло, обессилев. – Я с детства змей боюсь.

Вниз она старалась не смотреть.

– Да, мерзкие твари. За что их считают символом мудрости, не пойму. То ли дело мы, кошки, – согласился Черныш. – Пришла в себя?

– Ага.

– Не «ага», а да. Соблюдай культуру речи. Руки дрожат?

– Д‑да.

– Так и должно быть, – успокоил кот. – Отходняк, называется. Ну‑с, что будем делать?

Слова Черныша Сантэл поразили, причем не наигранно. Прежде ее наставник предпочитал командные методы управления и в советах не нуждался. Мнение, конечно, спрашивал, но казалось, исключительно чтобы посмеяться.

– В каком смысле?

– В самом что ни на есть прямом. Вот ты сейчас проснулась от громкой возни на полу и увидела, что любимый питомец убил здоровенную змею. Твои действия?

На счет того, кто чьим любимым питомцем является, оба иллюзий не испытывали, поэтому ответ последовал незамедлительно:

– Закричу и позову старших.

– Угу. Мысль здравая, но не слишком правильная. Ты уверена, что хочешь привлечь к себе внимание и послужить объектом городских сплетен на ближайшую пару дней? – Сантэл подумала и замотала головой. Такая постановка вопроса ей не нравилась. – Прекрасно. Тогда что надо сделать?

– Ну… Тихо пойти и разбудить Бирона. Или утра дождаться и рассказать перед завтраком. Скрывать‑то от брата ничего нельзя, он в доме хозяин.

– Молодая девушка с гадиной в спальне до утра не дотерпит, а если дотерпит, то она – очень странная, подозрительная и что‑то скрывающая девушка. – Черныш сделал паузу, позволяя своим словам дойти и осесть в памяти. – Продолжим. Рассказать, безусловно, надо, только что конкретно ты будешь рассказывать? Тебе ничего странного не кажется? Думай давай, я же не просто так распинаюсь.

Сантэл наморщила лобик в попытке понять, чего от нее добиваются.

– Да вообще странно, откуда в доме змея взялась! В центре города‑то!

– Умница, – похвалил ее кот. – Уловила главное. Теперь слушай, что конкретно предстоит сделать. Сейчас пойдешь к Бирону и скажешь, что тебе в комнату подкинули змею, которую загрыз кот. Кто подкидывал, спросонья не смогла разглядеть. Вроде бы мужчина, закутанный в плащ, но ты не уверена. Закричать сразу не закричала, потому что испугалась сильно, а как только малость пришла в себя, сразу бросилась к брату. Истерику изобразить сможешь?

У девушки, жадно ловившей слова простой и понятной инструкции, непроизвольно округлились глаза.

– Понятно. Тогда попробуй зареветь. Если хочешь, могу за ногу еще раз цапнуть, чтобы слезы потекли.

– Нет уж, спасибо, – Сантэл потерла оставленные Чернышом ранки, отказываясь от щедрого предложения. – Сама как‑нибудь.

Первоначально, будучи существом, исполненным глубокого внутреннего достоинства, Черныш собирался переждать процесс извлечения змеиного трупика из комнаты где‑нибудь на кухне. Потому как Бирону не хватило ума держать происшествие в тайне и он рассказал о ночной гостье нянюшке Сантэл. Естественно, крик, со вкусом поднятый женщиной, по степени воздействия на домашних мог сравниться разве что с корабельной сиреной, и спустя минимально короткое время в узком коридоре собралась возбужденно галдящая толпа. В такой шумной обстановке кот оставаться не собирался, но счел нужным перед уходом выразить лояльность хозяину и напомнить о своих заслугах. С расчетом на будущее.