Госпожа Печалей (СИ) - Вернер К. Л. - Страница 34

— Зигмар, дай мне сил! — взмолилась Сорайя, отмахнувшись от поспешившего к ней Зорграша. — Ничего, минутная слабость. Сейчас все будет в порядке.

И с облегчением увидела, что проводник остановился, передавая ее заверения остальным.

Сорайя поднялась с земли и вскинула голову. По ее прикидкам, она одолела уже полпути к вершине. Еще чуть-чуть, и они будут на месте. У цитадели Оракула под Вуалью.

Такая же усталая, как и до обморока, Сорайя возобновила подъем. Склон сделался очень крутым, женщина буквально распласталась по нему, хватаясь руками за подворачивающиеся выступы. Обещание быть осторожной и дать возможность Зорграшу изучить тропу оказалось нереально сдержать. Она чувствовала себя ящерицей, взбирающейся по стене; она ползла на животе судорожными рывками, застывала на месте для секундной передышки и снова бросалась вперед.

Теперь жгучая боль полыхала не только в ногах, но и в руках. В них как будто втыкали раскаленные иглы, и каждое движение только усиливало мучения. Сорайе отчаянно хотелось остановиться и передохнуть. Но каждый раз, когда она уже готова была поддаться усталости, она смотрела вниз. И видела, каким маленьким стало болото и как высоко она взобралась. Если остановиться на таком крутом склоне, куда она соскользнет? Сколько отвоеванного у горы пространства потеряет — только чтобы начать восхождение заново? Вершина уже наверняка недалеко. Вершина, где земля должна быть плоской, чтобы на ней могла угнездиться цитадель. Место, где Сорайя наконец сможет отдохнуть в безопасности.

Рассветное зарево расплылось уродливым синяком за горной грядой. Ночь с угрюмым негодованием отступала, цепляясь за каждую тень, словно желая хоть как-то удержаться в наступающем дне. Сорайя повернула голову и посмотрела на Болотные Курганы. Там были едва различимые мерцающие испарения, рассеивающиеся, ускользающие в те ямы, в которых скрывались, пока не выходили наружу в поисках жертв.

Потом Сорайя посмотрела вперед — и заморгала, не веря своим глазам. Секунду назад ей казалось, что впереди ее ждет путь не меньше, чем тот, что остался позади. Теперь же она видела, что это не так. Тропинка тянулась еще на несколько дюжин футов, а там… там была вершина! Сорайя ликующе вскрикнула:

— Спасибо, Великий Зигмар, за то, что поддержал меня в этом испытании!

Однако благодарственная молитва ее оборвалась, когда она вновь посмотрела вниз. Не на болото, а на саму гору. Сорайя поднималась по ней всю ночь — как и все остальные. Они преодолели тысячи футов, не только огибая склон, но и двигаясь вверх по нему. Сама крутизна тропы говорила о том, как высоко они должны были взобраться. А теперь, опустив глаза, она увидела подножие кручи всего в паре сотен футов под собой!

Голова бешено закружилась, и Сорайя вновь пошатнулась. Она совершенно потеряла ориентацию и не из-за высоты, а из-за ее отсутствия. Это же невозможно! Совершенно невозможно! Сорайя застонала — и опрокинулась. Увидела, как острые камни ухмыляются ей навстречу.

Потом все почернело.

Махьяр присматривал за Сорайей и Гаевиком, пока остальные спали. Подъем вымотал всех, но поскользнулась только Сорайя. Пролетела она меньше дюжины футов, однако острые камни серьезно поранили ее. Зорграш и Ратимир спустились и принесли женщину. Странно, однако, что несчастный случай произошел, когда она была всего в нескольких футах от вершины.

Кветка, превозмогая усталость, помогла Махьяру перевязать раны азиритке. И рухнула сразу же после того, как обмотала ногу Сорайи последним бинтом. Махьяр перенес ее чуть в сторонку, чтобы она могла растянуться на земле.

— Да хранит вас Зигмар, — помолился он, глядя на своих подопечных. Ну конечно, естественно, что ему поручили присматривать за Сорайей после того, как он взял на себя заботу о Гаевике. Одна пострадала телом, другой — умом. Кветка была уверена, что Сорайя поправится. А вот насчет чародея оставалось только гадать. Никакие сведения из книг Кветки не могли дать ответа по этому поводу. И даже ученая согласилась, что молитва сейчас — единственное, что они могут сделать для заклинателя.

Махьяр повернулся и посмотрел на вершину. По его прикидкам, она была ярдов двести в поперечнике, но, в отличие от зубчатых склонов, здесь преобладала земля, а не камни — почва, утрамбованная в своего рода плато. Здесь ничего не росло, не было вообще никаких признаков жизни, даже птиц. Было только то единственно важное, ради чего они сюда пришли. Цитадель.

Она высилась почти в самом центре плато: серая башня шириной пятьдесят, высотой все сто футов. Снизу она казалась выстроенной — если и не людьми, то определенно кем-то разумным. Однако теперь Махьяр уже не был в этом уверен. Камень — если это был камень, — из которого сложены стены цитадели, выглядел непривычно-шероховатым. Серый и безжизненный, как гранит, он все-таки больше напоминал кору дерева. Впечатление усиливала вершина башни, изрезанная неровными, беспорядочными бороздами. Если это зубцы — то совершенно ненормальные, все абсолютно разные, и промежутки между ними разбросаны явно случайным образом. Махьяр вспомнил о том, что Кветка рассказывала про Страстоцвет, зеленый народец и их странную магию.

Однако огромная дверь в основании цитадели была определенно рукотворной, а не выращенной. Махьяр не мог решить, такая же она старая, как похожий — слишком похожий — на дерево камень башни, но стояла эта дверь на своем месте, несомненно, долго. Обтесанная мраморная плита с золотыми прожилками застыла в проеме из полированного обсидиана. Камень был украшен резьбой, и даже при взгляде издалека не узнать, какого бога изображает этот коронованный череп, было невозможно. Рука Махьяра невольно потянулась к святому символу, который всегда висел у него на груди, — и не сразу воин-жрец вспомнил, что метнул медальон-молот в туман.

Нахмурившись, жрец повернулся к башне спиной.

— Я отбросил символ, но не веру, — произнес он. — Я должен был спасти этих людей, а найти другой способ мне не хватило мудрости.

Он больше не смотрел на дверь, но представлял, как ухмыляется, насмехаясь над ним, резной Нагаш. От этой мысли настроение Махьяра омрачилось еще больше. Как бы ему хотелось хотя бы на миг оказаться в землях Азира, где правит Бог-Царь, а не Великий Некромант.

Невеселые мысли бродили в голове Махьяра, взирающего с высоты на раскинувшийся внизу ландшафт. Он вроде бы смутно различил окраину Жутколесья, но ни намека на Море Слез или Двойные города не нашел. Что ж, они забрались очень далеко. Проделали долгий путь. И для чего? Чтобы потерпеть поражение? Нет, не нехватка веры заставляла его размышлять о вероятности такого исхода. Он давно уже осознал и смирился с тем, что силы Зигмара направлены на исполнение плана, куда более грандиозного, чем нужды отдельных личностей и даже нужды целых сообществ. Бог-Царь стремился восстановить порядок во всех Владениях Смертных, изгнать скверну Хаоса. И эта благородная цель требовала жертв. Так не самонадеянность ли полагать, что Двойные города столь дороги Зигмару, что он бросит все свои силы на их сохранение, отказавшись ради них от каких-то великих свершений?

Нет, сказал себе Махьяр, если мощь Бога-Царя отсутствует, это значит, что сила его требуется в другом месте. Где-то, где она послужит большему благу.

Воин-жрец погрузился в размышления над этим теологическим вопросом. Погрузился так глубоко, что сон подкрался к нему незаметно.

Венцеслав растолкал Махьяра уже в разгаре дня.

— Если ты почувствовал усталость, должен был разбудить кого-нибудь, кто сменил бы тебя на дежурстве, — выговаривал капитан жрецу. — Пока мы спали, могло случиться все что угодно.

— Я старался бодрствовать, да вот не получилось, — виновато ответил Махьяр.

— Мы не встретили следов, ведущих наверх, — вступился за Махьяра Зорграш.

— Не все оставляет следы, — возразил Венцеслав. — Леди Олиндер служат призраки. Они могли напасть на нас, не оставив отметин на земле.