Госпожа Печалей (СИ) - Вернер К. Л. - Страница 21

Довериться Зорграшу не было выбором Сорайи… и решение принимала не она. Главным был Венцеслав. А приказы есть приказы, исходят они от азирита или обретенного. Так она сказала и Омиду, когда тот предложил воспротивиться Венцеславу. Но Венцеслав — капитан, и их солдатский долг — делать то, что им сказано. Не подчиниться — значит нарушить клятву чести, которую они приносили, вступая в Гробовую стражу, клятву именем Зигмара. Сорайя, например, никогда бы не позволила себе нарушить такую клятву.

Край этот был безрадостным. Почва представляла собой серовато-коричневую грязь, сбившуюся в ломкие комья, рассыпающиеся в пыль при малейшем толчке. Вскоре Сорайя выяснила, что более-менее твердые участки — это те, на которых растет кустарник. Тонкие, скелетоподобные кусты редко поднимались над землей больше чем на три фута. Стволы их, черные как смоль, изобиловали пурпурными шипами, с огромным удовольствием коловшими все, что к ним приближалось, и делавшими это с такой частотой и упорством, что Сорайе казалось, что растения эти способны перемещаться, когда на них никто не смотрит. Она уже была исцарапана с ног до головы и потеряла из-за жадных кустарников немало крови.

Женщина оглянулась, разыскивая спутников, медленно продирающихся сквозь черные шипастые заросли. Им определенно было не легче, чем ей.

— Будь прокляты эти колючки! — выругалась она.

— Единственный путь. — Зорграш обернулся на треск сломанной Сорайей ветки, алчно впившейся ей в кожу. — Только их корни и держат здешнюю почву.

Сорайя отшвырнула прут и потерла царапину на ноге.

— Сжечь бы все эти вампирские заросли.

Склепорожденный ухмыльнулся:

— Тогда не стало бы и корней, и все тут рассыпалось бы пылью. Даже останься у нас наш бочонок, пыль на нем не переплывешь.

Сорайя, нахмурившись, сломала еще одну шипастую ветку.

— Туда, куда мы идем, должна быть дорога получше, — проворчала она, в который уж раз с тех пор, как они покинули пляж и углубились в заросли.

— Есть и получше, — ответил Зорграш, — но на них… ну, там мы могли бы встретиться с кем-то, с кем встречаться не хотим. Этот путь — шанс, пусть и маленький, что нам не придется драться. — Он с силой наступил на комок земли, из которой рос тощий кустик. Комок, сцепленный лишь молодыми корнями, рассыпался, и растение мягко легло в серую пыль. — А Тугра весит дюжину таких, как я, — объяснил Зорграш. — Так что здесь он не пройдет. На это можешь положиться.

— Почему вообще он обосновался в таком месте? — спросила Сорайя.

— Потому что такому, как он, хорошо охотиться в Болотных Курганах и Жутколесье. — Проводник помахал в воздухе пальцем с длинным когтем. — Себе подобных он недолюбливает, вот и построил жилище там, куда такие, как он, не полезут. Тут есть всего несколько троп, достаточно твердых, чтобы его выдержать.

— Огор, — хрипло пробормотала Сорайя. Неужели они и впрямь настолько отчаялись, чтобы рискнуть сразиться с огором безоружными? Пусть Венцеслав и думает, что заклинания Гаевика или молитвы Махьяра им как-то помогут, но Сорайя всегда считала, что полагаться на магию довольно опасно. И все же Зорграш уже встречался с этим существом — и ушел живым. — Возможно, он нам поможет.

Но Зорграш сразу отмел все надежды:

— Мы недостаточно сильны, чтобы договориться с Тугрой. Будь с нами караван с дюжиной вооруженных воинов — другое дело. Обменяли бы мясо на специи, металл, или что там ему еще приглянется. Но такие оборванцы, как мы? Угрозы от нас никакой, и в переговоры с нами вступать незачем. Тут уж если и подвернется возможность перекинуться с ним парой слов, так это пока он будет решать, в каком котле тебя сварить.

От устрашающей картины рука Сорайи сама собой метнулась к поясу, к мечу, которого там не было. Женщину пробрала дрожь. Нет, не из-за страха перед огором — а из-за отсутствия возможности дать при необходимости отпор.

— Сколько еще нам идти? Мы ищем какие-то вехи? — спросила Сорайя, пытаясь сосредоточиться на непосредственных проблемах.

— Искать нет смысла. — Зорграш сморщил нос. — Холмы меняются — слишком сильно, слишком часто. Когда мы подойдем достаточно близко, я почую логово Тугры. — Глаза его блеснули, из уголка рта потекла струйка слюны. — Я найду его хижину. Об этом не беспокойся. Даже засеку его запах и скажу, там ли он. Если нам повезет, он, возможно, будет на охоте.

— А если не повезет? — заинтересовалась Сорайя.

Зорграш утер рот тыльной стороной ладони. Взгляд его потускнел.

— Молись, чтобы повезло, — посоветовал он. — Если ваш Зигмар слушает вас, молись, чтобы повезло.

То, что Зорграш описал как простую охотничью хижину, было размером с ратушу Восточного Дола. На первый взгляд дом выглядел беспорядочной грудой бревен и шкур, стянутых канатами и цепями. Лишь когда группа выживших подошла ближе, им открылась вся чудовищность сооружения. Венцеслав начал сомневаться в одобренном им плане. Идея украсть еду и оружие у существа, соорудившего жилище таких масштабов, утратила всю свою привлекательность.

— Ну что, Тугра там? — спросил Венцеслав Зорграша.

Склепорожденный покачал головой:

— Запах огора… и других его вещей слишком силен. Тугра здесь уже давно, так что даже местная грязь провоняла им. И все эти трофеи с его охот… — Зорграш оскалил острые зубы. — Будь то охота или обед, огор работает не слишком аккуратно.

Венцеслав повернулся к Сорайе. В процессе их медленного продвижения по заросшим кустарником землям она держалась рядом с Зорграшем — и капитан, прежде чем принять решение, хотел услышать ее мнение.

— Думаешь, огор дома?

— Я ничего не вижу, — ответила Сорайя и ткнула большим пальцем в сторону Зорграша. — И никто из нас ничего не слышит. А кто из нас слышал об огоре, хранящем молчание?

— Если огор и бывает молчалив, не думаю, что в это время рядом с ним есть кто-то, кто бы рассказал об этом позже, — рискнула добавить Кветка и повернулась к Венцеславу. — Серьезная ошибка — потворствовать представлению о том, что огоры глупы. Они, возможно, принимают решения медленнее, чем люди, но это не значит, что они тупые животные.

— Тугра хитер, как болотный волк, — согласился Зорграш. — Нельзя вести такую игру, как он, не будучи себе на уме. — Он кивнул на хижину. — Если он заметил нас, то, возможно, затаился и ждет, когда мы зайдем в ловушку.

Венцеслав подергал ус, взвешивая варианты. Возвращение, несомненно, положит конец идее отыскать Оракула под Вуалью. У него уже не получится собрать эту разношерстную группу вместе. Конечно, ему не нравилась перспектива попасть в засаду злобного великана, но, если они хотят идти дальше, им нужно оружие. А Зорграш обещал, что в охотничьей хижине огора будет все необходимое.

— Думаешь, это возможно? — надавил Венцеслав на Зорграша. — Ты уже встречался с этим Тугрой. Если бы он знал о нас, как бы поступил?

Зорграш поскреб шею когтистой пятерней.

— Если бы Тугра хорошенько разглядел нас, он бы взял дубинку и размазал нас всех по земле. Едва ли мы представляем для него угрозу… во всяком случае, он этого не предполагает, — добавил Зорграш, покосившись на Гаевика. — Он осторожен только тогда, когда имеет дело с добычей, которую уважает. Не думаю, что мы заслуживаем его особого внимания.

— Высокомерие силы, — пробормотала Кветка. — Да, этого следовало ожидать от огора, даже коварного.

Высокомерие силы. Венцеслав решил разглядеть хижину повнимательнее, памятуя о словах ученой. Верхушки опорных колонн венчали черепа клыканов и камнерогов. Когти и клыки других крупных тварей болтались на протянутых вдоль стен веревках, постукивая на ветру. Между бревнами были растянуты чешуйчатые шкуры гигантских рептилий, так чтобы не оставить никаких сомнений в прижизненных размерах трофеев огора. Да, все здесь говорило о чрезвычайно хвастливой натуре того, кто построил это жилище.

— Рассредоточьтесь, — велел Венцеслав остальным. — Смотрите и слушайте. Ищите любые признаки его присутствия. — Конечно, он радовался тому, что Тугра не прячется внутри своей хижины, подкарауливая их, но не был готов отбросить осторожность. Однако когда Гаевик и Кветка двинулись следом за другими, обходящими хижину, Венцеслав остановил их: — Нет, вы остаетесь здесь, со мной. Возможно, я ошибаюсь, и огор дома. Если так, придется действовать быстро. Как бы все ни повернулось.