Госпожа Печалей (СИ) - Вернер К. Л. - Страница 18

— Моя магия согреет вас обоих, — пообещал чародей.

И действительно, Махьяр сразу почувствовал, как проникает в его озябшую плоть бодрящий жар. От балахона Кветки уже поднимался пар. И кожа ее слегка порозовела.

— Насколько я понял, именно твоя магия направила меня к ней. — Махьяр кивнул на бесчувственную женщину. — А другие? Еще кто-нибудь выжил?

Гаевик потупился, пожал плечами:

— Не знаю. В такой сумятице… когда рушится мост… и так много призраков…

— Яхангир… — Голос Махьяра едва не сорвался. — Что с ним? Он уцелел?

Какая же отчаянная страсть прозвучала в последнем вопросе! Как и прочие, Махьяр поверил в пророчество, в то, что Яхангир избран, чтобы снять проклятие леди Олиндер.

— Не знаю, — шепотом повторил Гаевик. — Когда я видел его в последний раз, он сражался с одним из маршалов мортарха. Потом я потерял его из виду.

— Я видел его позже, — сказал, содрогнувшись, Махьяр. — Тогда его противником был уже не простой призрак.

Пальцы воина-жреца невольно стиснули подвеску-молот. Махьяр оглянулся на море, на туман и то, что скрывала его мутная завеса, — кошмар, обрушившийся на них и растоптавший все надежды в пыль.

— Когда я видел Яхангира, — закончил Махьяр, — он был один. Один — против Госпожи Печалей.

— Там! Свет!

Указывая на берег, Сорайя едва не соскользнула с бочки. Лишь благодаря отчаянному усилию она не погрузилась под воду. Ратимир схватил ее за руку, помогая удержаться, но при этом чуть не потопил их всех.

— Поосторожнее, вы! — зарычал на них Зорграш. — Будет обидно утонуть именно теперь, после всего, что мы вынесли.

Солдаты сердито уставились на серокожего склепорожденного. Получить выговор от этого упыря было весьма унизительно, особенно потому, что он был прав.

— Свет, — повторила Сорайя. — Я видела на берегу свет.

Ратимир располагался лицом к ней, спиной к суше. Зорграш, несмотря на то что все прочие его чувства были запредельно обострены, не различал мелких предметов на больших расстояниях. Так что мужчинам пришлось полагаться на ее слово.

— Может, там есть другие выжившие… — Ратимир облек в слова общую мысль — и виновато поморщился.

Сорайя понимала, что и ее лицо сейчас такое же кислое. Они заплатили за жизнь немалую цену. Когда мост обрушился, в море оказались сотни людей. Бочонок, за который они цеплялись сейчас, вынырнул на поверхность прямо перед ними — и они добрались до него первыми. Ратимир заявил, что больше трех человек их «буек» не выдержит. Что, конечно же, не помешало тонущим пытаться спастись. И везучей троице пришлось драться за свой бочонок. Лица обреченных, которых они оттолкнули, теперь будут вечно преследовать Сорайю.

— Свет теплый или холодный? — спросил Зорграш. — Если он выглядит холодным, лучше не приближаться. Блуждающие огни предпочитают стоячую воду, но присутствие мортарха могло притянуть их сюда.

— Он… выглядит теплым, — осмелилась предположить Сорайя. — В любом случае он не напоминает ничего такого, что мне приходилось видеть на службе в Гробовой страже.

— Тогда рискнем, — решил Зорграш и улыбнулся, продемонстрировав Сорайе острые зубы.

— Я не пойду, — запротестовал Ратимир. — Не желаю, чтобы какой-нибудь блуждающий огонь высосал мои потроха!

Теперь зубастой улыбки удостоился Ратимир:

— Смею предположить, ты хочешь плыть туда, куда плывет бочка. А если не хочешь, можешь нас покинуть.

Ратимир покосился на темные вялые волны и буркнул:

— Я останусь.

— Не унывай, Рат, — подбодрила его Сорайя. — Если мы наткнемся на блуждающие огни, они наверняка заберут только одного из нас.

И тут же, увидев хитрый блеск в его глазах, пожалела о своей шутке. Отчаявшийся человек способен ухватиться за самые отчаянные идеи.

Бочка приближалась к берегу мучительно медленно — так, по крайней мере, казалось Сорайе. Когда же она разглядела сидящие возле огня фигуры, то испытала облегчение. Кем бы они ни были, это точно не блуждающие огоньки — силуэты были плотные, а не призрачные. Или же?.. Подплыв еще ближе к берегу она заметила, что свет идет от мерцающего пламени, пляшущего в сложенной чашечкой ладони одной из фигур.

— Назад! — прошипела Сорайя своим спутникам и попыталась грести, отводя бочонок от берега, но Зорграш воспротивился.

— Успокойся, — сказал проводник. — Кем бы они ни были, что бы ни делали, они, по крайней мере, живые. — Он ткнул большим пальцем в свой сплющенный нос. — Поверь мне, я знаю, как пахнут живые, а как мертвые, и разницу улавливаю.

Немного успокоенные утверждением Зорграша, они погребли к пляжу. Как только ноги коснулись дна, Сорайя отпустила бочонок. Он сослужил хорошую службу, но видеть этот бочонок она уже не могла. Он казался заразным. Сорайя понимала, какой ужасной ценой куплена ее безопасность.

Ратимир и Зорграш побрели за ней по воде. Сорайя увидела на пляже троих: двое сидели, а третий лежал на песке. Один из сидевших встал и повернулся к ней. Это был крепко сложенный мужчина со смуглой кожей азирита. Одежда его была изодрана, но Сорайя различила вышитое на груди изображение Гхал-Мараза. И несказанно обрадовалась. Невозможно ведь представить слугу Нагаша, носящего знак Зигмара.

Человек, оставшийся сидеть, был тощим и бледным. Это в его руке горел огонек. Пламя не причиняло ему вреда, хотя даже издалека Сорайя почувствовала жар и вздрогнула, сообразив, что без магии тут дело не обошлось. В отличие от азирита, одежда этого мужчины была абсолютно сухой — насколько Сорайя могла судить.

— Один из чародеев с маяка, — с тревогой пробормотал Ратимир.

Когда он это сказал, Сорайя вспомнила, где уже видела этих мужчин. Они оба присутствовали при вызове Яхангира на маяк. Значит, один действительно чародей, а второй — воин-жрец Зигмара.

Лежащая женщина тоже была знакома Сорайе по тому краткому визиту на маяк. Она, как и заклинатель — как и все обретенные, — выглядела хрупкой и бледной. Имени женщины Сорайя не вспомнила, но решила, что она скорее ученая, чем заклинательница. Впрочем, сейчас, пожалуй, неважно, чем она занималась раньше. Важно, что находится она в куда худшем состоянии, чем ее спутники.

— Значит, мы не единственные выжившие? — воскликнул смуглый жрец. Но в голосе его звучала нотка вызова, а руки сжались в кулаки, когда он разглядывал их. Особое внимание мужчина уделил Зорграшу. — Как вы уцелели?

— Нам повезло ухватиться за этот бочонок, когда мост рухнул. — Сорайя кивнула на качающийся на волнах «буек». — И мы уплыли, пока ночные охотники преследовали тонущих.

— Видели кого-нибудь еще? — спросил жрец.

Сорайя покачала головой:

— Ваш свет — единственный признак жизни, который мы заметили.

Эта новость явно встревожила жреца. И вероятно, по многим причинам. Свет, который привел к ним уцелевших, мог точно так же привлечь и неупокоенных.

— Кстати об огне. Я промок до костей. — Ратимир отжал полу туники. Как и Сорайя, он, вися на бочонке, сбросил доспехи, опасаясь, что лишний вес увлечет их на дно.

Воин-жрец явно колебался.

— Может, лучше…

— В море могут быть и другие, — перебила его Сорайя. — Растерянные, заблудившиеся, как мы. Они тоже могут заметить ваш свет. И если он еще кого-то спасет, разве не стоит рискнуть?

— Я буду поддерживать заклинание, пока Кветка не очнется, — в первый раз заговорил чародей. — Остальные тоже могут погреться, Махьяр.

Но Махьяр покачал головой. И снова покосился на Зорграша.

— Не стоит так легко доверять, Гаевик…

Склепорожденный хрипло захохотал — точно затявкал шакал.

— Ты не сможешь обвинить меня в том, что я завел твоих друзей в ловушку. Моя работа проводником должна была начаться только на той стороне. — Он ткнул пальцем с длинным-длинным ногтем в сторону воды. — Теперь большинство ваших людей там, внизу, так же как и остаток моей платы. У меня нет ни возможности, ни причины предавать кого-либо, жрец, и твои обвинения оскорбляют меня.