13-й отдел НКВД (СИ) - Барчук Павел - Страница 24

И самое любопытное, Тихонов прекрасно знает о ее ненависти. Поэтому и велел мне быть аккуратнее с блондиночкой. Понимает, в любой момент то, что прячется, начнет выливаться наружу. Однако, пока пытается контролировать эту бомбу с часовым механизмом. Если учесть, что девчонка из себя представляет, я бы тоже постоянно был начеку. И это ещё майор не врубается, кто крутится рядом. Думает, будто бабуля, хоть и такая же, как внучка, ведьма, но всего лишь человек. Знал бы Никита Пахомович, что заключил, по сути, договор с демоном, а не старушкой, которую, как он считает, в любой момент уберет с глаз, подозреваю, искал бы других помощников.

Кот, который уселся в ногах девчонки, смотрел на меня, гадость такая, с уже знакомым выражением желтых глаз на круглой морде. Он понял, что я понял. Вот такая многозначительная тавтология. Причем, что я понял вообще все, именно в данном раскладе. Кем является сама эта шерстяная сволочь, в том числе. Интересно будет его послушать в образе Натальи Никаноровны теперь. Эх, доберусь до хранилища, в первую очередь изучу эту чёртову демонологию. Дабы понимать всю ситуацию.

— Что тебе нужно для того, чтоб определить, имел ли Мацкевич контакт с Федором во время проведения ритуала? — Никита Пахомович, как всякий умный человек, быстро закрыл начатую блондиночкой тему. Естественно, ещё с вражеским элементом он не объяснялся, не оправдывался за свои поступки.

— Вещи. Или одна вещь. Любая. Но желательно из недавно ношенных. Личных предметов Мацкевича у вас нет. Так что, давайте тогда посмотрим Федора. — Все-таки девчонка дурой точно не была. Моментально переняла тон майора и так же переключилась на другую линию поведения.

— Хорошо. Пойдете с Иваном к нему домой. Адрес скажу. Там опечатано, но даю вам полную свободу действий в этом плане. Посмотришь на месте. Мне нужно знать, мог ли Федор на расстоянии связаться с Мацкевичем. И тот, и другой, обычные люди. Пусть Мацкевич имеет договор с известными всем нам силами, как утверждает Наталья, но тем не менее. Если это вообще возможно, то подобное грозит очень опасными последствиями. Понимаете, чем чревато? Особенно в условиях приближающейся войны.

Вот тут я офигел. Честно. Так Тихонов, получается, не хуже того же Федора знает, что Германия вот-вот нападет?

— Никита Пахомович, Вы считаете, война будет? — Не выдержал. Хотел услышать непосредственно от самого майора.

— Считаю? Нет. Я уверен.

Тихонов развернулся и вышел из дома, оставив меня бестолково смотреть ему вслед.

Глава 12

Никита Пахомович ожидал нас возле машины. Сообщил адрес, где находилось жилье Федора и о войне больше не сказал ни слова. Я как бы тоже не бежал впереди паровоза. Думаю, ещё побеседуем об этом.

Услышав название улицы, которое, естественно, ни черта мне не говорило, сделал умное лицо, мол, знаем, конечно. На самом деле, в данном случае надеялся на Лизу. Тут девчонка точно сообразительнее меня. Зависеть от нее не хотелось, итак ведёт себя, будто королева в изгнании, но и расспрашивать майора тоже не мог. Просто сколь сильно бы не били Иваныча по голове, приобрести внезапно топографический кретинизм он все равно не мог. Соответственно, любые вопросы о городе, в котором Иваныч прожил определенное количество лет, могут выглядеть странно.

Сам Тихонов заявил, что отправится к вокзалам. Нужно, якобы, проверить версию девчонки о тех тряпках, которыми жертвам заткнули рты. Вдруг выскочит ниточка, ведущая к Мацкевичу. В принципе, идея его мне показалась вполне адекватной.

Мы проводили машину майора взглядами, стоя неподалеку от дома, а потом Лиза пошла к остановке трамвая. Это она сообщила уже на ходу, бросив фразу через плечо. Я думал, королева не снизойдёт до объяснений, куда ее понесло. Кот, кстати, из дома так и не показался. Но это особо не волновало. Уж думаю, найдет нас точно. Эта скотина нигде не пропадет. Тут хоть бы от него никто не пострадал.

Топал за блондиночкой и переваривал информацию. Ладно. Признаем. Девчонке есть, за что ненавидеть советскую власть. Дед там и все такое. Про родителей не знаю. Но хотелось бы больше подробностей для общего понимания.

— Как ты попала в 13-й отдел? Нет, насчёт некоторых особенностей, твоих и Натальи Никаноровны, понятно. Но вот так оказаться в народном комиссариате внутреннних дел…

Лиза покосилась на меня, однако, спустя пару минут молчания все же ответила.

— Товарищ майор нашел.

Чу́дно. Это я уже слышал. Меня интересовала вся ее биография. Желательно, с рождения. Блондиночка оставалась по-прежнему одной из многочисленных загадок. С бабулей, худо — бедно разобрались

— Нет. Имею в виду, что вообще было до всего этого? Где пропадала столько лет?

— Тебе правда интересно? — В голосе Лизоньки звучало сомнение.

— Конечно. Вместе же работаем. Тем более, все очень сложно. Трудимся мы, прямо скажем, не на заводе. Опять же, зависим друг от друга. Мало ли, вдруг придется тебя собой прикрывать от бандитских пуль.

Девчонка снова замолчала, но остановку мы миновали. Хотя, я бы и не заподозрил, что это — остановка. Там просто переминались с ноги на ногу несколько человек. Лиза прошла дальше, попутно сказав: "Погуляем немного", из чего я сделал вывод, рассказ все же будет. Очевидно, в трамвае о ее достаточно экстравагантном прошлом особо не поговоришь. Свидетели.

Собственно говоря, история жизни блондиночки выходила с одной стороны весьма стандартная для данного времени, а с другой — охренеть, насколько удивительная.

Деда, светлейшего князя, она помнила смутно, но сведения о нем имела обширные и глубокие. К концу рассказа стало понятно, почему.

Павел Дмитриевич Долгоруков до революции являлся очень известной, знаковой фигурой. Не считая родства с Рюриковичами, что ставило его в некотором роде выше царской семьи, он ещё и активно занимался политикой. Видать, мыслишки об утраченной прежней монаршей ветвью абсолютной власти, терзали его с достаточной силой. И, кстати, очень может быть, что так и было. По крайней мере, в адрес светлейшего князя частенько звучали обвинения, будто мечтает данный товарищ сменить Романовых на троне.

Вообще, судя по рассказу Лизоньки, человек он был странный, как говорят, с причудью. Активно участвовал в революции, бог с ним. В февральской, естественно. Тогда русская интеллигенция вдруг увидела будущее империи в демократическом развитии. Глупость была коллективная и очень заразная, светлейший князь проникся ей изрядно.

Потом вообще вдруг понесло мужика в противоположную сторону. Задумался о диктатуре, уверяя, что именно она должна быть в новой стране. Предполагаю, себя тем самым диктатором он и видел. Вот только большевики, придя к власти, столь радикальных взглядов не оценили, да и определили князя под арест в Петропавловскую крепость почти на год.

Простить такой несправедливости им он не мог, ни тебе короны, ни завялящего президентства, да и к имени особого почтения не увидел, а потому стал рьяным борцом с новой властью. Боролся, правда, как водится у дворянства России, бестолково и бездарно. Суетился, пыжился, старался, но в 1920 году отправился таки в эмиграцию.

Вот казалось бы, уехал, оставайся там. Все. Нет прежней жизни. Похоже, мечты о власти человека не отпускали никак. Всех прошел: Колчака, Врангеля, Кутепова. Суетился по Парижу, подбивая соотечественников, и не только, на борьбу с большевистским террором.

Несколько раз пытался прорваться в Советский союз, дабы строить интеллектуальные баррикады и бить врага уже там. Ему высшие силы однозначно намекала, угомонись, мужик. Сядь. Все. Человек ты не молодой. Достаточно. Несколько раз настойчивого гражданина задерживали на границе с Польшей и возвращали обратно. Правда, не опознав в нем светлейшего князя. А то бы лишился головы значительно раньше.

Но, видимо, в какой-то момент Павла Дмитриевича переклинило, адекватное восприятие реальности отключилось напрочь. В 1926 он все же ухитрился прорваться через границу СССР и Румынии.