Сладкий грех. Падение (СИ) - Mur Lina - Страница 34

— Да. Я понимаю, но не все люди дерьмо, хотя я считаю так же. Мне не нравится с ними говорить, потому что зачастую они хотят узнать не меня, а узнать, сколько я готов потратить. Они будут вылизывать мой зад, а за спиной обливать дерьмом. И каждый из них будет меня ненавидеть, желать разрушить мою работу, чтобы отомстить мне за то, что им кажется несправедливым.

Моё сердце трещит с болью от его слов. Я опускаю голову и утыкаюсь лбом в плечо Слэйна.

— Тебя часто пытаются разрушить, да? Как ты с этим справляешься? — Глухо спрашиваю я.

— Каждый день. Несколько раз в день. Они посылают нам вирусы, а мы защищаем наши программы. Они заказывают грязную критику и отзывы, нам приходится терпеть и ждать, когда люди честно расскажут о продукте. Хороших людей и честных много, просто они тоже боятся при встрече показаться уязвимыми.

— Наверное, это так сложно удержаться на плаву. Защищать эти программы.

— Нет, мне несложно. Я привык защищаться. Однажды я допустил ошибку, оставив важную программу на сервере. Но эта ошибка показала мне, что я должен работать лучше. Она дала мне понять, что у меня есть пробелы и они могут грозить ещё более серьёзными проблемами.

— А твои программы могут стоить тебе жизни, Слэйн? — Шепчу я, бросая на него взгляд.

— Да. Могут. Я храню очень много информации о заказчиках и слежу за ходом работ программ постоянно. А это тоже личная информация. Если меня взломают, то все мои заказчики станут моими врагами.

— Это ведь так страшно. Ты не боишься, нести такую ответственность на своих плечах и знать, что вероятность подобного существует? — Ужасаюсь я.

— Почему я должен бояться? Люди зачастую не думают о смерти. Они её боятся наигранно. А это всего лишь смерть. Так что, я не боюсь. Даже если я потеряю этот бизнес, то у меня есть другие варианты, как выжить. Но я уверен, что всё будет хорошо. Почему ты спрашиваешь? — Слэйн обхватывает моё лицо ладонями, всматриваясь в мои глаза.

— Не знаю, наверное, чтобы узнать об опасности больше. Ведь это… жестоко ненавидеть человека за то, что он богаче. И я…я же делаю то же самое. Я презираю богатых, потому что у них так много шансов есть что они хотят и жить в любой точке мира. Я хочу… наверное, я пытаюсь убедить себя, что не все люди дерьмо, — шепчу я. — Это плохо? Ты думаешь, что я лезу не в своё дело?

— Я думаю, что ты проверяешь обстановку и подстраховываешься. Если всё же это случится, ты убежишь? — Он немного прищуривается.

— Нет. Я не оставлю тебя одного с этой болью. Если я буду нужна тебе, просто сядь за руль, и мы встретимся. В этом городе много улиц, но они в большинстве своём пересекаются. Моя пересечётся с твоей, только не гони, чтобы я успела дойти до перекрёстка, — смущённо улыбаюсь ему, а вот его улыбка наполнена счастьем.

Слэйн крепко обнимает меня, и я закрываю глаза, растворяясь в его тепле. Он невероятно добрый мужчина.

— Чего ты боишься сейчас, Энрика? — Шёпотом спрашивает он.

— Врача. Я не доверяю людям. Ты тоже не должен. Она была здесь. Она видела меня, и она…

— Ничего не скажет. Поверь мне, — Слэйн немного отклоняется и берёт меня за плечи.

— Почему ты так уверен? Если она продаст эту информацию?

— Она видела, как я родился. Я знаю её много лет, и я имею все основания доверять ей подобное.

— Ох, — удивлённо выдыхаю я.

— Стало легче?

— Немного. Да, раз ты не сомневаешься в ней, то да. Я буду тебе доверять, Слэйн. Она что-нибудь ещё сказала про меня? Я просто волнуюсь, прости. Это такое дерьмо раздвигать ноги перед незнакомыми людьми, — кривлюсь я.

— Она сказала, что ты чиста. Ей не нужно видеть результаты анализов, чтобы быть уверенной в этом. У неё огромный опыт.

— То есть… мы не будем ждать результатов? — Сглатываю от страха.

— Зачем их ждать, я ей верю. Если ты хочешь, мы могли бы начать с изучения друг друга. Ты покажешь мне себя, а я тебе себя, — предлагает он.

Дрожь проносится по моему телу.

— Хорошо, — киваю я.

Слэйн отпускает меня и отходит. Он снимает свитер, его футболка под ним немного приподнимается, показывая плоский и подкачанный живот. Сглатываю и сильнее хватаюсь за пояс халата. Надо его развязать. Я отхожу спиной к кровати и ударяюсь о неё. Падаю на постель, и вся сжимаюсь внутри, наблюдая, как он расстёгивает пуговицу на джинсах.

— Нет! Нет! Я не могу! — Кричу я, забираясь ногами на кровать. Я ползу по ней и мотаю головой.

— Прости… я не могу… я не хочу… я… не могу, — слёзы страха скапливаются в моих глазах. Слэйн замирает и облокачивается о постель ладонями. Его глаза становятся такими светлыми, словно вспышка в моей голове. Я жмурюсь и мотаю головой.

— Я соберусь и уйду… прости меня… я обманула. Я не готова к этому! Не готова! — Выкрикиваю в отчаянии я.

Слэйн выпрямляется и тихо вздыхает. Он застёгивает свои джинсы, надевает обратно свитер.

— Ты не готова не ко мне, Энрика. Ты не готова забыть прошлое, — произносит он. Мои глаза распахиваются в шоке.

— Что?

— Я не требую, но если ты хочешь двигаться дальше и почувствовать хотя бы что-то другое, кроме боли, то тебе нужно будет довериться кому-то. Этот человек, видимо, не я. Прости, Энрика, но тебе, правда, лучше уйти, потому что я не хочу быть плохим в твоих глазах. Я не хочу быть снова идиотом, который верит девушкам, — его взгляд наполняется горечью и болью. Он уходит, а я его оттолкнула. Снова его оттолкнули и посмеялись над ним.

— У меня была прекрасная семья, — шепчу я. Слэйн замирает на месте.

— Зачем ты это говоришь, Энрика? Я не оставлю тебя на улице. Я помогу тебе и так…

— Не в этом дело. Слэйн, дело в тебе. Ты прав. Я должна это сделать, и ты единственный человек, который может послушать меня без эмоций. Прошу… пожалуйста, вернись, — всхлипываю я.

Он оборачивается и несколько минут смотрит на меня. Он, поднимая руку, зовёт меня к себе. Сползаю с кровати и подхожу к нему.

— Ты уверена?

— С тобой да, — киваю я.

Слэйн берёт меня за руку и выводит из спальни. Мы спускаемся вниз и направляемся к одной из дверей. Он открывает её, и мы оказываемся в небольшой комнате. Здесь очень тепло, стоит одно большое кресло и множество подушек разбросаны по полу. Небольшой бар и всё.

Слэйн ведёт меня к креслу и садится в него. Он тянет меня к себе на колени. Он обнимает меня руками, словно защищая от боли. Я со слезами на глазах смотрю на него. Как он всё понимает? Как? Как он чувствует, что это мне нужно прямо в эту минуту?

— Я прихожу сюда, чтобы подумать над чем-то очень серьёзным или принять то, что случилось. Я специально сделал эту комнату небольшой, чтобы хотя бы кто-то обнимал меня искренне. Пространство обнимает меня здесь. А я буду обнимать тебя, Энрика, — говорит он.

С моих губ срывается судорожный вздох от его слов. Моё сердце бьётся быстро, и от этого тепло распространяется по всему телу. Мне хочется реветь от того, что я встретила его. Я хочу кричать от боли, которую он лелеет внутри меня и ласкает её, убеждая, что никто больше не причинит мне плохого. И я хочу, чтобы он знал меня. Настоящую меня. Хочу, чтобы он понял мои причины страхов так же ясно, как и я увидела его. Он открылся мне. Его сердце большое и чистое, моё же в дерьме. И я боюсь его испачкать. Но если я этого не сделаю, то никогда не узнаю, что такое быть с ним настоящей. Позволить ему держать меня за руку и вести туда, куда он считает нужным. Пусть ограниченное время, но он доведёт меня в то место, где я буду другой. Чистой.

— У меня была прекрасная семья, — шепчу я, — правда, без всяких выдумок. Мои родители очень любили друг друга. Мой отец был полицейским, он часто задерживался на работе, чтобы спасти кого-то. Он приводил к нам домой бездомных или людей, которые оказались в трудном положении, а потом помогал им найти дом. Он никогда не делал ничего плохого. Моя мама заботилась обо всех. Она была детским психологом и работала в приюте. Она помогала детям адаптироваться. Я часто играла с этими детьми, пока она работала. Я всегда была окружена заботой и любовью. Родители никогда не ругались при мне. Они всегда поддерживали друг друга. Они были идеальными родителями. Мама забеременела, и мы все ждали появления моего брата. Они учили меня, как нужно обращаться с ним. Они дали мне понимание того, что они всегда будут любить меня и всегда будут рядом. Однажды ночью я проснулась от крика мамы. Она кричала так, что я испугалась. Мне было десять лет. Я побежала на крик и нашла её на полу. Она лежала в луже крови. Начались преждевременные роды. Папа научил меня, что делать. Он учил меня звонить в скорую помощь, знакомым и ему, в случае опасности. Он всегда хотел, чтобы я была готова ко всему и не боялась. Но его не было рядом в ту ночь.