Линия аллигатора - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 36

– Сколько?

– Что «сколько»? – сделал вид, что не понял его вопроса Дронго. Ему важно было, чтобы эксперт все сказал сам.

– Сколько заплатите?

– Мы готовы заплатить любую сумму, – торопливо сказал Дронго, – ты только назови, дорогой, цену, и мы заплатим сколько хочешь.

– Три тысячи долларов, – деловито сообщил Полеванов, – и все деньги вперед.

– Не много? – на всякий случай усомнился Дронго.

Полеванов поднял голову, снова усмехнулся.

– Тогда иди и сам делай свои дела. Тоже мне коммерсант.

– Нет-нет, я согласен.

– Кто проводил первую экспертизу? – спросил Полеванов. – И кто ведет дело?

Дронго, повернувшись, закрыл дверь на ключ. Полеванов поднял голову.

– Это лишнее, – сказал он, все еще ничего не понимая.

Дронго шагнул к нему и достал пистолет.

– Вы с ума сошли? – испугался эксперт. – Что вам нужно?

– Только правду, Полеванов, – уже без всякого акцента сказал Дронго.

– Кто вы такой? – нервно спросил эксперт. – Откуда вы пришли?

– Из твоих дурных снов, иуда, – сказал Дронго, подходя ближе. Полеванов попытался встать, но он ударом в грудь уложил его прямо на стол, сунув под нос свой пистолет.

– Слушай меня внимательно. Сегодня ночью из-за тебя изнасиловали и чуть не убили женщину, которая мне очень близка. Из-за тебя, стервеца. Поэтому, если ты только пошевельнешься или крикнешь, я разнесу твои мозги по всему кабинету. И сделаю это с большим удовольствием. Ты меня понимаешь?

– Да, – испуганно кивнул Полеванов, поняв, что стоявший над ним человек действительно не собирается шутить.

– Ты и раньше менял акты экспертизы, особенно те, которые подписывал твой тесть? Да или нет?

– Я... не... Нет, – выдавил Полеванов.

– Лучше слушай меня, – Дронго ткнул ствол пистолета в лицо эксперта, – шесть месяцев назад профессор Бескудников и патологоанатом Коротков должны были проводить экспертизу. Тогда погибла иностранная журналистка. Американка. Но ты, как обычно, упросил профессора разрешить тебе самому провести экспертизу, якобы для своей докторской диссертации. В заключении о смерти Элизабет Роудс вы с Коротковым указали, что она была в сильном алкогольном опьянении и разбилась в аварии, тогда как ее сначала задушили и в момент аварии она была уже мертва. Не заметить этого профессор Бескудников не мог. Но самое главное, ты не знал одного печального для тебя факта. Элизабет Роудс никогда не употребляла алкоголь. У нее была на него аллергия. Это вызвало естественное подозрение у ее родных.

У Полеванова от ужаса расширились глаза, но он молчал, следя за оружием, направленным ему в лицо.

– Ты сам составил акт экспертизы, а Илья Сергеевич, поверив тебе и Короткову, поставил свою подпись, даже не осмотрев тело умершей. Он не мог и подумать, что ты способен на подлог. Но Коротков все знал и вскоре стал тебя шантажировать. Или наоборот, вы поссорились во время очередной экспертизы. И тогда твои друзья, которые заказали тебе акт экспертизы на Элизабет Роудс, поспешили избавиться от Короткова. А экспертом по его делу уже был ты, его бывший близкий друг. Дело вел следователь Сарыбин, которого просто купили. Очевидно, вы и раньше в случае необходимости шли на разного рода подлоги. Коротков погиб, и все было чисто. Но профессор случайно узнал, что ваш акт был не совсем верным. Отец погибшей американки обратился в прокуратуру, и тогда Бескудников понял, что его подпись под подобным актом экспертизы просто опозорила его. Тогда он еще считал, что ты ошибся.

Полеванов даже перестал дышать от ужаса. Этот страшный человек, стоявший сейчас перед ним, знал все. Казалось, он просто следил за их семьей все последние месяцы.

– Только когда два дня назад у профессора появились иностранные журналисты, – продолжал Дронго, – Илья Сергеевич снова проверил все копии актов по делам, где ты был экспертом. Ты ведь особенно любил дела, связанные с автомобильными авариями, когда от состояния алкоголя в крови зависело и обвинительное заключение. То есть фактически от тебя зависело посадить или не посадить человека в тюрьму. Особенно ты любил приписывать алкоголь покойникам, считая, что с них ничего нельзя взять. А вот с живых людей ты, очевидно, брал деньги. Наверное, из-за денег вы и поругались с Коротковым. Но профессор вдруг обнаружил некоторые явные нестыковки в твоих так называемых актах. Более того, я думаю, что он обнаружил, как часто ты давал заключения за других экспертов, в том числе и за него.

Дронго вдавил пистолет в лицо Полеванову.

– Знаешь, с каким удовольствием я бы тебя пристрелил, – прошептал он, – но мне нужно знать только одно. Кто заказал тебе акт на уже убитую Элизабет Роудс? Кто стоял за смертью американской журналистки и твоего коллеги Короткова?

Полеванов молчал, ему было страшно от обилия подобной информации, внезапно свалившейся на него от этого незнакомого человека. Но еще больше он боялся мести других людей. Однако страшный незнакомец не дал ему времени опомниться.

– У тебя нет никаких вариантов, – жестко сказал Дронго, – или ты сейчас умрешь, как собака, или назовешь мне имя человека, который заказал тебе акт об убийстве Элизабет Роудс. Я считаю до трех, а потом стреляю. Постарайся сделать так, чтобы остаться живым, иначе уже твой собственный труп будут препарировать в вашем институте твои коллеги-патологоанатомы.

– Нет, – выдохнул Полеванов, он мог представить себе подобную картину гораздо более реально чем гость, – не надо.

– Имя, – потребовал Дронго.

– Полковник Чихарев, – выдавил Полеванов, – он работает в отделе по борьбе с наркотиками.

– Надеюсь, ты сказал правду, – произнес Дронго, убирая пистолет, – иначе мне придется вернуться. И тогда я больше ничего не буду спрашивать.

Он вышел из кабинета, сильно хлопнув дверью, а Полеванов, оставшись один, заплакал, уткнувшись в свои ладони, как это обычно делают маленькие, несправедливо обиженные дети.

Глава 28

Юдин приехал на Лесную, когда там уже было много машин и людей. Полковника Самойлова уже увезли в больницу, и сотрудники ФСБ, оставшиеся на месте случившегося, рассказали о происшедшем следователю. Здесь же находился заместитель начальника управления ФСБ по Московской области и заместитель начальника Московского уголовного розыска. Правда, они довольно быстро уехали. По большому счету ничего страшного не произошло. Такие события фиксировались в городе довольно часто.

Два убитых бандита были не в счет. Ранение полковника было, конечно, неприятной новостью, но врачи ручались за его жизнь. Второе ранение Самойлова хотя и оказалось довольно тяжелым, тем не менее ему снова повезло. К счастью, раненый Марат не сумел удержать свое оружие в руках и пуля, попала не в сердце, а в правый бок, чуть задев почку.

Соседи, уже высыпавшие на улицу, громко обсуждали случившееся, когда Юдин поднялся в квартиру. Там на диване, подобрав под себя ноги, сидела в халате хозяйка квартиры. Она уже успела к этому времени несколько прийти в себя. Одеваться ее не пускали сотрудники ФСБ, опасавшиеся, что она может снова устроить какой-нибудь скандал уже с применением подручных технических средств. На лице ее еще были заметны следы пережитого. В четырехкомнатной квартире было просторно и светло. Марат явно не жалел денег для своей возлюбленной.

Виктор сел напротив хозяйки на стул.

– Чего смотришь, – зло спросила женщина, – может, мне еще халат снять, чтобы ты меня получше рассмотрел? Я трусы надеть не успела, а твои ребята не дают одеваться. Боятся, что я там бомбу спрячу.

Несмотря на молодость, Виктор работал следователем прокуратуры уже не первый год и знал, как нужно разговаривать в подобных ситуациях. Пасовать или тем более отступать было нельзя. А нахальство нужно было перешибать еще большей наглостью.

– Можешь снять халат, – разрешил Виктор, – если, конечно, хочешь.

Женщина, поняв, что он ее переиграл, метнула в него презрительный взгляд и потуже запахнула халат.