Альтернатива (СИ) - Ра Юрий - Страница 25

- По-другому статья. Шантажировала стерва.

- Тогда да, веселись пока.

Вот прямо бросился в веселье по команде офицера! Честно говоря, общее впечатление от ситуации можно было выразить одним словом - скучно. То, что первый раз было суровым испытанием, а на второй – развлекухой, в третий раз показалось рутиной.

Едем в плацкарте, жрем сухпай, нюхаем мокрые носки других пассажиров. Порой собачимся с этими самыми, которые считают, что призывники не люди. Один раз дал в ухо шибко раздухарившемуся селюку, севшему уже на территории Украины. Оказывается, он не просил его защищать ни от кого, ему в его поезде никуда не упирались какие-то москалята, которые занимают его полку, и которых везут в его Черновицкую область без согласования с ним. Одного раза не хватило, добавлял в печень, и сразу стало потише. Завсегда так, хочешь тишины, заглуши основной источник звука, прочие намек поймут сами.

Черновцы, оказывается, это целый областной город, который тихонечко существует между Ивано-Франковском и Кишинёвом так тихо, что я про него ничего никогда не слышал. С какого фига, спросит кто-то он областной, когда там населения чуть больше двухсот тысяч? Не знаю, может дело в плотности населения? Земля благодатная, климат теплый, вот и живут потеснее, чем в России. И большая часть населения не в городах, а на селе. Когда через двое суток наконец-то приехали в сами Черновцы и выгрузились, первым делом обратил внимание на здание вокзала – весьма помпезное, напоминающее Павелецкий вокзал в Москве, но посимпатичнее. Вообще, многие здания в центе начала века напоминают о принадлежности к Австро-Венгрии. Близость Карпат отзывалась большими перепадами по высоте между улицами, тут на велике особо не погоняешь. Вниз разгонишься и влетишь в стену, вверх на педалях не въедешь. А если еще учесть булыжное покрытие… нет, не велосипедное место центр Черновцов. На доске тем более не прокатишься.

Слава Кетцалькоатлю, ни роликовых коньков, ни самокатов нам не вручили, пешком пошли, крутя головами и спотыкаясь на особо неровных местах. Всего полчаса ходьбы, и мы на остановке ждем автобус на пронизывающем ветру. Ни рельсов, ни проводов над головой – однозначно будет автобус. И он стал, классический желтый Икарус втянул нас в себя, вздохнул и поехал, всё дальше увозя от города. Еще час пешком после высадки, и здравствуй воинская часть! Судя по полузаброшенному состоянию, здесь никакой настоящей службы не тянут, видимо казарма предназначена только под курс молодого бойца. Ссылаясь на позднее время старлей велел нам расползаться по койкам без белья и догрызать сухпай из коробок. Мол, санузел найдете сами, а я пошел. Кстати, злобный сержант Билык растворился в воздухе еще раньше, даже не испортив его. Во всем бардаке радовал только тот факт, что отопление еще не отключили, в казарме было не холодно.

Много я видел воинских частей, но такого стремного подхода к новобранцам не наблюдал. Но вслух возмущаться не стал, рассказывать, кто и что не сделал – тоже. Я же первоход, как и остальные четырнадцать пацанов, ничего не знаю, с укладом армейской жизни незнаком. Зато, кажется, начинаю осознавать причины моего визита сюда. Кто-то же должен научить командира части организовывать службу. Шутка, настоящая цель поставлена мне в Москве почти однозначно – определить вменяемость особого отдела дивизии, не больше, не меньше. КГБ УССР всё дальше уходит в свободное плавание, причем формально ничего не предъявить, а аналитики в голос кричат про изоляцию информационных потоков. Ха, словно мы не занимаемся тем же в их отношении.

Утром нас всё-таки переодели, поставили на довольствие и посоветовали от казармы далеко не отходить во избежание нештатных ситуаций. Командовать нами пришел очередной сержант из старослужащих. Он сразу поставил себя жестким командиром и целых полчаса мы занимались строевой подготовкой под матюки и пояснения, как надо выполнять команды. Баня, организованная после обеда, как обычно была не баней, а помывочной с чуть теплой водой. Там же нас заловил стригаль, уверенный, что он парикмахер. Одно хорошо, остригли нас не после помывки, а до неё, и стригли не в толпе на табуретке, а в специально выделенной комнате. Трояк, переползший из моего кулака в карман цирюльника превратил мою прическу в полубокс, который мне показался предпочтительнее лыски. Опять же, если придется уходить отсюда, не так страшно буду выглядеть. А сидеть тут два года – в планы моего начальства такой вариант не входит.

Потянулась странная служба, словно кто-то заколдовал это место или напустил сонного газа. Наша школа молодого бойца потихоньку заполнялась, количество солдат дошло до сотни, нас даже разбили на взводы. До обеда, весьма хренового, худо-бедно мы занимались строевой, кого не забирали на хоз.работы. Хотя скорее эти работы были похожи на барщину. Солдат увозили в разные места, где они работали то на полях, то на стройке под управлением местных гражданских. Кормили во время работ скромно и не от души, зато… зато кормили чуть лучше, чем в части. Причем с таким выражением лиц, словно могли и того, сэкономить на обеде. Но совесть не дает. Если я еще через слово понимал местных, то мои сослуживцы почти «зовсим нэ розумили цэю мову. Вона була нэ то шо рогульская, а чуть нэ угорская». Так бы переводчика найти, но в учебной роте не было ни одного украинца. При том, что я точно знал, в частях, территориально расположенных на Украине, их половина как минимум. Это, если брать технические части, а в мотострелках и прочих автобатах чуть не две трети местных.

Веселые обстоятельства вскрылись, когда я со своим человеческим почерком и кусочком института за плечами взялся составлять списки роты к присяге. Чтоб не интервьюировать бойцов, а потом не искать ляпы в документе, просто собрал у всех военники, разложил в алфавитном порядке и начал составлять список. Дабы никто не мешал, закрылся в красном уголке, в котором даже были газеты. Где-то на двадцатой фамилии я понял, что никто из моих сослуживцев не призван с Украины, а на сороковом выяснил, что мы все служим в разных частях. Нарисовалась интересная гипотеза – если все неукраинцы собраны тут, но числятся в других частях, значит там оставили одних укров? Какая веселая петрушка цветет на границе СССР, я бы сказал – весьма забористая. Это что получается, по документам в Карпатских горах классические многонациональные части, а по факту все несвидомые сепарируются и сливаются в отстойник? Тогда можно объяснить и отсутствие учебного процесса, и продажу рабочей силы крестьянам. Вот только почему Особый отдел молчит? Он слеп или нем? Или «всё идет по плану»?

Осталось немного – проверить версию, не вызвать подозрений, свалить отсюда в туман. План эвакуации был заранее определен, чтоб не спугнуть предполагаемого противника, если такой обозначится, я должен буду самостоятельно добраться до Черновцов, там получить документы на явочной квартире (шучу – во вполне цивильной конторе) и убыть на поезде в город Киев, а уже оттуда в Москву легальным порядком. Но до этапа эвакуации еще дожить надо, точнее доделать дело.

Глава 13 Рывок

Я так понимаю, что присягу мы будем принимать уже ближе к концу мая, когда весь личный состав откарантинится. Если нас не забудут. После майских праздников погода заметно, очень заметно улучшилась, днем температура стабильно держалась в районе двадцати градусов, так что личный состав после обеда собирался под стенку казармы греться. Не все, а те, кто не на работах. И снова начались ленивые разговоры параллельно с перевариванием пайки:

- Пацаны, а что вообще происходит? Курс молодого бойца скоро кончится, а у нас ни марш-бросков, ни учебных стрельб. Фигня какая-то.

- А ты сильно бегать хочешь, так беги вокруг казармы, никто не мешает. Или вон как Богданов зарядку делай.

- Я не за кросс переживаю. Вот дембельнемся, что рассказывать будем?

- Наврем чё-нить. Граница рядом, придумай сам. Что охраняли Родину от врага.

- Погранцы с зелеными погонами, а мы красноперые.