Альтернатива (СИ) - Ра Юрий - Страница 21

- Жорж, я быстрее соберусь, когда ты сможешь приехать? Через час сможешь? Нет, через час рано. Через два приезжай, пожалуйста. Заодно поднимешься с папой познакомиться.

- Нет уж, я не по этой части.

- Не по какой?

- Давай не по телефону, напомнишь потом, я расскажу, если захочешь.

Зеленый автомобиль, оформленный в стиле минимализма в назначенный час проглотил стройную девушку и повез подальше от дома. Планов и заранее согласованных маршрутов не было, даешь импровизацию!

- Жор, мы куда едем?

- Не знаю, ты местная, будешь за штурмана.

- А ты не местный?

- Я в Челябинске родился, в Мухосранске рос. Москва подхватила меня недавно как болезнетворный вирус и никак не может от него, то есть от меня вылечиться.

- Красиво говоришь, как поэт. Не Фет какой-нибудь, а современный. Ты любишь современную поэзию?

- Чукча не читатель, чукча писатель.

- Правда что ли? Пишешь сам?

- На самом деле нет, не пишу. Сочиняю и кидаю в вечность, пусть подавится!

- Точно поэт! Сбацай что-нибудь своё.

- Э-э-э. Так сразу? Дай вспомнить, а то я не очень по своим, мне Тютчева проще читать, я его наизусть учил. А, вот:

Любовь без смысла, без нужды...

Зачем в тисках словесных штампов,

Как лицедей под светом рампы,

Как кот ученый на цепи?

Зачем естественный отбор

Привел к души таким порывам,

Чтоб размножались непрерывно

И чтоб за ближних на костер?

Зачем Петрарка и Шексир?

Зачем Де Сад с Тулуз-Лотреком?

Как оставаться человеком

И кровью заливать весь мир?

Мы пьем и гадим впопыхах,

Мы заполняем Эрмитажи,

Грунтуем холст и чем-то мажем,

И носим женщин на руках.

Любовь без смысла? Без нужды?

Зачем? И что она такое?

Источник жизни? Поле боя?

Я не могу сказать… А ты?

Есть такие стихи, которые надо читать медленно, вбивая каждое слово в слушателя и в свою голову, если читаешь сам себе. Это как раз из таких. Чтоб не смазывать, я прочел его, остановившись около какой-то больницы, благо было место запарковаться.

- Едем дальше?

- Жора, тебе надо публиковаться!

- Мне, лично мне не надо. Я выдавил из души и дальше могу смеяться и гадить с чистым сердцем, пока опять свербеть не начнет. А кому надо… тот пусть и издается. Тем более, что по нынешним временам неактуальны стихи, за них мало платят.

- А тебе важны деньги так уж?

- Жанна, деньги не важны только тогда, когда их много. А в остальное время это инструмент, позволяющий выжить.

- Так мы куда едем?

- Пока никуда. Я тебе как москвичке предложил составить маршрут, а ты не справилась с задачей. Так бы тебя выкинуть за борт к акулам, но здесь нет акул. Поедем в шоколадницу на Пушкинскую площадь. Там и Ленком рядышком. Согласна?

- Согласна. Я теперь на всё согласная, ты разбудил в моей душе что-то такое.

- Угу, сейчас по разбуженному пройдемся блинчиками с шоколадным соусом, а потом шлифанем «… водой в мурашках запруды, этим адмиралтейством и биржей»

- Ага, так ты был на «Юноне…»? Или на пластинке слышал?

- Был. Не позову же я девушку на ерунду какую.

- С Караченцевым?

- Без Караченцева, без Абдулова. Так что восполним пробел.

- Жорж, а ты машину где взял? В смысле, тебе дали покататься или твоя?

- Моя.

- Ты прямо мажор! А квартиру покажешь? Или у тебя комната?

- Отдельная однокомнатная квартира. Сегодня и покажу.

- Да, ты обещал сказать, почему не хочешь с моим папой знакомиться.

- Точно хочешь это знать? Ну тогда слушай. Допустим, он хороший человек... не дерись, я за рулем! Допустим… ай!... он мне понравится, как человек и личность. Вот прямо руки друг другу пожмем. И после этого как я буду в его дочь пиписькой тыкать? И как потом в глаза ему посмотрю? Ай! Ты что! Больно же!!!

- Ты гад, Милославский! Правильно моя мама тебя не любит. Кобель и сволочь. Корми меня блинчиками с шоколадом, потом вези в театр. А тыкать в меня сегодня ты ничем не будешь. Кроме тебя, может, тыкальщиков хватает. Много о себе вообразил. Я девушка приличная, я на первом свидании не даю.

- Так у нас второе.

- Да? Ладно, там видно будет. Но я тебя еще не простила.

Что говорить про дальнейшее? Блинчики были великолепны, я ухитрился не обкапаться подливкой, воров в законе в кафе не наблюдалось. Зато была куча юных парочек, захотевших романтики напротив киноконцертного зала «Россия», можно даже сказать, под сенью памятника великому русскому поэту Пушкину. Сто процентов, половина из них там и встречалась, на Пушке у Зеленого, а потом шли в Шоколадницу. А у нас прямо по-взрослому, свои колеса, посещение Ленкома после кафешки, так сказать, романтика следующего уровня. Круче только свадьба в Венеции.

Театр стоял на своем обычном месте с интерьерами, не меняющимися с дореволюционных времен и актерами, меняющимися от естественных причин. Абдулов скакал по вантам, Караченцев излучал флюиды фирменной щелью между зубами, а Кончита поражала зрителей пышным кустом волос на лобке. Кажись, это был первый спектакль на советской сцене с полным обнажением. Любимов на Таганке на такое на решился в «Мастере и Маргарите». Впрочем, он и спектакль поставил раньше. Талантливая постановка, великолепные актеры, отличные музыкальные номера, аншлаг и овации, на этом спектакле по-другому не бывает.

- Ладно, Милославский, ты прощен – вынесла свой вердикт моя спутница. – План на вечер такой: поматросишь и бросишь. Я надеюсь, с этим ты справишься хоть?

- А с чем я не справлялся?

- Как минимум один косяк за тобой уже есть. Цветов даме не подарил ни просто на свидании, ни в честь восьмого марта.

- Ты любишь оторванные половые органы растений? Фууу!

- Как ты сказал? Ты вообще нормальный, Жора?!

- Нет конечно! Нафига тебе нормальный? Да ты сама ненормальная.

- Ладно, вези меня в свои выселки.

И мы поехали на выселки в Ясенево. Как я и предполагал, отделка квартиры произвела неизгладимое впечатление. Белые стены, лаконичный дизайн, зеркальный шкаф-купе, проглотивший все вещи, и цвета темного шоколада пол из лиственницы. Хотел дуб, но качественную половую доску из дуба не нашел. Пришлось шлифовать лиственницу, крепить её на слой фанеры, а потом прогонять по доскам циклевальный аппарат. Получилось тепло и надежно, пол не скрипел и выглядел монолитно. С потолком мороки было не меньше, местные еще не умели штукатурить потолок так, как я требовал. Научились с третьей попытки. После потолка стены были уже семечками. От меня отделочники уходили на другие объекты готовыми профи, почти молдаванами следующего века.

- Жора, где ты нашел такого дизайнера? – вопрошала Жанна, возлегающая на массивной двухспальной кровати собственного производства.

- Дизайн мой, кровать под тобой тоже моя.

- Сам что ли кровать сделал? Ты полон разных талантов!

- Так я русский, русичу не привыкать самому что стишок сочинить, что мебель сделать, что ребенка. Всё вот этими руками! Стоп, не всё руками. Всё собственными конечностями, так точнее звучит.

- Это да, у нас чем груши околачивают, тем и детишек делают.

- Умница, Жанна, верно говоришь. Ты бы видела, как я здорово околачиваю! Вот прямо грушепад начинается!

- Как-нибудь покажешь, я тебя за язык не тянула.

Я оказался слишком близко к кровати и был затянут в лоно разврата и… просто в лоно. Но я и не сопротивлялся, знал, на что шел и даже был морально готов к этому. Если к этому надо морально готовиться, в чем я не очень уверен.

Глава 11 Куба Либрэ

Полночь прошла незаметно, то есть моя очаровательная гостья не превратилась в тыкву, а то, что превращалось в мышонка, под действием чар волшебницы-Жанны опять становилось резвым конем. Эта распутница еще и ухитрилась позвонить домой и заявить, что вынуждена остаться в гостях у меня, потому что метро уже не ходит, а я употреблял алкоголь и не могу сесть за руль. И как я после этого смогу смотреть в глаза еёйному бате? Я еще после того не совсем оправился, как уже это случилось.