Мир и нир (СИ) - Матвиенко Анатолий Евгеньевич - Страница 44

Действуем быстро.

Набросил клеммы на аккумулятор УАЗа. Едва хватило, чтоб провернулся коленвал. Но схватился, зараза!

Не прогревая, вылетел на улицу. Включил второй мост и через поле, через снег, через пахоту – к лесной стежке, ведущей на переход. Сложил у опушки ноутбук и всякие мелочи, прихваченные из дома.

Снова завёл машину. Подогнал к дому, оставил снаружи у забора, не выключая фары и не глуша движок.

Если бы больше времени… То всё равно не выгреб бы больше. Не под ноль. Что-то говорит внутри: сюда ещё вернусь. Кирах – мой дом. И Дымки – мой дом. Пусть и оставленный. А Россия – Родина. И я живу не здесь не только потому, что здесь я только самогонщик и автослесарь, а там навроде графа. С удовольствием жил бы на два мира. Но меня вынуждают к бегству всякие типы вроде Артура или Михаила Сергеевича.

Сейчас, имея небольшую фору во времени, хочу посмотреть, что ты собой представляешь, Михаил Сергеевич. Ты же не Горбачёв?

[1] Грёбаное дерьмо. Кто это? (скверный английский).

Глава 19

19.

Приехали на двух внедорожниках. На новых чёрных Ленд-Крузерах. Я матюгнулся. Ведь именно желание поменять УАЗ на что-то подобное не старше лет десяти и толкнуло меня стрёмные сделки с самогоном и золотом в параллельном мире. Вышло, что поменял УАЗ на Бурёнку. Пусть она не обижается, но всё же каросский кхар – не Крузак.

Два авто – это десять человеко-мест. Нет, не больше девяти. Надо меня доставить к Михалсергеичу, это одно место. Хотя отлично сойдёт и багажник. Интересно, там есть чёрный полиэтиленовый пакет в мой рост на молнии?

- Биб! Разведай.

Через минуту:

- Их шестеро, хозяин.

- Тереть память им можешь?

- Двое, что идут к УАЗу, одели амулеты. Их не возьму. Даже приблизиться больно.

- Остальные?

- У двух есть.

- О чём говорят?

- Один, похоже – главный, увидел твой УАЗ. Сказал: телефон объекта в доме. Значит, УАЗ – ловушка. Но проверить надо. Другой: Павел, мы пойдём. И они двинулись сюда.

И так, главного зовут Павликом. Двое, бредущих ко мне, могли бы отделаться потерей впечатлений за последний месяц, но нацепили цыганские побрякушки. Говорила мама: ничего не бери у цыган.

Они достали стволы. Один впереди, другой чуть сзади, прикрывая. Но прикрытие имеет смысл, если знаешь, с какой стороны придёт опасность. Приборов ночного видения на них нет. Сглупили.

Я вдруг ощутил себя старше и опытнее этой парочки лет на десять. Кто они? Бандиты? Парни из спецслужб, возможно – бывшие? Ветераны какой-нибудь ЧВК? Этот опыт вряд ли пригодится, когда на тебя нападают из темноты. А вот мне в Мульде разного пришлось хлебнуть.

Машина стоит в поле за оградой моего имения. Мотор урчит на холостых, горят фары. Меня прикрывает куст. Не сказать, что пуленепробиваемый, но за ним я не виден никому.

Наконец, парочка ганменов оказывается между мной и машиной. До них – метров десять и до УАЗика двадцать. Их силуэты резко очерчены в свете фар.

По высокой дуге швыряю камень в капот. Он гремит о металл. Салаги тут же начинают палить, и в грохоте их пушек не слышно двух выстрелов из ПМ.

Макарыч – не самый лучший в мире пистолет. Давно устарел морально. Но с десяти шагов…

Переворачиваю тела на спину. Шмонаю.

У обоих – удостоверения инкассаторов «БрянскКредитБанка». Пистолеты табельные и, спасибо богам этого и параллельного мира – мной любимые ТТ. Жаль, часть патронов высадили по УАЗу. Патронов даже больше жаль, чем машину.

Мобильный телефон, разблокированный. Последние входящие и исходящие звонки – от Валентина Валентиновича. Давлю на вызов. Отвечает сразу:

- Что у тебя, Валера?

- Это Гоша, Валентин Валентинович. Или звать вас Михаилом Сергеевичем?

- Без разницы. Почему телефон Валеры у тебя?

- Потому что он и другой инкассатор, завидев стоящую мою машину, начали по ней палить, «здрасьте» не сказав. Пришлось их успокоить. Это вы на Крузаках рассекаете да на инкассаторских броневиках. Мне и УАЗик дорог. Стекло менять, дырки латать. Тысяч на двадцать попал.

- Георгий, мои подчинённые превысили свои полномочия. Что бы вы не сделали с ними, это не влияет на наши договорённости. Оставайтесь где стоите. Сейчас я дам команду Павлу, он вас найдёт. Вот и поговорите с ним без горячности.

Биб метнулся в дом. У Павла как раз донёсся из мобильника «Владимирский централ», поставленный в качестве рингтона.

- Да, Валентин Валентинович? Были выстрелы. Там Валера и Серый. Оба? Ясно, - отключив трубу, командарм обратился к оставшейся армии. – Приказано гасить объект. На нём должен находиться амулет, открывающий… Не важно. Труп обыщу сам. Пока жив, он опасен. Толстый – к калитке. Прячься в тени. Увидишь – мочи. И сразу в бок, с линии огня.

- Не первый год замужем, - проворчал тот и вышел из дома.

Надо сказать, проворный и подвижный, несмотря на комплекцию. И без цыганского оберега.

- Биб!

- Исполняю, хозяин!

Я даже не успел сказать: отправь его в детсад, когда услышал характерное хлюпанье, сменившееся звуком отрыжки. Чесслово, не собирался. Но, может, и к лучшему.

Толстый оказался для меня настоящим Санта-Клаусом. Интересно, ППС у него – тоже табельный? За запасной рожок отдельное спасибо. И за то, что повалился в пожухлую траву беззвучно.

Очередь из пистолета-пулемёта получил четвёртый, выбравшийся через заднее окно. Парни явно не готовились к ночной операции, раз не прихватили приборы ночного видения. ППС и пара осколочных гранат, наверно, входит в стандартный повседневный набор друзей Михалсергеича, как у девушек запасные колготки.

В доме двое, Павел и последний его подручный. Наружу не спешат. Правильно. Но не спасёт.

Беру трубу последнего покойника. Последние звонки, тоже многочисленные, от абонента «Штырь». Потом «Галя», «Паша»… Не интересно.

Давлю на «Штырь» и в третий раз слышу тот же голос.

- Валентин Валентинович? Интернет говорит – вы начальник отдела безопасности банка в Брянске. И второй раз за вечер отдали приказ меня прикончить.

- Георгий!

- Слушаю. Только быстро. Вы меня утомили.

- Если не хотите серьёзных неприятностей, складывайте оружие и с поднятыми руками входите в дом.

- Уважаемый! Ко мне ввалилось шесть громил, четверо мертвы, двоим осталось жить пару минут. Бывают ли неприятности серьёзнее?

- Твоя сестра.

- Мимо. Если бы вы действительно следили за ней, знали бы: она алкоголичка, умирающая от рака. Значит – просто узнали о сестре в Штатах и берёте на понт. Или отправите туда инкассаторов?

Первый раз в голосе главаря я почувствовал смущение. И вдруг он выдал:

- Георгий Михайлович! Предлагаю пятьдесят миллионов долларов за секрет перехода в другой мир.

- Да не вопрос! Приезжай – покажу.

- Из Брянска – долго. Покажи моим.

- Так пусть выходят.

Не вышли. Ну, коль в доме завелись мыши, запускаем кота.

Я открыл щиток и отключил электричество. В доме погас свет.

- Биб, там один без оберега. Освоишь?

- Трудно… Другой мир. Я ещё первого не…

- Не можешь, так глуши ему память до младенчества.

Прошло около минуты – необычно много. Потом подельник оповестил меня о сделанном отрыжкой. Отработал по максимуму.

Убийство – мерзкая вещь. Правильно, что «системный звук» о высасывании души тоже столь противный. Чтоб не хотелось пользоваться часто.

Я вошёл в прихожую и вжался в стену у входной двери.

- Павел! Ты один остался живой. Сидишь на полу между камином и полкой. Бздишь.

- Как ты видишь?

- Это же мой дом. Он мне нашёптывает. Лучше скажи – почему ваш босс решил меня убить?

- Он сказал, у тебя есть амулет перехода в параллельный мир, где можно выгодно добыть очень дешёвое золото.

- Не уточнил, что дешёвое – не всегда выгодно, если приходится платить жизнью?

- Так он не своей рискует. Нашей.

- Правильный подход. Кто ещё в доле?