Убийственно жив - Джеймс Питер - Страница 8

Словно в ответ на сигнал, заиграл Луи Армстронг. Может, в воображении, может, в кафе. Непонятно. Впрочем, не имеет значения, он просто слушал – Луи играл для него одного, любимую мелодию, мантру: «Все на свете время наше».

Он помычал, забирая свою упаковку и хлеб, расплатился наличными, пошел с едой к стойке, опять бормоча про себя: «Все на свете время наше». И правда. Черт побери, Обладатель Миллиардного Запаса Времени может спокойно ко всем чертям убить целый день, слава богу!

Кроме того, отсюда хорошо виден вход в офис.

По дороге ехал черный «феррари». Последняя модель – «Ф-430-спайдер». Он равнодушно смотрел, как автомобиль останавливается за такси, из которого выходил пассажир. Современные машины не для него. Как и для многих других людей, которые не могут себе их позволить. Хотя ему отлично известны эти машины. Известны практически все модели на планете, он держит в памяти цены и спецификацию. Еще одно преимущество обладания колоссальным капиталом времени. Взглянув на колесные спицы, отметил, что в автомобиле установлена тормозная система «брембо» с 380-миллиметровыми керамическими дисками с восемью осями спереди и с четырьмя сзади. Выигрыш в весе по сравнению со сталью составляет два с половиной килограмма.

«Феррари» исчез из поля зрения. Софи сидит на втором этаже, но точно неизвестно, где ее окно. Ничего – пусть только выйдет в дверь, за которой он наблюдает.

Музыка все играла.

Он радостно мычал про себя.

9

Кабинет секретаря гольф-клуба Северного Брайтона был выдержан в армейском стиле, отражая прошлое майора в отставке, который умудрился пройти действительную службу на Фолклендах и в Боснии, удостоившись немалых наград и, что самое главное, оставшись целым и невредимым.

Там стоял полированный письменный стол из красного дерева с многочисленными аккуратными стопками бумаг и двумя флажками: государственным – «Юнион Джеком» – и спортивным сине-зеленым, с белым логотипом клуба. На стенах висели фотоснимки в рамках; рисунки сепией, изображавшие игроков и лунки; коллекция старых клюшек, скрещенных, как дуэльные шпаги.

Бишоп сидел один на большом кожаном диване, не сводя глаз с сержанта Гленна Брэнсона и констебля Ника Николла, расположившихся перед ним в креслах. На нем был костюм для гольфа и башмаки на толстой подошве. Он обильно вспотел от жары и услышанного.

– Мистер Бишоп, – сказал высокий чернокожий сержант, – я вынужден с прискорбием сообщить, что ваша уборщица, – он заглянул в блокнот, – миссис Айяла, придя в дом на Дайк-роуд-авеню в Хоуве в восемь тридцать, обнаружила вашу жену, миссис Кэтрин Бишоп… – Сержант помолчал, как будто ожидал подтверждения, что правильно назвал имя.

Бишоп тупо смотрел на него.

– Э-э-э… бездыханной. «Скорая» приехала в восемь пятьдесят две, и санитары не обнаружили признаков жизни. Полицейский врач прибыл в девять тридцать и засвидетельствовал смерть. Сэр, примите глубокие соболезнования.

Бишоп открыл рот, лицо задергалось, глаза завращались, словно временно сорвались с места, ничего не видя, ни на чем не останавливаясь. Из горла вырвался слабый хрип.

– Нет. Пожалуйста, скажите, что это неправда. Прошу вас. – Он качнулся вперед, закрыв лицо руками. – Нет… Нет. Не верю. Прошу вас, скажите, что это не так. – Последовало долгое молчание, прерываемое лишь его всхлипами. – Прошу вас… Ведь это неправда? Ведь это не Кэти? Моя девочка… моя любимая Кэти… – Он согнулся со стоном.

Полицейские сидели неподвижно, чувствуя себя очень неловко. Гленн Брэнсон, с трещавшей от тяжкого похмелья головой, в душе проклинал Роя Грейса, которому позволил насильно отправить себя на службу с утра пораньше, да еще в такую ситуацию. Обычно подобные вести сообщают служащие отдела семейных проблем, прошедшие специальную психологическую подготовку, но его начальник не всегда соблюдал это правило. В случае подозрительной смерти, как на сей раз и было, Грейс лично извещал родственников или посылал с известием своих самых профессиональных сотрудников, способных засечь непосредственную реакцию. Специалисты успеют еще поработать.

С минуты пробуждения в доме Роя Грейса день превратился в полный кошмар. Сначала пришлось побывать на месте преступления. Привлекательная рыжеволосая женщина лет за тридцать лежит голая в постели, руки связаны двумя галстуками, рядом валяется противогаз времен Второй мировой войны, на шее тонкая синяя полоса, возможно от удавки. Предположительная причина смерти – удушение, но точно утверждать пока рано. Убийство или плохо закончившиеся сексуальные игры? Только патологоанатом министерства внутренних дел, который уже должен прибыть на место, сможет определенно это установить.

Гнусный негодяй Грейс, бывший для Гленна безусловным идолом, хотя и не по совсем понятной причине, приказал отправиться домой, переодеться, а потом сообщить новость мужу. Можно было бы отказаться, сославшись на плохое самочувствие, и Гленн, может быть, отказался бы, если б приказ отдал другой офицер. Не Грейс. Вдобавок он вдруг почувствовал благодарность, что неприятное дело отвлекает его от собственных горестей.

Поэтому он отправился домой в сопровождении констебля Ника Николла, который без конца рассказывал о своем новорожденном младенце и счастье отцовства, и с облегчением обнаружил, что Эри нет дома. И вот теперь, свежевыбритый, в костюме и туфлях, сидя в престижном гольф-клубе, он выкладывал ужасную весть и, как ястреб, следил за реакцией Бишопа, стараясь делать свое дело без всяких эмоций. То есть беспристрастно оценивать поведение мужчины.

Факт заключался в том, что около семидесяти процентов убийств в Соединенном Королевстве совершается близкими жертвы. В данном случае муж – первый подозреваемый.

– Можно мне поехать домой и увидеть ее? Мою девочку… Мою…

– К сожалению, сэр, невозможно, пока криминалисты не завершат осмотр. Потом вашу жену увезут в морг. Там вы ее и увидите. Боюсь, нам придется просить вас произвести опознание.

Брэнсон с Николлом молча смотрели, как Бишоп, закрыв лицо руками, раскачивается взад-вперед на диване.

– Почему мне нельзя поехать домой? В свой дом? В наш дом? – неожиданно выпалил он.

Брэнсон взглянул на Николла, который теперь глядел в широкое окно на поле, где четыре игрока в гольф проходили девятую лунку. Как тактично ответить на такой вопрос, черт возьми? Снова твердо взглянув в лицо Бишопу, прямо в глаза, сержант сказал:

– Мы не можем вдаваться в детали, но думаем, что в вашем доме совершено преступление.

– Преступление? – как бы не понял Бишоп.

– К сожалению, сэр, – подтвердил Брэнсон.

– О каком… преступлении вы говорите?

Брэнсон минутку подумал, по-настоящему сосредоточившись. Не так-то легко сказать.

– Смерть вашей жены произошла при некоторых подозрительных обстоятельствах.

– Подозрительных обстоятельствах? Что имеется в виду? Как именно?

– К сожалению, не смогу объяснить. Надо дождаться заключения патологоанатома.

– Патологоанатома? – Бишоп медленно покачал головой. – Это моя жена. Кэти. Моя жена. Вы не можете мне рассказать, как она умерла? Я… ее муж. – Он снова уронил лицо в ладони. – Намекаете, что ее убили?

– Сэр, пока мы не вправе вдаваться в детали.

– Нет, вправе. Изложите детали. Я ее муж и имею право знать.

Брэнсон снова спокойно и твердо взглянул на него:

– Узнаете, сэр, как только закончится обследование. Будем очень признательны, если вы явитесь в главное управление, где мы с вами и побеседуем о случившемся.

Бишоп взмахнул руками:

– У меня турнир по гольфу… Я половину поля прошел…

На этот раз Брэнсону удалось встретиться взглядом с коллегой, оба подняли и опустили брови. Странноватая ссылка на гольф. Хотя, если честно сказать, в состоянии шока люди часто делают и говорят непонятные вещи. Вовсе не обязательно определенным образом их истолковывать. Вдобавок Брэнсон отчасти отвлекся, стараясь припомнить, когда в последний раз глотал таблетку парацетамола. Когда можно будет без вреда для здоровья принять еще пару. Решив, что уже пришло время, осторожно пошарил в кармане, выдавил из фольги две капсулы, сунул в рот. Попробовал проглотить на одной слюне – капсулы застряли в горле.