Пограничник (СИ) - Кусков Сергей Анатольевич - Страница 42

Снова удивлённый и опасливый вздох, а кто-то даже присвистнул. Семейная собственность это основа основ общества, ибо налоги платятся с семьи, и отвечает за них — хозяин домовладения, несёт личную ответственность. Остальные — «пристяжные». Дети, племянники, любая семейная рабочая сила — всё регулируется через создание брака. И теперь браки создавать буду я, отняв у церкви механизм косвенного контроля за налогообложением. Я улыбнулся и закончил пряником:

— Но как только брачующиеся доберутся до ближайшего священника, они обязаны подтвердить свой союз перед богом, проведя церемонию венчания. Запись в книге актов — факт регистрации перед людьми, но перед богом брачующиеся должны также подтвердить свой союз. И допиши. Олафу, продумать механизм разрыва брачного союза, если брачующиеся не обвенчаны матерью церковью при том, что у них есть доступ к священнику. Нам только фальшивых браков ради ухода от налогов не хватало.

Блин, церковь всё же важна и придётся делиться. Наверное, не надо спешить с ЗАГСами — пусть мудрецы Олафа вначале ситуэйшен обмозгуют.

— Ричи, а не рановато разделение властей, а? — А это хмурящаяся Анабель. — Я понимаю, мир придёт к этому. Но СЕЙЧАС?

— Стану первым, — беззаботно пожал я плечами. Она на это только вздохнула.

— Мир? Придёт? — ошарашено потянула Астрид, переводя взгляд с неё на меня. Но никто не стал ей ничего объяснять. Потом поймёт.

— Таким образом, — продолжал я, — служба актов гражданского состояния ведёт учёт, где сколько какого населения, и передаёт данную информацию в канцелярию графства, в консульство графства для ведения воинского учёта, в квесториат графства для ведения налогов, а также иным магистратам для определения требуемой информации согласно нуждам графства. Подделка информации и небрежное ведение актов гражданского состояния со стороны старост и иных иерархов графства караются… Да хоть смертью! — воскликнул я. Надо напугать, а то «забьют» на новшество. — Адольфо, Вермунд, Ансельмо — придумайте с Олафом это сами. Типа на первый раз — плётки раз… Нанадцать. А на второй — виселица. Ибо законы для всех и их надо соблюдать, особенно чиновникам.

Пауза. Тишина. Ставшая нормой, но меня начало напрягать.

— Ну и что вы на меня так смотрите, уважаемые? Да, революционная идея. Но начиная с Марта — пусть нас отлучают и хоть наотлучаются! Ах да, ещё для Олафа запись. «Сделать сие надо со священной целью — для нормализации сбора налогов и воинского учёта ополчения, и особенно — распределения среди общин арбалетов, пик, алебард, а также лечебного зелья под названием «Ведьмин порошок» на случай заражения в результате ранений при боевых действиях».

С последнего все снова ахнули — что стоимость коробочки целый солид уже весь замок знает — растрезвонили.

— И сделать это срочно ввиду военного обострения и нужд графства по переустройству на новый тип комплектования армии, Мартиуса не ждать. И сеньоры, для всех вас, это единственная рабочая версия, никаких епископатов и конфликта с церковью! — стальным взглядом осмотрел гостей, пытаясь пронзить взглядом до самого сердца. — Надеюсь на вашу сознательность и рты на замке. А сейчас поехали смотреть, как варят сталь.

На выходе падре задержал. Пришлось дать всем знак — идите, догоню. И слуг заодно выгнать. Я параноик, на самом деле за обедами и завтраками слуги нас не обслуживают. Ибо могут подслушать. Гости стола, а это магистраты и члены семьи, поняли, что мы слишком о важных вещах говорим за едой, покривились, но смирились и накладывают на тарелки себе сами. «Графская блажь», тут это распространённое явление, все относятся с пониманием. В общем, долдоня о новом епископате, я знал, что слуги не слышат. Ну, разве если спецом не подслушивают, но и тут не боялся. Играть так играть. Теперь падре глазами показал, что не хочет быть услышанным — а это уже серьёзно. А потому мы вернулись в центр залы, откуда далеко до стен, сели на свои места, и говорили тихо, чтобы эхо не растрепало слова до стен.

— Сын мой… Рикардо… — начал он. — Скажи честно, кем ты был ТАМ?

Я пожал плечами.

— Помощником купца, святой отец, говорил же уже. И не раз.

— Не лги мне, сын мой, — осуждающе покачал он головой.

— А в чём проблема, падре? — напрягся я.

— Ты рассуждаешь на такие темы, куда простому смертному дорога заказана. Назначаешь епископов. Сохраняешь королям свой пост, мотивируя тем, что стране нужен король. Ты сам сказал вчера это?

— Сказал. — Вчера за обедом я распустил язык, что король должен работать на должности короля, пусть он мне архиненравится. Просто потому, что плохой рекс лучше семи отличных дюков, то есть герцогов. Карлос, пытавшийся меня убить, графству выгоднее семигерцогщины с отличными «своими» парнями у власти, а значит войны с королём у нас нет.

— Ты уничтожаешь города, — продолжил отец Антонио, — но не народ, не население, живущее в них. А промышленность, ремёсла. Перетаскиваешь их на новые места, создаёшь целые ремесленные районы. Там, где это выгодно не просто тебе, а где будет польза для всего государства. Государства, а не только своего владения. Ты строишь дороги, которые как в старину соединят разные части страны. Ты возрождаешь легион, древнюю легенду о непобедимом войске. Рикардо, повторюсь, не лги мне. Кто ты?

Я пожал плечами, всё ещё не догоняя, о чём он.

— Падре, говорю же…

— Ты вернулся? — Суровый блеск в глазах. Но не строгий, не осуждающий, а… Блеск в глазах опытного полкана, стоящего перед генералом. «Вашблааородь, гадом буду, порвём супостата!»

Дошло. Да йо…

— Da yobanыy zhe v rot! — Я не сдержался, подскочил и заходил по обеденной, сложив руки за спиной. — Падре, и ты туда же.

— Сын мой, я мог стать епископом, — отрешённо покачал он головой. — Я мало кому говорю это, но сие так и есть. Недоброжелатели победили, и я здесь, в ссылке. Но я МОГ, Рикардо. И ЗНАЮ куда больше простых смертных. Время пришло? Ты вернулся?

Успокоился, сел обратно. Тяжело вздохнул.

— Падре, я не буду отвечать на этот вопрос. — Про себя добавил, что это просто бессмысленно, любой ответ, любое отрицание только подольют масла. — Просто попрошу — не распространяться о своих мыслях. Никому!

— Всё понимаю, сын мой. — Священник «смиренно кивнул», и не пытаясь сдержать торжественный блеск в глазах. — Сын мой, я помогу, чем смогу. Стану епископом новой епархии, если ты и вправду обещаешь не рушить церковь и не изменять обряд. И позволь мне самому поехать в Овьедо с этими письмами — я знаю, как это сделать лучше.

— А тебя не того… — Показал открученную голову. — Тебя, падре, после этого выпустят назад? Или найдут тебе другое применение, ибо не справился?

— Сын мой, я ЗНАЮ кому, что и как говорить, — понимающе улыбнулся священник. — А твои дуболомы только наломают дров. Тебе нужны тонкие лисы, политики, а у тебя их пока нет. Хорошие воины и ремесленники есть, купцы — есть, а вот политиков пока… — Вздох. — Потому помогу. Прими моё благословение. И пообещай, что будешь заботиться об этой земле не щадя живота… Впрочем, чего это я, если ты и так здесь?

Глава 8. Металлургическая или возвращение императора часть 3 ​

Глава 8. Металлургическая или возвращение императора часть 3

Раньше это был крестьянский посёлок. Сервы работали на полях, лугах, заготавливая сено для замка, пасли скот — на мясо для него же. Вокруг Светлой расстилались заливные луга, сам бог велел заниматься животноводством. Теперь же всё слишком сильно изменилось, причём за считанные два месяца — поля исчезли, а траву, похоже, в ближайшее время никто косить не собирался. Только детвора, негодная для тяжёлой работы, пасла скотину, да кое-где мелькали женщины, возделывающие расширившиеся огороды.

Начать надо с того, что даже последний пень в графстве осознал, наконец, что осенью всех ждёт СВОБОДА. Все сервы без недоимок станут вольными вилланами. Понятия «вилланы» и «сервы» взяты из памяти Ромы, термины английские, но в местном языке к сожалению чёткой границы нет, зависит от контекста произношения и интонации. «Вилланы» для меня это вольные крестьяне, арендующие у феодала землю за долю урожая, «сервы» — делают то же самое, но они крепостные, то есть моя собственность. Вилланов нельзя отправить на «барщину» — принудительные работы, «сервов» — можно. Просто когда речь заходит об обеих этих категориях одновременно, у Ромы в голове каша, и мозг включает память прошлого мира.