Пограничник (СИ) - Кусков Сергей Анатольевич - Страница 1

Глава 1. Bene placito

(лат. «По доброй воле»)

В Аранде надолго не остановились. Деньги заканчивались, еле-еле до графства дотянули, на волевых, теперь срочно требовалось ехать к театру боевых действий. Угу, за деньгами. Ингрид помочь не могла — занималась хозяйственными делами, поднимала экономику баронства, наличных у неё не было от слова «совсем». Правда пошли первые купеческие караваны, стало полегче, но пока первые доходы собирались и концентрировались на низовом уровне, собственно предприятиях обслуживания торгового пути, ей что-либо перечислять начнут к осени.

В Аранде состоялось собрание её хирда, где всем было объявлено об отбытии Йорика Тура, а также добровольцев, изъявивших желание идти с ним на новое место службы в ВМФ графства. На его место было несколько кандидатур, но все они не дотягивали авторитетом до прежнего сотника, а потому Ингрид выразила желание ехать к Феррейросу сама, во главе своих людей. Мы как бы так и договаривались, но теперь это управленческое решение, а не гипотеза развития событий.

Не то, что для этого мира дикость, нет, но всё же как-то не принято дамам в поле воевать. Однако прецеденты в известной истории королевства случались, да к тому же все понимали, что её сотня (уже почти полусотня) будет под моим приглядом, потому воины поцокали языками, но отнеслись с пониманием. И уже наутро после бурной ночи, что мне устроила юная баронесса, мы двинулись дальше, поменяв в придорожных тавернах некоторое количество выдохшихся гужевых лошадок на свежих.

После Каменной Переправы, избавившись от сковывающих по рукам и ногам телег, а также от всего перевозимого с собой груза, скорость быстро увеличили. Часть лошадок тут же продали, часть продали в Тахо — у нас с собой не было столько поклажи, чтобы везти на всех. Ещё часть скинули в Аранде, отдав уставших больше, чем взяли свежих. Фактически бюджета похода хватило только благодаря избытку конной тяги, иначе не знаю, чем бы кормил эту всю ораву последние несколько дней. В плане скорости ставили рекорд за рекордом, и до Феррейроса добрались всего за пять дней. ПЯТЬ мать его суток! Конечно, было солнечно, земля сухая, дороги хорошие, а в собственном графстве в каждой деревне нас ждал неприкосновенный запас еды и овса именно на такой случай. Имя нашему скоростному чуду — нововведения папочки, не просто так прозванного «Чёрной Молнией». И только сейчас я понимаю, насколько важна инфраструктура в это мрачное суровое медленное тягучее время. Жаль, местным не объяснить, не до конца понимают.

А тем временем перед нами раскинулась величественная картина. А именно глубокий ров выше человеческого роста шириной метров двадцать, ровный, как струна, тянущийся почти до горизонта. Его активно копало человек сто народу, высыпая землю и грунт неподалеку. Приказав войску двигаться дальше, подъехал к копающим:

— Здравы будьте! Кто тут главный?

— Ну, я главный. — Смурной низенький старикашка, жующий свежеиспечёрнную безумно вкусно пахнущую булку с маком, окинул меня недовольным взглядом. Вид войска в сотне метров за спиной его не впечатлил, из чего сделал вывод, что к рыцарям он привык и не догадывался, что их надо бояться. — Чего надо, сеньор барон? Все вопросы к Прокопию, я же сказал. Я только яму рою.

— Суровый ты человек, — похвалил я его сосредоточенность — булку-то жевал, но народишко его пахали, как пчёлки, без понуканий и надсмотрщиков. Заслужил свою булку. — Звать тебя как?

— Игнасио. Игнасио с Белой Горы. — Сощурился. — А ты кем будешь, твоя милость?

«Милость» значит барон, максимум виконт. Лихо так меня понизили. Но с этого хотелось лишь весело рассмеяться.

— Да так, мимо еду. Войско графское под Феррейрос веду.

— Войско то хорошо, — положительно оценил он мою миссию. — Там графа все заждались. Не могут без него решить. Решают, а только без его утверждения никакое решение — не решение.

Мудро сформулировано. В точку.

— Дорогой, всё хорошо? — подъехала Ингрид, до того осмотревшая траншею и технологию работы ударников — как долбят землю и вытаскивают кожаными мешками за верёвки. Вдалеке виднелся костёр, где несколько женщин готовили еду, но булка явно откуда-то из недалёкой деревни, на костре не приготовишь.

Старик окинул юную баронессу взглядом, скривился с её охотничьего костюма. Довольно сексуально она в нём выглядела. Прилично, но по местным меркам верх откровения.

— Да, твоя милость. Вот со старшим разговариваю. А что, Игнасио, когда камнями яму заполнять будут? — указал в ров.

— Яму? — Дедка аж перекосило. — Сам ты яма, твоя милость! А это — тран-ше-я! О! Понял?

Ингрид заливисто расхохоталась. Парни Сигизмунда вокруг тоже прыснули. Да и я улыбнулся.

— Приятно встретить грамотного человека. — Отсалютовал ему. — Не каждый яму от траншею отличит, а дырку от отверстия.

— А чего их различать, — презрительно хмыкнул он, — дырка — та в жопе, а отверстие — это откуда вино из бочки наливается. Понимать надо!

Все снова засмеялись, причём ржали как кони. В том числе и я. А что, миры разные, а афоризмы похожи. Наверное от людской природы зависит.

— Остёр, Игнасио! Молодец. Что там с камнем? — Снова кивнул в траншею.

— Ты, твоя милость, езжай-ка к городу, — указал он в сторону восточного края траншеи, вдаль. — Там Прокопий. И управляющий нашенский новый из Таррагоны. Они тебе всё обскажут. А нам тут работать не мешай.

Хороший отлуп. Но с его точки зрения верный — и правда, подъехали, не представились, отвлекают. А люди дело делают.

— Смотрю, кандальники, а без охраны. — В яме промелькнули знакомые лица — те, кого я отпустил в Пуэбло, устроив массовый графский суд а массовой же амнистией. Где вместо пожизненного назначил сроки от двух до семи лет в зависимости от тяжести вины. То есть самую тяжёлую работу на стройке делают преступники, пусть и помилованные. Что на самом деле хорошо — свободной рабсилы в графстве нет и не предвидится.

— Дык, на кой она им? — фыркнул местный прораб. — Их слово графское получше любой охраны держит. Вот отработают они срок, и станут вольными людьми. И домой вернутся. А сбегут… Ну, сбегут, дальше что? Любой патруль поймает, и на дерево.

— А ещё, — поделился он секретной информацией, — токмо ты, твоя милость, никому не бай об этом. Беглых мы принимаем. А чаво, дорога-то королевская, они ж тут по сути на королевской каторге работают. Токмо совладелец дороги и граф тоже, и отработав свои пять лет все беглые вольными людьми станут.

— И кто ж это до такого додумался? — нахмурился я, понимая, то вот он, выход. Но не по Сеньке моим магистратам такая шапка — напраслину обещают. Без короля это решение ничего не стоит, а бодаться с королём явно не их уровень. Впрочем, может ну его, взять и сделать так? А у короля потом это решение выторгую, обменяю на что-то иное? Всё равно люди нужны, и много.

Старик понял, что сболтнул лишнего. Побледнел. Но виду старался не показать.

— Дык, магистраты графские. Прокопий, да Ансельмо — они оба тут часто бывают. Дык, твоя милость, работать же кто-то должен? А дорога — королевская! — поднял он вверх палец. — А значит работа им тут — каторга. О, понимать надо!

— То есть, — заулыбалась Ингрид, — вы собираетесь не выдавать беглых хозяевам, дескать, вы их повязали и за побег осудили на каторжные работы. Так? То есть вы взяли на себя право королевского суда, ибо только он принимает такие решения?

— Та ййо… — Старик заметался, и решил в итоге перевести стрелку на руководство. — Я ж говорю, магистраты у нас голова! Они всё решают. Вот у них и спросите, что да как.

— Угу. Премию им выпишу, — мрачно заметил я. Хотя казалось бы, чего нервничаю? Сам дал им чрезвычайные полномочия. Прокопию поставлена задача — найти работников для строительства. Он их нашёл. Претензии от соседей, у кого крестьяне сбежали? Не принимать, так и сказал. Остальное не его забота. Вот он и сделал, как велено

А мы, получается, беглых беглыми признаём, ни от кого не прячем. Вот они, работают! Вернуть? Не вернём, мы дорогу скроим. Королевскую. Военный, мать его, объект. Чёрт, и не придерёшься, красивая схема! У Прокопия определённо в роду евреи были.