Книга камней - Джеймс Лэйна Дин - Страница 16

В горле у Дэви неожиданно запершило.

— Она… очень мила.

Королева внимательно всматривалась в его лицо и, похоже, обнаружила там то, что искала.

— Вот и прекрасно. Надеюсь, вы не будете возражать, если время от времени вам придется находиться в ее обществе… например, для того, чтобы попрактиковаться в игре на ваших музыкальных инструментах.

— Конечно, нет, миледи.

— Сможете ли вы проделывать это, не оскорбив тем самым чувств Келли?

Сладкая Келли… Дэви совершенно забыл о прелестной девушке из замковой кухни, которая время от времени делила с ним ложе. Он-то полагал, что их связь остается тайной для всех, но, как оказалось, ошибался. Впрочем, Джессмин всегда была чувствительным и весьма проницательным человеком.

И все же легкое чувство разочарования не покидало его. Его жизнь неожиданно стала слишком сложной и запутанной, и он полагал, что, только став магом, сумеет во всем разобраться.

— Я постараюсь, миледи, — пообещал Дэви.

Королева взмахнула рукой, отпуская герцога.

— Если ты поедешь с нами на юг, Дэви, тебе в любом случае придется попрощаться с Келли. А теперь ступай. Да отдыхай хорошенько!

— А вы поправляйтесь, ваше величество.

Дэви открыл дверь и вышел в коридор. Его мысли разрывались между магией Камня и земным колдовством черноокой Сандаал Д'Лелан.

5

Весной у оленей рождались пятнистые детеныши, и в этот день Гэйлон охотился только на самцов с их покрытыми мхом, недавно обновившимися рогами. По влажной земле, покрытой прошлогодними прелыми листьями, хотелось двигаться тихо, крадучись. Они оставили лошадей у подножья горы, крепко привязав их.

Лорд Фергес, восьмой барон из Оукхевена, молча подал королю знак из зарослей боярышника.

— Дневное лежбище, — прошептал он, указывая на маленькое затененное убежище под кустами, когда король подъехал. — Помет совсем свежий. Он где-то здесь. Ищите следы.

Они уже увидели ободранную кору на молодых елях, там, где олень терся рогами. Гэйлон исследовал сырую почву. Узкие двойные следы, оставленные раздвоенными копытами, было довольно легко опознать, но который из них был более свежий? Одна узкая тропка в зарослях травы казалась более протоптанной, и король внимательно проследил ее до самого конца небольшой долины. Там, на самом высоком месте, пасся самец оленя, поспешно отщипывая пучки травы, внимательно наблюдая темными влажными глазами, настороженно подняв длинные уши.

Оба охотника застыли, их одежды из зеленой и коричневой кожи отлично скрывали их среди деревьев. Ветер с горы дул прямо на них, неся с собой запах добычи. Гэйлон застыл в благоговейном трепете перед размерами животного с огромной короной рогов — не меньше двенадцати отростков.

— Он ваш, милорд, — прошептал Фергес.

— Тогда держись за мной на случай, если я только раню его.

Король бесшумно вытащил стрелу из колчана за плечом и укрепил ее на упругой тетиве большого лука. Рядом с ним по его просьбе стоял барон. Гэйлон натянул тетиву, ощущая мощное сопротивление деревянного лука. В тридцати шагах над ним олень, казалось, почуял опасность.

Он встревоженно дернул головой, когда король выпустил стрелу. Внезапно животное повернулось спиной, и стрела, оцарапав основание шеи прямо над мускулистой грудной клеткой, вонзилась в дерево на дальнем склоне. Стрела Фергеса тоже пропала даром, пролетев далеко над землей, а олень прыжками помчался к лесу.

Гэйлон, вне себя от ярости, с проклятиями побежал за ним.

— Теперь нам его не поймать, — крикнул барон ему вслед.

— Он ранен. Мы не можем оставить его мучиться.

— Вы только оцарапали его. Он выживет и станет мудрее.

Король, не обращая внимания на эти слова, уже поднимался по склону маленькой долины, уверенный в том, что Фергес последует за ним. Там, где стоял олень, виднелись яркие пятна крови, ведущие на юг, — слишком много крови для раны, которую можно назвать царапиной.

Но далеко идти им не пришлось. Через сотню шагов среди деревьев лежал мертвый олень. Стрела короля попала в горло, и животное на бегу теряло все больше и больше крови.

— Будьте так любезны, барон, освежуйте его, — сказал Гэйлон. — А я отделю рога.

— Слушаюсь, — грустно ответил барон, доставая свой охотничий нож.

Король стал спускаться с горы с неуловимой улыбкой на губах. Свежевать добычу прямо на месте было неприятно, это усугублялось тем, что остывающий труп начинали покидать блохи и клещи. Теперь, когда Гэйлон в одиночестве брел по тихому лесу, у него было время подумать, и мысли его были темны.

Дэви и Тейн до сих пор не вернулись в замок. Мартен Пелсон, чьи владения лежали на много лиг к югу, прибудет не раньше чем через две недели. Потом… потом ему вскоре предстоит путешествие в Ксенару. Гэйлон боролся с нарастающим ужасом. Снова его счастье оказалось мимолетным, хотя на этот раз мгновение растянулось на несколько лет. Теперь он боялся слишком многого, потому что ему было что терять.

Эовин Д'Ар сказал, что они поедут прямо в Занкос, что тамошний дворец, выстроенный из мрамора и камня, пережил катастрофу и был восстановлен, и сады разбиты заново. В опустошенном городе построили новые дома и здания, гавань Занкоса до сих пор была самой лучшей по всему побережью Внутреннего моря, и ксенарцы возвратились в город, несмотря на то что камни были покрыты пеплом тысяч и тысяч горожан.

Как смог бы Гэйлон Рейссон, человек и чародей, стоять среди этих руин?

Ведь все эти мужчины, женщины, дети погибли от его собственной руки. Смутные воспоминания шептали королю о той безумной радости, которую принесло ему разрушение, — воспоминания, которые он так старался спрятать от самого себя.

Только горячая любовь Джессмин и его предназначение дали ему возможность выжить, управлять Виннамиром, остаться в здравом уме перед лицом всего того, что он сделал. Но королева происходила из дома Геррика. В ее венах бежала горячая кровь Ксенары. Она может найти в стране своего отца цель еще более великую, она будет жить в роскоши и повелевать могучим народом. От мысли, что Джессмин может никогда не вернуться в Виннамир, у Гэйлона мучительно сжалось сердце.

Внезапно у него появилась ясная уверенность, что-то сродни его постоянному осознанию любви и близости Джессмин. Герцог Госни прибыл в Каслкип. Гэйлон знал это наверняка, чувствовал присутствие Дэви сильнее чем когда бы то ни было.

Тихое ржание Тэйли оторвало его от мыслей. Их скакуны и вьючная лошадь были привязаны к тонким стволам вечнозеленых деревьев недалеко от проезжей дороги. Рукой в перчатке он вытер кровь с мягкого бархатного носа мерина, даже сквозь кожу перчатки ощущая его горячее дыхание, затем передвинул поводья и вскочил на лошадь, охваченный желанием побыстрее вернуться домой. Двух других лошадей он повел вверх по склону холма к Фергесу, который стоял над телом оленя, засучив рукава, по локоть в крови. Он поднял голову, яростно скребя правую руку. Блохи уже нашли себе жилище.

— Ну как, милорд, мы готовы? — сладким голосом спросил позабавленный Гэйлон.

Барон только проворчал что-то в ответ.

Эовин Д'Ар использовал болезнь королевы как повод отдохнуть в своих собственных покоях. С возрастом к нему тоже пришли болезни, и от них вряд ли что-то могло помочь. Хотя заботливый Гиркан попытался. Вот и сейчас он нес Великому посланнику горячий кубок от очага.

— В этом чае чуток дурмана, — произнес толстячок. — Он дает побочные эффекты, и не нужно им злоупотреблять, милорд, но, думаю, боль в суставах он облегчит надолго.

Эовин принял кубок с признательностью, которая исчезла, стоило ему отведать варево.

— О боги, это ужасно! Нельзя ли немного подсластить?

— Поверьте мне, от меда оно станет еще хуже. Постарайтесь осилить его, милорд.

Озабоченное круглое лицо лекаря выглядело ненамного моложе, чем лицо Великого посланника, и остатки волос, окружавшие лысую макушку, были такими же белыми, как у ксенарца. Но в бледно-голубых глазах Гиркана все еще горела искра юности и веселой любознательности. Эовин завидовал ему в этом. Он послушно хлебнул отвратительной микстуры и вскоре почувствовал, как приятное тепло разлилось в желудке и согрело кости. В голове он ощутил удивительную легкость — боль отпустила его.