Хранитель меча - Джеймс Лэйна Дин - Страница 15

— Я бы предпочел что-нибудь безумное, — вздохнул Гэйлон.

— Сир… — Председатель королевского Совета опустил свой груз на край широкой кровати Гэйлона. — Позвольте мне помочь вам, если ваше величество соизволит… Я тщательно обдумал эту проблему и пришел к заключению, что вы относитесь к людям, которые питают отвращение ко всяческой несвободе. Поэтому наиболее разумно было бы вести себя таким образом, чтобы до минимума сократить этот период несвободы.

Гэйлон с сомнением рассматривал кожаный футляр и тряпочные мешочки. Тидус Доренсон иногда бывал столь же невыносимо велеречив и занудлив, как Гиркан, и так же, как лекарь, любил тянуть кота за хвост.

— Позвольте мне перейти к сути, сир.

— Прошу вас, Тидус, — нетерпеливо произнес Гэйлон, впрочем, не питая особых надежд.

— Ваше окончательное выздоровление зависит только от вас, милорд.

Небольшая эскапада, которую вы позволили себе утром, только отбросила вас назад на пути к выздоровлению. Позвольте же дать вам совет. Как-никак, это моя обязанность, которую я исполняю при дворе Виннамира. К сожалению, вы не часто прислушивались к ним…

Тидус сделал паузу, чтобы продемонстрировать свою глубокую обиду и искреннюю заботу.

— Прислушаетесь ли вы к моим словам на этот раз?

— Безусловно, — Гэйлон снова принялся крутить на пальце кольцо.

— Благодарю вас, сир, — Тидус буквально расцвел, затем снова стал серьезным. — Вы были весьма непослушным пациентом, милорд, и я впредь рекомендую вам без жалоб принимать все лекарства и снадобья, которые пропишет вам наш сведущий доктор. К ним я хотел бы прибавить средства, которые достались мне от моей покойной матушки… — Он вывалил на простыни содержимое одного из мешков. — Свежие фрукты, яблоки и зимние груши… Гиркан жалуется на ваш плохой аппетит, но вы просто обязаны заставить себя есть хоть понемногу, но часто. Еще вам нужно пить много воды. Моя матушка считала, что это очень важно. Пока же ваше тело отдыхает и набирается сил, я принес вещи, которые помогут вам занять ваш разум.

Тидус открыл кожаный футляр.

— Я организовал свой рабочий день таким образом, чтобы иметь возможность проводить время с вами, милорд.

Гэйлон мысленно застонал, увидев, как советник достает из футляра деревянный ящичек и раскладывает его на одеяле. Это была доска для игры в нарды со стаканчиками для костей из толстой кожи и с коричневыми и черными деревянными фишками.

— Эта игра развивает стратегическое мышление, сир. Самая подходящая забава для короля.

— Нет! — отказался Гэйлон. — Только не нарды!

Главный советник быстро мигнул.

— Ох. Конечно, нет. Как это глупо с моей стороны — такая детская игра.

— Он сложил доску и отложил ее в сторону. — Тогда, может быть, рейстик?

Заинтригованный Гэйлон смотрел на крошечные, вырезанные из кости фигурки, которые Тидус доставал из того же кожаного саквояжа.

— Сейчас эта игра очень популярна в Ксенаре, — со счастливой улыбкой на лице принялся объяснять королю седой председатель Совета. — Ее привезли откуда-то с востока купцы. На языке бербири «рейстик» означает «вызов». Очень интересная игра, в ней приходится нападать и защищаться. Несомненно, ваше величество, вы скоро будете превосходным игроком. Позвольте мне только показать вам, как надо играть… хотя столь простодушный малый, как я, вряд ли может быть достойным противником для такого великого короля, как вы.

Гэйлон снова вздохнул. Ему было очевидно, что Тидус затевает какую-то другую игру. Кроме того, советник был далеко не так прост и наивен, каким хотел казаться. Под его мудрым руководством страна продолжала жить очень неплохо, несмотря на то что на троне ее находился довольно нерадивый и невнимательный монарх.

Тем временем на столике рядом с кроватью появилась клетчатая деревянная доска, на которой Тидус принялся расставлять ровными рядами черные и белые фигуры.

На мгновение он поднял голову, и Гэйлон перехватил его взгляд.

— Как бы там ни было, Тидус, ты должен играть в полную силу, — предупредил его король, и на губах его появилась сдержанная, сухая улыбка.

На следующее утро после своего появления в домике Миск Дэви проснулся незадолго перед рассветом. Он лежал у очага на соломенном матрасе. Джими, уже одетый, склонился над очагом и старательно раздувал угли, пытаясь снова разжечь огонь и подкармливая робкие язычки пламени сухими щепками. Когда это ему удалось, гигант выпрямился и пошел к двери. Когда он вышел, Дэви вскочил и, на ходу застегивая одежду, побежал за ним следом.

На дворе лежал глубокий снег, и мальчику пришлось прыгать, чтобы попасть в огромные следы Джими. Гигант уже скрылся в каменном коровнике, а Дэви все никак не мог удалиться от крыльца. Он еще чувствовал во всем теле сильную усталость. Миск до самого позднего вечера рассказывала ему совершенно фантастические истории о его отце, но большинство из этих рассказов только смутили и испугали мальчика. Вспоминая то, что он услышал вчера из уст сумасшедшей хозяйки, Дэви никак не мог разобраться, что из услышанного было правдой, а что — вымыслом и бредом больного мозга.

Рассвет вставал над лесом неяркий и холодный, но снегопад прекратился еще ночью. Дэви успел основательно продрогнуть, прежде чем добрался до двери коровника и вошел внутрь. Вдоль левой стены стояло шесть серовато-коричневых коров. Все они погрузили свои головы в кормушки и сосредоточенно жевали душистое сено. За хрустом и хрупаньем мальчик расслышал шипение струек молока, ударявшихся в дно подойника. Здесь, в коровнике, было влажно и тепло, и остро пахло кислым молоком и навозом.

— Джими?

— Я здесь, парень.

Дэви пошел на голос и увидел Джими, присевшего на низенькую скамейку у дальней в ряду коровы. Огромные руки уходили куда-то вниз, под брюхо равнодушно жующего животного. В том же углу, чуть подальше, наслаждалась овсом Кэти. На приход своего хозяина своенравная кобыла никак не отреагировала.

— Мне нужно домой, — сказал Дэви. — Ма будет очень волноваться.

Джими покачал головой:

— Миск говорит, что ты должен узнать еще много всего, парень.

Дэви открыл было рот, но Джими жестом остановил его.

— Возьми подойник и помоги мне доить.

— Я никогда не доил.

— Это нетрудно. Гляди, как я это делаю.

Дэви покорно уселся на корточки у следующей коровы и, придерживая вымя левой рукой, провел сжатыми указательным и большим пальцем сверху вниз по соску. Затем он проделал то же самое пальцами левой руки. Молоко из соска брызнуло в сторону и намочило ему брюки. Слегка усмехаясь, Джими подставил ему короткий обрезок толстого бревна, на который мальчик мог бы присесть. Лишь только поза Дэви стала устойчивой, дело сразу пошло на лад. Однако это продолжалось не долго — до тех пор пока корова, заподозрив неладное, не обернулась и не обнаружила возле себя не Джими, а кого-то постороннего. Дэви едва спас подойник от ее заднего копыта, и Джими пришлось заканчивать вместо него.

Следующая корова, на которой мальчик попробовал свое мастерство, стояла спокойно и не шаркала ногами, однако ее облепленный навозом хвост находился в постоянном движении. Раз за разом этот хвост взлетал в воздух и с силой обрушивался на ухо Дэви или хлестал по его щеке. К счастью для Дэви, он был настолько поглощен своим занятием, что у него не было времени по-настоящему рассердиться и пнуть несговорчивое животное.

Когда утренняя дойка была закончена, Дэви помог Джими перелить молоко в высокие деревянные чаны, где оно должно было отсепарироваться. Затем они задали корм цыплятам и убрали в стойле у теленка, так что Дэви вернулся в дом с ног до головы облепленный свежим навозом и всяким мусором.

У Миск уже был готов завтрак. Увидев Дэви, она сморщила нос и вручила ему кусок мыла и тазик теплой воды, прежде чем пустить его за стол, на котором уже стояли две тарелки с овсянкой.

В доме к Дэви вернулась значительная часть его беспокойства и страхов, хотя Миск выглядела гораздо менее таинственной и пугающей, чем вчера, хотя она по-прежнему двигалась столь стремительно, что за ней было нелегко уследить взглядом. Стоило Дэви моргнуть, как Миск неизменно оказывалась на противоположном конце комнаты.