Эти странные австрийцы - Джеймс Луи - Страница 12

Булочные предлагают вам широкий ассортимент пшеничного и ржаного хлеба, чаще всего с тмином. Тминный хлеб, кстати, ценится как прекрасное ветрогонное средство. Также в булочных вас ждут бриоши, рогалики, рулеты с начинкой и разного рода мучные изделия. Для желающих полакомиться купленным товаром тут же, прихлебывая кофе, у задней стены имеется специальная стойка. Она часто служит пунктом сбора вездесущих венских Plaudertaschen (сплетников и пустомель), обсуждающих разные скандальные истории за Plundertaschen — воздушные булочки со сливовым джемом.

Австрийцы-горожане, видно, не могут дойти даже до почтового отделения или газетного киоска, не подкрепив своих сил: как же иначе объяснить тот факт, что здесь через каждые несколько метров ваше обоняние атакуют разнообразные пленительные запахи из кондитерской, булочной, пончиковой, бутербродной, колбасной лавки со стойкой для желающих подкрепиться на месте или Wiirstelstand (палатки, торгующей сосисками). Последние расположены в стратегической близости от остановок общественного транспорта, и каких только горячих сосисок там не увидишь, например, стреляющие жиром Debreziners и Вигепwurst, а также Kasekrainer, сосиску, называемую eitrige (что значит «гнойная»), поскольку, стоит впиться в нее зубами, как из нее начинает сочиться сырная начинка. Огурцы, горчица и булочка, неизменно сопровождающие сосиску, призваны сделать ее здоровым и полезным блюдом (хоть им это слабо удается). А вот что вряд ли заинтересует вас в Wiirstelstand, так это Leberkase, или печеночный паштет, поначалу розовый, а потом становящийся серым. Он лежит на прилавке за чуть запотевшим стеклом и издает резкий запах, словно желая изгнать из вас всякую мысль покуситься на него.

Привлекательность дешевых мясных продуктов в городах, изобилующих пленительными, но дорогими деликатесами, достаточно очевидна. Но даже если бы дело было не в цене, то все равно вряд ли истинно австрийского обжору соблазнила бы продлевающая жизнь и не полнящая еда. Он предпочитает — с восхитительным стоицизмом — ежедневно смотреть в лицо перспективе «Selbstmord mit Messer und Gabel» (рытья себе могилы ножом и вилкой).

Кофейня

В австрийской городской культуре кофейни со всевозможными их вариациями всегда занимали особое место. Они были, как говорится, «местом для тех, кто хотел побыть в одиночестве, но для этого нуждался в обществе». Выбор кофейни многое говорит о характере и пристрастиях человека. В одних грязных, прокуренных кофейнях грубого, неряшливого вида: посетители гоняют шары на бильярдном столе, в других, захудалых, но с претензией на аристократизм, — словоохотливые пенсионеры играют в бридж. В одних полно Beamten (чиновников), которые оплачивают счета с таким видом, будто пополняют свой банковский счет; другие запружены интеллектуалами, читающими бесплатно разложенные на столах газеты. Кофейни помогают заполнить те временные пустоты, когда нечего делать. Чем вы старше, тем они, естественно, солиднее. Вот что говорили об одной пожилой супружеской паре: «Десять лет кряду изо дня в день в полном одиночестве они по многу часов просиживали в кофейне. "Какая прекрасная пара!" — воскликнете вы и ошибетесь. "Какая прекрасная кофейня!" — вот что следует сказать».

Выпивка

Увлечение австрийцев посредственным пивом не идет ни в какое сравнение с их страстью к пенящемуся молодому вину. В винодельческих областях трактиры называют Heurigen. Название происходит от слова «heuer», т. е. «этого года», и указывает на то, что вам здесь подадут вино из последнего урожая и из одного конкретного виноградника. Неповторимая атмосфера и соблюдение традиций — вот отличительные черты Heurigen, они не менее важны, чем качество (преимущественно белого) вина, которое многие предпочитают пить с газированной или минеральной водой (gespritzf). Пригубливание вина практически сразу ввергает компанию в состояние Gemiitlichkeit, т. е. застолье превращается в попойку, все переходят на «ты» и чувствуют себя в кругу собутыльников как дома. Затем веселье обычно приобретает удивительную для тех, кто не знаком с прихотливым характером австрийцев, форму: собравшиеся, разглядывая дно рюмок, впадают в депрессию и заговаривают о смерти. В песнях, что распевают (на венском диалекте) в Heurigen, отражена эта их особенность:

Печаль, которой, несомненно, виной вино, с трудом сдерживает рвущиеся через край более сильные эмоции и придает застолью мрачность (так одна ложка дегтя портит бочку меда). Один современный трубадур, Роланд Нойвирц, высмеял эту национальную черту в своей «Подлинно венской песне», где использовал для описания смерти пятнадцать метафор. В их число входят — «лечь в землю», «отбросить тапочки», «покончить счеты с жизнью», «кормить червяков» и «надеть деревянный бушлат».

ПОСЕЩЕНИЕ МАГАЗИНОВ

В Австрии при посещении магазинов все должны соблюдать неписаные, но тем не менее действующие правила, за нарушение которых посетитель может поплатиться. В универсаме образцовый покупатель, беря стоящую у входа сетчатую корзинку либо тележку, декларирует тем самым свое намерение что-то приобрести. Долг каждого австрийца следовать этому правилу, дабы его не обвинили в том, что он, расхаживая между полок, рассовывал себе по карманам разный товар. При подходе к кассам посетителя встречают огромные плакаты, гласящие, что «во избежание недоразумений» следует приготовить для досмотра личные хозяйственные сумки.

Однако австрийской душе роднее не крупные магазины, а мелкие розничные торговцы — хозяева ларьков, продавцы лотерейных билетов, владельцы табачных лавок, где наравне с проездными на общественный транспорт продают газеты и табак, а также GreiJUer (бакалейщики). Это типично венское явление. Утверждают, что бакалейные магазинчики не выдерживают конкуренции с универсамами и находятся на грани исчезновения (вот уже лет тридцать, по меньшей мере). GreiJUer, как уверяют, «торгуют всем — от огурцов до доморощенной философии». Под последним подразумевается, что часто вокруг торговцев толпятся говорливые как сороки пенсионеры. Чтобы не отпугнуть клиентов, слишком резко высказавшись, практичные продавцы, когда разговор касается злободневных вопросов, предпочитают играть в молчанку.

У лавок, где продают табак и лотерейные билеты, тоже есть свои постоянные покупатели, которые любят, задержавшись, чтоб выкурить сигарету, вгонять своих невольных слушателей в краску провинциальным юмором и делиться житейским опытом. Когда на страницах газет разражается какой-нибудь публичный скандал, в лавке бывает не протолкнуться: столь многие жаждут высказать свое мнение.

Свойственный австрийцам консерватизм привел к тому, что время работы магазина устанавливается исходя из интересов его владельца, а не покупателей. После бесконечных споров по этому вопросу и властям, и владельцам магазинов пришлось пойти на взаимные уступки, однако Министерство торговли до сих пор не может выйти из клинча с теми, кто противится его предложению разрешить хозяевам открывать магазины по утрам когда им угодно. В министерстве, видимо, полагали, что уж этот-то вопрос не вызовет споров, однако они не учли австрийского менталитета — во всяком случае, менталитета хозяина магазина. Если он лично не желает открывать магазин в фиксированное время, то это еще не значит, что ему не нужен закон, запрещающий остальным следовать его примеру.

Однако перед лицом конкуренции со стороны расплодившихся универсамов хозяева магазинчиков более или менее достигли согласия по таким пунктам, как часы работы магазина и район обслуживания (например, до сих пор существуют законы, запрещающие прямую конкуренцию между аптеками). В почтовых отделениях и пригородных филиалах банков обед по-прежнему длится один или два часа. Хотя большинство работающих только в эти часы и могли бы воспользоваться их услугами, австрийцы в данном вопросе проявляют понимание: обед, в конце концов, дело серьезное, и недопустимо, чтобы зарабатывание денег стало важнее правильной работы пищеварительной системы.