Второстепенный (СИ) - Потапов Андрей - Страница 51

– Это личное, – буркнул Натахтал и скрестил руки на груди.

– Правила баттла предписывают, что участники обязаны быть полностью откровенными со мной, – Алуфтий указал на стену, где в красивой позолоченной рамке висела бумажка с несколькими размашистыми подписями. Не дождавшись приказа, ответственная Латис побежала к рамке и схватила ее твердыми руками. Уже через секунду служанка показывала воителю сноску мелким шрифтом, которая действительно принуждала гостей этого дома к излишней открытости.

– Вот же… – некрасиво выругался Серетун. – Надо было читать правила до того, как согласились на баттл.

– А что же ты не подсказал мне? – рассвирепел неутомимый боец.

– Ты же у нас такой потрясающий, армия у тебя своя, – тут же нашелся волшебник. – Я не буду все время за тобой подтирать.

– Кажется, всплыли наши комплексы, – растекся в улыбке Алуфтий. – Инфантильность, помноженная на развод.

– Я не ребенок! – глаза Натахтала налились кровью, а жилы вздулись, как от слишком питательной капельницы.

– Тише, тише, – елейным голосом произнесла Клофелина. – Мальчики, не отвлекаемся на перепалки. Работаем.

– Давно они разошлись? – задал вопрос Алуфтий, покорно дождавшись, чтобы кальянщик заменил сгоревшие угли.

– За пару месяцев до того, как я попал сюда, – буркнул Натахтал.

Кальянщик закончил свое дело, закрыв шкатулку с тлеющими угольками, и подошел на зов Клофелины. Дама с ожирением второй степени что-то шепнула ему на ухо, и молодой человек быстро ушел на второй этаж. Воитель и красавица даже бровью не повели, а Серетун насторожился.

– Много мама и папа уделяли тебе времени? – с заботой психолога спросил Алуфтий.

– Они все время работали, – Натахтала повело. – Вернее, мама точно работала, а папа возвращался домой пьяным, уверяя, что ходил на очередной корпоратив добиваться расположения начальства. В караоке пел, лезгинку плясал.

– Можно без этих подробностей, – философ поморщился. – Что-то горчит ваша ромовая дрянь. Позови обратно Шмаликуса, дорогая.

– У него есть более важные дела, – напряженно ответила супруга философа.

– Меня футболили, как ненужный мяч, – совсем разнылся воитель. – И руки у меня были кривые, и сам я не очень умный родился. Вечно родители внушали мне это.

– Не так уж они ошибались, – съязвил Серетун и тут же получил тычок в живот от Астролябии.

– Не смей, – тихо сказала красавица.

– Значит, ты ждал от семьи одобрения, но получал только пинки под зад, – заключил Алуфтий. – Это легко объясняет, почему ты здесь. Наверное, засел за книжки всякие, пильмы… или как оно там у вас называется?

– Фильмы, – мрачно сказал воитель.

– Редкая гадость, – Алуфтий недовольно запыхтел парами рома. – Отец говорил, что до появления вот этой штуковины наш мир был гораздо красочнее, а потом испортился. Оскудело воображение эскапистов.

– Я играл в компьютер, – Натахтал чувствовал себя все более неловко.

– Не говори этого слова, – резко молвил писатель. – У меня так отец умер.

– Что? – изумился неутомимый боец.

– Алуфтий Второй, мир его праху, – философ на секунду прикрыл глаза и замолчал, – когда появились ваши глупые игры, стал чересчур сложным для этого мира и рассыпался.

– Какой кошмар, – во весь голос выкрикнула Астролябия.

На большой площади, из которой росли колонны, держащие крышу алуфтиевого дома, собирались стражники. Шеренги выстроились одна за другой, блестя черными и фиолетовыми латами, мокрыми от дождя. На лестнице перед войском стоял Шмаликус, во весь голос излагая коварный план действий. Отточенные пики смотрели в его сторону, готовясь к возможному нападению. Тучи, хоть их и так уже было предостаточно, сгущались.

Глава 40

– Этот мир сравнительно молод, как вы знаете, – Алуфтий завел долгую историю, чтобы насладиться звуками своего голоса. – Люди начали прятаться в нем, когда грянула индустриализация. Со всех сторон простой народ обложили дымящими фабриками, паровозами, машинами. Темпы жизни ускорились, и требовалось больше сил, чтобы прожить один день. Спрос на книги упал, но те, кто продолжали читать, делали это более вдохновенно, чтобы укрыться от постоянных стрессов. Когда воображение отчаявшихся объединилось и достигло критической массы, появился мир эскапистов, как его тут же прозвали. Наш мир.

– Мне ваши сказки на ночь берсерки читали, – перебил философа Натахтал. – Так что, можете не продолжать. Ближе к делу.

– Прекрасно, – улыбнулся Алуфтий. – Тогда ни для кого не секрет, что по земле регулярно проходит волна таинственных исчезновений. Людей объявляют в розыск, на стены клеят объявления, звонят в эту вашу… милицию.

– Полицию, – уточнил неутомимый боец.

– Не важно, – философ не хотел, чтобы его сбивали с мысли. – Ты ведь тоже пропал. Наверное, не вернулся из школы, или сбежал из дома. По официальной версии. И больше тебя никто не видел.

– Во сне, – стеснительно пробормотал воитель.

– Что-что? – Алуфтий расслышал, но боялся показаться совсем дурачком и поэтому переспросил: хотел удостовериться.

– Я перенесся сюда прямо во сне, – сказал Натахтал увереннее.

– Значит, тебя еще и голеньким приняли, – ухмыльнулся философ.

– В трусах, – уточнил порозовевший вождь повстанцев. – В трусах, а не голеньким.

– Все равно, это прелесть, – Алуфтий от умиления заломил руки, не выпуская из них курева. – Значит, подумали, что ты сбежал ночью.

– Наверное, – потупился Натахтал.

– Вспомни, с каким чувством ты здесь появился, – философ понизил голос и наклонился, чтобы вызвать больше доверия. – Что со стыдом, – это понятно. А еще?

– Я сначала испугался, но потом испытал облегчение, – искренне сказал воитель. – Оказаться вдалеке от никчемной жизни было счастьем.

– И ты ведь решил, что себя надо чем-то занять, несмотря на свои… сколько тебе тогда было? Двадцать, тридцать?

– Шестнадцать! – воитель все больше нервничал. – Я не такой старый.

– Всякое бывает, – пожал плечами Алуфтий. – Вон те старички-травники, например, вообще юные, на самом деле.

– Не буди во мне зверя, – предупредил Натахтал. Алкоголь вместе с переживаниями плохо влияли на бойца. Он становился по-настоящему агрессивным и неуправляемым. Вон, даже сейчас глаза начали светиться красным.

– Ну да, действительно, – согласился философ. – В общем, ты ведь нашел себе занятие. Собрал целую армию, начал сражаться со Злободуном. Хотя, я все еще не понимаю, зачем.

– Он кровавый узурпатор! – выкрикнул заученный лозунг воитель.

– Хорошо-хорошо, – успокаивающим тоном психиатра ответил Алуйфтий. – Но я тут подумал, и меня волнуют два вопроса. Первый. Вот смотри, мы ведь тоже под управлением Злободуна. Пошли под суверенитет его империи. Несмотря на это, ты набирал армию прямо у нас в трактире. Было дело?

– Было, – неохотно согласился боец.

– Кто-то тебе мешал? Ты же знаешь, сколько тут стражи. Да вас бы на вертел насадили, будь на то воля самого Владыки.

– Никто не мешал, – Натахтал насупился и стал едва слышно пыхтеть.

– Второе и самое главное, – Алуфтий хитро прищурился в предвкушении. – Наш город всегда жил за счет слуг. Почему тебя это не смущало?

Воитель беспомощно выпучил глаза и стал соображать, как бы ответить на вопрос, который так легко загнал его в тупик.

– Ну, вообще-то смущало, – промямлил Натахтал. Глаза его разгорались все больше, а вены вздувались, будто их накачали, как воздушные шары. – Злободун кровавый узурпатор!

– Мы это уже слышали, – манерно рассмеялся Алуфтий и посмотрел на публику. Астролябия заинтересованно глядела на Натахтала. Клофелина тоже. Маленькие слуги сохраняли нейтралитет. Только близнецы периодически щипали друг друга, а Латис приходилось за них краснеть. Серетун же развалился на стуле, состроив недовольную гримасу. – Кстати говоря, друг мой. Сколько лет мы знакомы, а я ни разу не слышал, чтобы ты возмущался наличию слуг в этом доме. Тебя вполне устраивало, когда на подносе приносили лакомства, когда раскуривали специальный кальян для повышения… Впрочем, обойдемся без подробностей. Что же ты молчал, а теперь приходишь с претензиями? Нравственным ориентиром стал, или как?