Град на краю (СИ) - Вильданов Тимур - Страница 35

— Отожрался, зараза, — сказал Висельник, вытаскивая огромный мешок на помост.

Караванщики развязали верёвку на горловине, вытряхнув на деревянный пол Плюху. Руки и ноги начальника торговли были связаны, он был в пыльном костюме и почему-то был босым. Во рту торговца были его же носки. Лицо Плюхи было разбито, под обоими глазами наливались синяки. Люди Фангата не церемонились — не то, что они хотели помочь Василю в допросе, скорее сводили старые счёты. Циклоп, вытянул слюнявый кляп из рта торговца.

— Ты, — зашипел Плюха, увидев Василя, — тебе хана!

Законник без эмоций изучал начальника. Не было пока в нём страха, привык к своему положению, не верит, что его посмеют тронуть. Ну что же, начнём с этого — нужно чтобы боялся.

— Ну, я не думаю, что он об этом узнает. Мертвецы не болтают, — философски ответил Василь.

Висельник поднял и продемонстрировал начальнику торговли ведро с мясом. Плюха перестал вырываться. Оглянулся, посмотрел на Висельника, потом посмотрел с помоста вниз и его начало трясти.

— Ты знаешь, кто я? — спросил Василь. — Ну конечно же, знаешь. Вот что, господин Плюев. Я не буду парить тебе мозги разговорами. Смысла нет. Живым ты отсюда не выйдешь. Но всё может быть просто — один выстрел и всё. Или собаки. За покушение на законника приговор — смертная казнь. Да, ты будешь говорить, что тут не Уфа, но мне это безразлично. Где я, там и закон. Твоя маленькая группа по обогащению его нарушила. Кто-то из вас навёл работорговцев на нас, так что в любом случае у тебя вышка за соучастие.

Висельник тем временем перекинул через блок над вольером веревку.

— Знаешь, что меня всегда удивляло в овчарках — сказал Висельник. — Ты их кормишь каждый день, кормишь. Ну, к примеру, рисом с рыбой. А потом ты берёшь человека, вываливаешь на него эту рыбу с рисом, и собакам пофиг, что человек живой. Главное, что он пахнет едой.

Боец со шрамом хохотнул, слушая лай взбеленившихся собак.

— Сейчас мы ещё собачек повеселим, — пробормотал он. Штаны Плюхи, внутрь которых набили мешки и пиджак, он обмакнул в ведро с мясом, обвязал верёвкой и кинул вниз, протянув свободный конец Плюхе.

— Тяни давай, — приказал торговцу Сыма. Он держал нож у спины начальника торговли, в районе лезвия рубашка уже намокла от крови.

— Александера тебя найдёт и уроет! — прокричал Плюха срывающимся голосом.

Василь молча пожал плечами.

— Мало кому так везёт, — сказал Висельник, — свою смерть отрепетировать.

— Тяни, — приказал Одноглазый и легонько воткнул нож в ногу Плюхе. Тот вытянул верёвку, на конце которой остался лишь обрывок ткани.

— Не найдут тебя, начальник, даже хоронить нечего будет — сказал Сыма.

Одноглазый с Висельником поставили стул спиной к краю, усадили на него визжащего, сопротивляющегося Плюху и прочно привязали. Потом Висельник взял ведро с мясом и начал лить воду на голову Плюхи. Оттянул воротник рубашки, пихая мясо.

— Нет, нет! — причитал торговец, вырываясь.

— Ну вот что, господин Плюев, — сказал Василь устало, — говорить вы со мной не хотите. Думаю, пора заканчивать.

Висельник поставил ногу на стул, между голых ляжек Плюхи.

— Интересная у вас смерть, начальник, — сказал он с усмешкой и пнул стул.

Пальцы ног Плюхи выгнулись, словно он пытался уцепиться за доски. Торговец орал, словно хотел остановить падение, которого всё не было и не было. Он завис над щёлкающими челюстями на вытянувшейся, звонкой верёвке. Через минуту его вытянули и поставили на доски.

— Не ори ты так, пошутил я, — сказал Василь.

Он встал напротив Плюхи, глядя в лицо, по которому бежали грязные слёзы. Торговец, пока висел, орал так, что у него лопнули сосуды на белках глаз.

— Последний шанс. Мне нужна информация. Рассказывай.

Плюха оглянулся вниз, на беснующихся собак, и начал говорить.

Глава 12. Искандер

До утра Искандер не мог уснуть.

Любой в городе согласился бы с тем, что верхушка зажралась, и горожанам от неё одни убытки. Вот только метода, как доказать это, не было. Те, кому полагалось сторожить, прогнили первыми.

Чем больше Искандер думал об этом, тем сильнее соглашался с Василем, что налёт организовал кто-то из города. Тогда в чём был смысл? Убрать людей Фангата? Законника? В этом случае заказчиком легко мог быть Плюха, те были ему костью в горле. Но зачем он хотел избавиться от Косаря и Ковыля? Или всё-таки причина в нём?

Искандер понимал, что взгляд, которым он видит город, замылен, он и не видит многое. Что Василь видит без тени привычки, у него нет симпатий. Значит, и он должен поступить так же, если хочет понять, что стояло за налётом. За стенами города Искандер запрещал себе думать, что он что-то знает. В каждую деревню он входил как первый раз, готовый к любой неожиданности. Это несколько раз спасало им жизни, когда по каким-то признакам, которые пропускали остальные, он понимал, что в деревне чужие.

Первым делом, нужно раскрутить ниточку к подозреваемым. Необходимо понять, они всё ещё в городе или сбежали? Если сбежали, то куда, можно ли их догнать?

В четыре утра, ещё до возвращения ночной смены, он выскользнул из казармы, направившись на городскую стену. Он долго стоял, дыша ночной свежестью и слушая далёкий вой. Уходить не хотелось, лучшие минуты его жизни прошли так, когда он был в дозоре, и не одолевали мысли.

Внешний периметр города был наказанием, — сюда Александера ставил своевольных, непослушных. Служба на стене воспитывала внимательность — охранники тут были бы первыми, кто погибал при налетах. Один из охранников видел, что похожий на Плюху мужик (одежда и нарты были неприметными, но пухлая комплекция начальника торговли сразу бросилась в глаза) направился на санях куда-то на юг. Луизу и караванщиков никто не видел, так что нужно исходить из предположения, что они ещё в городе.

Искандер вернулся в общагу торговцев, где Косаря и Ковыля видели в последний раз. Они оставили все ценные вещи, так что вряд ли они сбежали. Вряд ли они где-то в жилых домах во Внутреннем городе, тогда их кто-то увидел. Выходило, что внутри города есть убежище, про которое он не знает.

У него была ещё одна ниточка, точнее, жирная нить — толстяк-работорговец. Его должны были хорошо знать на рынке. Когда наступило утро, он туда и направился. На посту перед выходом столпилась небольшая, шумная группа. Тут стояли жители, кому нужно было на рынок, и они шумно требовали пройти. Было несколько скандальных торговцев из Заповедника, у которых были запланированы встречи.

В воздухе стояла зябь, которая часто тут бывала весной, когда на станции начинали экономить топливо. Он не любил это время года, снаружи слишком холодно, но стоит тебе зайти, и ты вмиг вспотеешь в шубе.

— На нас разве не плюют, — сказал уборщик, он оттирая грязь, которую нанесла охрана. Работник был из Внешнего города и не знал, кто перед ним.

— Подождите десять минут, там обыск. Уфимская охрана оцепила часть рынка.

Искандер решил попытать счастья через другой вход. Пришлось вернуться в казарму за уличной одеждой, потом во двор, к служебным воротам, к вычищенной улице, где не было снега. Тут тоже было несколько уборщиков, в форме и с лопатами. Они курили и без интереса взглянули на него. Через служебный вход складской персонал разгружал мешки, похоже, с картофелем из Заповедника.

— Не топчи, — сказал один, с невыспавшимися красными глазами.

В который раз Искандер подумал, что в городе полно лишних людей. Вон, складской персонал и администрация, их же больше, чем всех охраны города, всё контролируют, контролируют… Ещё десять лет назад бездельников выгоняли из города, но сейчас под них создавали бессмысленные должности. Учётчики, нормировщики. Десятки людей, у которых одна задача, чтобы шахтёр не получил лишнего. Чем голоднее становилось в городе, там больше было разговоров у администраторов, что нужно усилить контроль над фермерами, как будто это могло добавить пайков. И это везде: и на фермах, и в школах, и на рынке. Кругом масса каких-то странных людей, которые только и заняты тем, что контролируют других. Но зато Ильфат по голосам сравнялся с Расимом, а по вони, которую поднимали перед выборами его избиратели, давно превзошёл.