Грех Захарова (СИ) - Голд Лена - Страница 49

– Знала бы ты, Машка, как летал от счастья Тимур, когда врач нам сообщила, что у нас близняшки родятся. Мой мужчина оказался прав. Две девочки. Прикинь, – широко улыбаясь, представляю перед собой ту картину.

Захаров без стеснения поцеловал меня прямо там. В губы! А женщина смеялась, не сводя с нас пристального взгляда. Таких, как мы, она видела часто, конечно, и ей не привыкать. Поэтому для нее это было естественно.

– А имена придумали? – сестра ложится рядом, кладет руку на мой живот. Водит ею вверх-вниз. – От силы шесть месяцев. Даже меньше. И моя маленькая Мирослава станет матерью двух прекрасных девочек. Светленьких, с синими глазами. Черт! У меня уже терпения не осталось. Знаешь, иногда я представляю тебя матерью… С двумя детишками. И на мои глаза слезы наворачиваются.

– Нет еще. Не придумали, – выдыхаю я, потому что понятия не имею, как назову дочерей.

Захаров сказал, что одной из них имя выберет сам, а второй должна я. Думаю, у него в голове уже есть что-то, раз он довольно ухмыляется, когда открывается эта тема. А вот мой мозг упорно отказывается соображать.

– Слезы счастья, да, Маш?

– Мир, ну ты как маленькая! – резко встает и садится. – В интернете вбей! Там кучу имен можно найти! И, конечно же, это слезы счастья!

– Можно, – соглашаюсь, тяжело вздыхая. – Но мне ничего не нравится. Никакое имя не по душе.

– Мирослава… – раздается голос матери, и мой взгляд непроизвольно скользит к двери, где стоит мама. – Мы можем поговорить?

Поговорить… Нет, мне не хочется ни о чем разговаривать с матерью. От слова совсем. Иногда я сижу и думаю… Вот Тимур тоже меня долго игнорировал и вел себя со мной как последний козел. Правда, он и сейчас немного козел, но милый такой. Нежный.

Я же могу и женщину эту простить, которая передо мной стоит и которая больше двух месяцев ведет себя как чужой мне человек. Постоянно сверлит ненавидящим взглядом, когда мы где-нибудь встречаемся лицом к лицу. Я в последнее время даже сюда, к ним домой, приезжать избегаю. Только Машке отказать не могу.

Однако есть огромна разница. Захаров был нам врагом. Мой брат убил его дочь и… О второй думать не хочу, посколько ревность меня убивает. Хоть все осталось в прошлом и той девушки больше нет в жизни.

Мне пришлось стрелять в Матвея. Мать не разговаривает со мной долгое время, хоть брат никогда и не был примерным сыном. Он нас с Машей в ад швырнул, откуда мы еле выползли. И с чего, спрашивается, я должна жалеть? Она мать, между прочим! Если любит сына, то и дочь любить должна! Вообще-то, я шкуру свою спасала. Не хотела, чтобы он в очередной раз меня угробил. Ей было бы хорошо, если бы умерла я? Если бы Матвей меня убил, а не я его? Интересно было бы узнать, но я не хочу вести с ней диалог.

– Оставлю вас наедине, – шепчет Машка, поднимается с места. Но я ловлю ее за руку и прошу, чтобы не уходила.

– Не надо. Если хочет поговорить, то пусть говорит в твоем присутствии. У меня нет от тебя секретов, – сверлю мать гневным взглядом. Я могу быть злой, безжалостной. Как Захаров. Я просто терпеть не могу несправедливость.

– Прости, Мира, – начинает она, опускаясь передо мной на корточки. На секунду становится неуютно, но я беру себя в руки и заглядываю в ее глаза. Там загорается что-то новое, смахивающие на сожаление…– Я знаю, что поступила плохо. Просто… Я – мать. Вот станешь мамой и поймешь меня.

– Никогда не пойму, – цежу сквозь зубы, качая головой. – Никогда не пойму! Он стрелял в меня, а Тимур заслонил и получил пулю, предназначенную для меня. От родного брата! А потом снова хотел, но я опередила его. Если бы не я его, он бы меня уничтожил. Ты на него тоже вот так смотрела бы? С ненавистью? С желанием, чтобы я скорее сдохла!

– Не говори так, – перебивает она меня, когда я, не в силах сдержать эмоции под контролем, начинаю кричать. – Прости меня, дочь. Я…

– Не называй меня дочерью! – крикнув очередной раз, забираю сумку и выбегаю из комнаты Маши. Прямиком на улицу.

Сажусь в машину и завожу двигатель. Тимур позавчера купил мне этот автомобиль под предлогом, что я должна самостоятельно уметь стоять на ногах. Что это важно для каждого человека. И что он не сможет постоянно отвозить и забирать меня с работы. Либо личный водитель, либо я сама. И я выбрала второе.

Звонит мобильник, и я, не посмотрев на номер звонящего, отвечаю на автомате.

– Мир, – слышу в трубке грустный, жалобный голос сестры. – Ты зачем ушла?

– Не хочу с ней разговаривать, – честно признаюсь. – Может быть, потом. Когда прощу и немного остыну. Лучше пусть меня не трогает. И… Прости, я сейчас очень злая. Давай потом перезвоню? Мне нужно успокоиться.

– Хорошо, – вздыхает она. – Я буду ждать твоего звонка.

Отключаюсь. Как доезжаю до дома, сама не знаю. Меня до сих пор трясет от накативших эмоций, ярости. Ну как так? Как она могла постоянно защитить Матвея, хоть он и не раз унижал ее. А я пахала, чтобы семью хоть как-то накормить. Но мать меня никогда не видела! Никогда! Я что, ей не родная? У меня в голове часто зарождается такая мысль…

Открываю дверь и стою как вкопанная, увидев в прохожей несколько больших пакетов. Тимур говорил, что вернется поздно. Но…

– Ты рано, – замечает Захаров, остановившись напротив меня с очередным пакетом в руке.

– Извини, что помешала. Что ты делаешь? – хмурясь, пытаюсь понять, что все это значит. Если мы переезжаем, то зачем вещи в мусорные пакеты впихивать?

– Избавляюсь от ненужных вещей. Их нужно сжечь. Тебе понравится, не волнуйся.

Разуваюсь, прокручивая в голове слова Тимура. Что мне понравится, до меня до сих пор не доходит, что произношу вслух.

– Я не понимаю, – делаю шаг вперед и сразу попадаю в плен крепких рук своего мужчины. Он подхватывает меня под ягодицы и уносит в кухню, усаживает на стол. И я только сейчас замечаю, что он в домашней одежде. – Давно приехал из управления?

– Угу. Пару часов как.

– Удивительно. Надеюсь, не будут звонить через минут пятнадцать и звать обратно.

– Не будут, – Тимур накрывает мои губы своими. Углубляет поцелуй. Постанываю, когда наши языки сплетаются. Обвиваю крепкую шею руками, прижимаюсь плотнее.

– Разъясни, – тихо прошу я. – Есть повод?

– Есть, – хрипит он, опуская молнию платья вниз. – Теперь я бизнесмен, Мирослава. И только. Капитан Захаров уволился.

ГЛАВА 41

– Простите, вам туда нельзя.

Меня останавливает блондинка, когда я направляюсь в сторону кабинета своего мужчины. Невольно оборачиваюсь и оглядываюсь по сторонам. Я все-таки надеюсь, что она обращается не ко мне. Иначе ей не жить. А Тимуру тем более.

– Прошу прощения?.. – вопросительно выгибаю бровь, приближаясь к столу, за которым сидит девушка лет двадцати пяти. Не больше. Накрасилась так, будто на свадьбу собралась . – Это вы мне?

– Да, вам. Тимур сказал к нему никого не пускать.

– Тимур? – ошеломленная поведением девушки, я смотрю на нее с открытым ртом. Я не поняла. Тут к боссу по имени обращаются? – Может, Тимур Борисович? Или вы настолько близки с начальником, что без отчества к нему…

– Есть немного, – улыбается она, отчего мои брови сами собой ползут еще выше. А руки сжимаются в кулаки. Еще немножко – и она получит от меня отличный урок, который запомнит на всю жизни.

– А если поподробнее? – складываю руки на груди, пытаясь держать свои эмоции под контролем, которые готовы треснуть по швам. – Очень хочу знать, какие такие близкие отношения могут быть со своей подчиненной у моего жениха. У будущего мужа. А также отца моих детей. Начинайте.

Девушка краснеет на глазах, прячет взгляд, натыкаясь на мой еле заметный живот, который я глажу ладонью. Она виновато кусает нижнюю губу.

– Ну…

– Простите, я…

– Лучше сама увольняйся, иначе пинок под зад получишь сегодня же, – отворачиваясь, шагаю в сторону кабинета Тимура.

– Минуту, пожалуйста, – она останавливает меня у двери, смотрит умоляющим взглядом.