Грех Захарова (СИ) - Голд Лена - Страница 30

Сижу в парке на лавочке и наблюдаю за детьми. Вопросы прокурора выжали из меня всю энергию. Безумно хочу домой и желательно прямиком в кровать.

– Да, – отвечаю на звонок, поднимая голову к небу. Втягиваю свежий воздух в легкие через нос.

– Ты где, Мирослава? – слова майора будто отрезвляют, приводят в чувства. – Мирослава! Я спрашиваю, где ты?!

– Я… В парке, – оглядываюсь по сторонам. – Да, в парке.

Боже… Такое ощущение, будто я спала в своей спальне, а проснулась на другой планете. Как я тут оказалась? Они же просили не уходить…

– Черт, я ..

– Мирослава, давай без паники, – чуть спокойнее говорит майор. – Где ты сейчас? Скажи точное местонахождение. Я выезжаю. Мира, Захаров мне шею свернет! – из трубки доносится рычание мужчины. – Не вырубай звонок. Ты поняла меня?

– Хо… Хорошо. Я возвращаюсь.

– Стой на месте! Или там, где много народу. Ты поняла? Поняла меня?

– Да, – быстрыми шагами направляюсь вперед, затылком чувствуя на себе чей-то пронизывающий насквозь взгляд. – Простите. Я… нечаянно…

Сворачиваю за угол ближайшего здания. Всего несколько шагов, и кто-то закрывает мой рот огромной ладонью, тащит меня за собой, как тряпичную куклу.

– Чш-ш-ш, – шепотом прямо в ухо. – Не ори, иначе будет хуже.

ГЛАВА 24

– Где она?

Я готов убить всех, кто на пути окажется. Сука! А ведь я просил присмотреть за ней! Знал ведь, что эти **анутые так просто не свалят. Они будут действовать до конца и уничтожать всех, кто в этом гребаном деле замешан. Кто против них идет.

– Не знаю, – майор темнее тучи. С телефоном в руке ходит из угла в угол, потирая подбородок. – Ушла.

Мира… Мира… Мирослава…

Почему же ушла?

Я видел сомнение в ее глазах. Видел, как не хочет врать. Как заламывает себе пальцы и даже ногти кусает. Но она все-таки послушалась. Не стала идти против, иначе все пошло бы под откос.

До самого вечера меня тормозили. Не давали уйти, хоть обязаны были. Твари!

Специально, что ли?! Чтобы Миру вот так подставить? Шантажировать ею решили? Да только… Если даже я от всего откажусь, тут Мира уж сто процентно молчать не станет. Даже если на кону собственная жизнь стоять будет. Врагов она не защитит.

– Я спрашиваю, где она? Гордин, я тебе что говорил? – хватаю его за воротник рубашки, встряхиваю от злости. Сжимаю челюсти до невыносимой боли в зубах. Сука! Сукааа! – Я просил присмотреть за ней!

– Она тут была. Потом… – качает головой.

Отпускаю нахрен, отхожу в сторону. В голове абсолютный хаос. Сама ушла? Или же кто-то…

– С сестрой ее говорил?

– Да. Они у Макса. С матерью. Я их выслал туда из той квартиры еще утром. На всякий случай. Но домой Мира не возвращалась.

Майор кивает на ноутбук. Что-то включает, поворачивает в мою сторону.

– Что там?

– Смотри.

Мира выходит из этого здания. Дальше… Парк. Двое мужиков в черной одежде следят. Пусто… Ни черта нет дальше.

– Их взяли, – кивает на комп. – Мирославы нет.

– Испарилась, да? – рычу сквозь зубы. – Может, кто-то еще был среди них? Гордин, твою мать! Запереть девчонку тут надо было!

Запереть…

Запереть ее надо было в моем доме. И никуда не выпускать. Еще в тот день.

Сегодня Мира сомневалась. Не хотела давать ложные показания. А я, будь проклят, смотреть на нее не мог. Совесть пожирает изнутри. Мучает, убивает. В ту ночь не сукин сын Матвей ее избил, а именно я. Я ее туда толкнул. Я! В ад гореть отправил. А ведь она была права. Не думал я, что у них действительно отношения дерьмовые. Что этот сукин сын и сестру родную, как тех девчонок, продавал. Мира намекала. Но я, кроме мести, перед глазами ничего не видел. Доигрался, млядь!

А главное…

Я не понимал, почему с таким характером Мирослава ко мне в кровать полезла. Не понимал, пока не услышал ее слова…

И теперь беременна. Для меня это удар был, когда от Маши услышал. Под дых. Не знал, как себя вести. Не знал, как отреагировать. Потому что ее я не достоин. Ни ее. Ни малыша под ее сердцем.

– Мужики, – дверь приоткрывается. – Может, вы меня домой отпустите, что ли? Я семью увидеть хочу. А Мира где? – осматривает кабинет.

Прорычав, впечатываю в стену кулак со всей силы. Сука! Где ее искать?

– Я не понял. Что происходит? – спрашивает отец девчонки. – Тимур, ты мне ответишь или нет? Где моя дочь? Ты обещал…

Обещал… Да что я, черт возьми, обещал?

Обещал за семьей его присмотреть. Но… Девчонку сберечь не смог. Вот, снова потерял… Хоть и дотронуться еще не успел. Поговорить…

Я, как лох, за поганым сукиным сыном охотился несколько лет. А оказалось, не только он был причастен к смерти моей дочери. И Марины. Там целая банда, которую я считал своими. Они, суки, много лет в нашей команде работают. А я, млядь, не догадался! Не понял, что что-то явно не так. Что постоянно ускользает из рук все, что против Матвея находим. Прикрывали его задницу. Точнее, вместе с его и свою. Знали ведь: если Матвей заговорит, то всем **зда.

Вроде бы все должно было закончиться сегодня. Но снова что-то упустили. Сложно со своими воевать. С теми, с кем вместе пашешь много лет. С кем жрешь еду из одной тарелки.

– Нет ее! Нет, – рявкаю, забирая со стола пачку сигарет.

Закуриваю. В области сердца начинает покалывать. Голова раскалывается. Затягиваюсь… И еще раз… Не проходит. Легче не становится.

– Майор, – мужик обращается к Гордину. Встать с инвалидной коляски хочет, но падает на пол.

Черт! Усаживаем его обратно. Глаза у него блестят. Сам трясется как лист осиновый.

– Где моя дочь? – голос еле слышен.

Его в крови нашел. Родной сын несколько пуль впечатал. Я за Матвеем следил в тот день. В заброшенном здании он смог вырваться из моих лап. Еще до того, как я привел Миру к себе. А этот мужик… Как-то случайно на него наткнулся. Без сознания лежал. Сильным оказался. Выстоял. Выдержал. Три операции провели. Будь на его месте другой… Давно сдох бы. Очухался неделю назад. Даже не пришлось уговаривать дать показания против сына. Сам все рассказал. Все, что знает. Все, из-за чего Матвей его прикончить жаждал. Документы с имена и фамилиями… Облегчил нам задачу.

– Давайте без паники, – бросает Гордин и сразу же опускает взгляд. Не осмеливается в глаза посмотреть.

– Она беременна, Тимофей, – швыряю окурок в сторону, закуриваю новую сигарету. – Ты не паниковал, когда твою…

– Беременна? – мужик перебивает. – Захаров, ты что?! Я надеюсь, ты не обидел ее? Надеюсь, ты…

– Не надейся. Я сделал все, чтобы ее сломать. Но скорее себя сломал.

– Втюрился в мою дочь? – сквозь зубы бросает. – Сукин сын!

– Оказывается, да, – зло усмехаюсь своим же словам. – Обещал я тебе недавно. Когда уже все испоганено было.

Иду к двери, открываю ее.

– Гордин, если кто-то выйдет на связь… Я согласен на все условия. На любые, – выхожу наружу.

– Если с моей дочкой что-нибудь случится, Захаров, по твоей вине… Я тебя собственными руками прикончу, несмотря на то, что ты меня с того света вытащил! – доносится в спину.

Усмехаюсь снова. Мне сейчас самому на тот свет хочется. Просто исчезнуть. Ничего не чувствовать.

Вроде бы на свободе, а такое ощущение, будто меня на цепи держат. Жить не хочется. Идиот! Как же сильно облажался…

А ведь действительно сломал девчонку. Хотя… Кто еще кого сломал. Я себя больше поломанным считаю… Скорее, больно сделал ей. Шрам оставил. Не простит. Не подпустит к себе никогда. Ни при каких условиях!

Дерзкая. Гордая. И честная!

– Макс, – говорю в трубку. – Не могу до Маши дозвониться. Дай ей трубку.

– Она спит, – рыкает старый друг. – Плакала без остановки несколько часов, когда Гордин новость «хорошую» сообщил. Успокоительное выпить заставил. Отключилась.

– Черт! То есть ей никто не звонил?

– Кроме Гордина, никто. Камеры наблюдения не помогли?

– Нет, – тяжело вздыхаю. Втягиваю воздух через нос, желая скорее сдохнуть. Желательно прямо сейчас. – Ладно. Если что, ты держи меня в курсе.