Последний реанорец. Том V (СИ) - Павлов Вел - Страница 49

И стоило старику произнести последние слова, как в зале произошло заметное оживление.

— Хорошие? Какие именно? ‒ спохватился невольно Франциск.

— Перед тем, как приехать сюда, ‒ расплылся в довольной усмешке пожилой мужчина. ‒ Разведка мне доложила, что меленького ублюдка увозили из Колизея в большой спешке. Тот был без сознания, а те, кто его сопровождали были необычайно напуганы. Поэтому есть вероятность того, что парализатор всё-таки подействовал, но с большим опозданием, возможно, ему как-то удалось отсрочить неизбежное, либо выродок просто перенапрягся и выложился на полную в схватке с Оттоном и Селеной, а нанесенные раны дали о себе знать практически сразу.

— Брат, ты же понимаешь, что после таких промашек, ‒ и Рудольф тут же раздраженно глазами указал на двух провинившихся столпов. ‒ Полагаться на волю случая нельзя. Да, из всей троицы Юстан является самым выдающимся и сильнейшим, но отныне даже я понимаю, что Лазарев не так прост. Теперь он как кость в горле. Если ублюдка действительно подкосили раны, либо яд, нам это только на руку, но если это тёмные делишки Романова и Потёмкина, то нам следует подготовиться. Надеюсь, ты предусмотрел такой исход? Юстану лучше подготовиться и без победы не возвращаться с арены.

После заявления Австрийского улыбка Фридриха стала лишь шире некуда.

— Поэтому я и сказал, что Нассау и Альбрехт уже поплатились за все свои упущения. А Юстаном уже занимаются нужные люди.

— О чем ты? ‒ нахмурился мгновенно Франциск.

Даже провинившиеся столпы выглядели заинтересованно после вышесказанного.

— Наши друзья из древних кланов поделились занятными вещицами и предметами из своих закромов и личных разработок. Замечу, что сделали они это по своей воле. Оказывается, Лазарев оттоптал многим на родине больные мозоли. И убил их родных.

— Неужели… монументал? ‒ спохватился мгновенно Рудольф.

— Высшей пробы, который предназначен лишь для основной ветви, и еще кое-чего по мелочи, ‒ расплылся в улыбке Фридрих, и злобно ощерившись твердо добавил. ‒ К утру он будет готов. И завтра не проиграет! К тому же, Юстан сам согласился.

— Но они не хотели им делиться, ‒ заметил хмуро Франциск.

— Ясака и Хиго настояли. Говорю же, выродок наследил везде. Его смерти желаем не только мы. За ним даже хунхузы охотились.

— А распорядители?

— Не подкопаются. Очень редкая медицина, ‒ отмахнулся Габсбург-Прусский.

— Что? ‒ неверяще и совсем тихо вырвалось у Селены, которая в мгновение ока приковала к себе всё внимание. ‒ Вы хотите накачать малыша Юстана… наркотиками и усиляющими эликсирами? Это ведь опасно для дальнейшего развития. Мы ведь и так поступили бесчест…

Однако договорить девушка не успела, потому как моментально осеклась под тяжелым взглядом своего деда и вновь виновато склонила голову.

— Замолчи! Отныне лучше думай, что делать со своей разрушенной репутацией! Думайте оба! ‒ холодно припечатал Валуа, испепеляя внучку взглядом. ‒ Лазарев сам виноват в случившемся ‒ полез не в своё дело. У таких людей как он лишь два пути. Либо подчиниться власть имущим, либо сдохнуть. К тому же у него и Нассау свои счеты. Если Юстан так сильно хочет заполучить Потёмкину, то пусть постарается, ‒ и отняв взор от девушки, вновь обратился к Рудольфу и Фридриху. ‒ На всякий случай нужно форсировать события и поторопить остальных. Пусть лучше это произойдет покамест Всеволод в Вене, а Петр в отъезде.

— Поддерживаю, ‒ утвердительно кивнул Фридрих. ‒ Медлить нельзя. Во избежания различных недоразумений.

— Хорошо, ‒ глубоко вдохнув согласился Рудольф. ‒ Я свяжусь с ними и надавлю как следует. ‒ Пора действовать.

***

Мрак был удушающим и холодным. Смертельно удушающим и холодным. Это была не та знакомая тёплая и убаюкивающая тьма Бездны. Данная тьма походила на тысячи жалящих и раскаленных клинков. А голоса и крики были настолько пронзительными, что их невозможно было терпеть.

Да. Я помню их. Отчетливо помню. Миллионы жизней различных разумных существ, которые отнял своими руками во имя мести и искупления. А также помню, словно вчера, эти утробные крики тех, кого не спас.

В эту самую секунду вопли убитых попросту перевешивали, вопли не спасенных. Разум был в полном хаосе и раздрае. Всё трещало по швам. Ведь для меня это была медленная и смертельная пытка. Последний раз такое происходило очень давно. В тот самый день, когда погибли родители. Когда погибла Занра, которой я дал обещание всегда быть рядом и защищать её от всего зла. Это было настолько давно, что я хотел об этом забыть навеки вечные, но и в тот же час я не хочу этого забывать. Так как именно эти мысли напоминают мне, что когда-то в прошлом я был тем, кто должен был оберегать и хранить, а не убивать и уничтожать. Я был Таром из дома Ар-Ир, сыном Айлы и Флараса, а не Линчевателем Мерраввина.

Именно эти душевные терзания. Эти невосполнимые потери. Эта внутренняя боль. Эти мысли. Прошлые клятвы. Всё это прямо сейчас разрывает разум на куски. И лишь одна Бездна знает, почему я вспомнил о подобном, когда Разумовская заговорила об этой малявке.

Как мне показалось эта ментальная пытка продолжалась вечность, но и такую же вечность спустя, я ощутил на лице и волосах заботливые прохладные касания. Почти в тот же миг вся боль и крики стали медленно отступать и затихать, а холодный и непроглядный мрак сменилась тёплой и уже знакомой убаюкивающей тьмой.

‒ Даже после несчетных смертей и отнятых жизней, ты всё пытаешься остаться прежним, ‒ раздался шелестящий зов во тьме. ‒ Ты бесчисленное множество раз ломал свои моральные принципы и устои, ломал самого себя, чтобы отомстить за родных и смыть грехи своего народа передо мной. И всё это оставило на тебе след. Но скажу тебе по секрету, мой милый Зеантар, ‒ вдруг с улыбкой в голосе произнесла Бездна. ‒ Именно поэтому ты мне и по душе. Твои свершения, твои старания, твои поступки, всё это заставляет меня чувствовать гордость. Ощущать трепет. Я без ума от них. Ведь именно такими я и желала видеть расу реанон. Поэтому не стоит корить и винить себя за прошлое. Прими это и живи полной грудью.

— Я предстал перед вами в весьма отвратном и жалком образе. Вы потратили на меня своё драгоценное время. Прошу меня простить за это, ‒ тихим голосом отозвался я. ‒ И спасибо вам, что спасли меня.

— Я? ‒ вдруг звонко рассмеялась женщина. Затылком я смог ощутить её колени, а нежные пальчики вновь коснулись моего лица. ‒ Вовсе нет, мой милый Зеантар, я здесь не при чем. Сейчас я далеко. Очень далеко. И в тоже время всегда рядом с тобой. Вот только времени у нас с тобой мало. Главное не забывай, мой дорогой, о том, о чем мы говорили с тобой в прошлый раз. Грядет буря, что может смести всё в твоём мире. Если же хочешь выжить, то придется приложить усилия. А теперь… тебе пора проснуться. Дел еще предостаточно. И помни. Я всегда с тобой. Ведь ты мой… Жнец.

В одно из мгновений мне вновь захотелось посмотреть в глаза Бездны, но в тот же миг, стоило мне разлепить веки, как вместо ожидаемой тьмы и безупречного женского лица, я увидел перед собой лишь знакомый потолок своей комнаты в резиденции претендентов, а слух уловил мерное дыхание справа и слева от моей постели.

Вид вышел воистину занятным. Справа в кресле и поджав ноги под себя, спала Виктория, склонив голову на бок, а чуть левее от неё на соседнем диване примостилась спящая Алина, но стоило обратить свой взор влево, как почти сразу я встретился глазами со взволнованной и обрадованной Прасковьей, которая взирала на меня немигающим взором.

Девушка уже было хотела открыть рот, чтобы что-то произнести, но я лишь отрицательно покачал головой, и та быстро его закрыла, а затем медленно закивала.

— Как долго? ‒ шепотом спросил я.

— Скоро утро, ‒ одними губами ответила Потёмкина. ‒ Сегодня финал. Юстан одолел своего противника тоже вчера.

Фух! Слава Бездне! Не хватало еще, чтобы всё полетело к мертвецам вечного поля битвы. Значит, мой ливерный друг победил. Что ж, иного и не ожидал.