Стреломант. Том 5 (СИ) - Лекс Эл - Страница 36

— Со штабным — нет. — Баш помотал головой. — С полевым — да. А что?

— Я хочу им кое-что предложить. Кое-что такое, от чего они не смогут отказаться. Не в этой ситуации.

— И что же?

— Чудеса, Баш. Чудеса, которые спасут много жизней.

Глава 19. Чудеса

Через час деятельность внутри стен завода слегка утихла. Паника и суета улеглись, командование навело порядок и все приобрело более или менее упорядоченный вид. Мертвых отделили от раненых, а раненых разделили на легких и тяжелых. Первыми прямо сейчас занимались медики, вторыми не занимался никто. Есть такое правило на войне — первыми спасают тех, кто ранен легко. Потому что раненые тяжело еще не факт, что выживут, даже если оказать им помощь, а легкие к тому моменту, как до них дойдет очередь, сами станут тяжелыми.

В прошлой моей жизни все было точно так же. Но в этот раз причина была совсем в другом. Во мне.

Баш передал мое предложение руководству, и те его приняли не задумываясь. Следующие двадцать минут я, вместе со звеньевым, метался по полю боя, откликаясь на крики, и помогая тем, кому помочь, казалось, было уже невозможно. Я останавливал для умирающих время, совсем так же, как делал это с Чел, только в этот раз поступая наоборот — сначала вкладывая в заморозку минимум праны, а потом, с каждым новым раненым, увеличивая и увеличивая дозу, чтобы все они вышли из замедления не в одно время, а в разное. Крови вокруг было целое море, поэтому я, не брезгуя, макал в нее палец и рисовал на лбу раненого цифру — номер, согласно которому он выпадет в реальное время.

Баш сначала смотрел на меня с некоторым подозрением, но, когда я помог двум раненым, отбросил все сомнения и побежал искать четвертого, едва только я присел возле третьего. А потом — пятого, едва я занялся четвертым. Так он и бегал, убегая на поиски нового раненого, едва только я начинал заниматься очередным.

Через час я был почти выжат. Праны оставалось совсем чуть-чуть, но зато все тяжело раненные были надежно упакованы в саркофаги из свернутого времени и имели все шансы дождаться помощи.

К счастью, прибывшее на двух огромных грузовых самолетах подкрепление управления, помимо прочего, включало в себя и немало медикаментов, заодно с медиками. Конечно, сесть тут было негде, поэтому все необходимое сбросили с парашютами, купола которых заслонили половину неба. Я задумчиво проводил взглядом тяжело гудящие, словно перетрудившиеся шмели, самолеты, скрывшиеся за горными пиками, и пошел помогать готовить лазарет.

Его в экстренном порядке развернули сразу в двух местах. Для легких раненых — невесть откуда взявшиеся огромные шатры, установленные прямо перед входом в здания завода, на той части площадки, что осталась свободна от каменных завалов. Все мягкое, что только было, свалили прямо на бетонные плиты, организовав лежанки и подвели воду несколькими длинными шлангами, змеящимися из дверей и окон. Здесь, в основном, расположились те, кому требовались перевязки, остановки кровотечений, и все прочее, что не угрожало жизни напрямую. Те, кому после некоторой помощи, которую часть солдат оказала себе на поле боя сама, оставалось лишь отдыхать и набираться сил.

Чел, вместе с остальными, на носилках занесли внутрь здания. Там, на протяжении часа, в срочном порядке готовили место под полевые операционные, которые тут же развернули, едва с подкреплением прибыло все необходимое. Как раз примерно в это время по одному, с промежутком в двадцать-тридцать минут, должны были начать возвращаться к нормальному функционированию те, кого закапсулировал я и оставалось только надеяться, что медики успели все подготовить.

В любом случае, Чел выпадет в реальность еще не скоро. До этого момента всем остальным уже успеют помочь. Или не успеют, и они умрут.

— Ты правильно это назвал. — сказал Баш, глядя, как новоприбывшие медики, в чистой и целой униформе суетятся, затаскивая в здание завода всякие приборы и чемоданы. — Это действительно чудо. Как минимум три четверти из этих двадцати пяти человек не дожили бы до прибытия помощи. Половина оставшихся — умерла бы в процессе. А теперь они будут жить.

— Не будут. — я покачал головой. — Многие из них ранены слишком тяжело для вашей медицины. Именно поэтому мне и нужна твоя помощь, чтобы сотворить вторую часть чуда. Так ты поможешь?

— Обязательно. — твердо ответил Баш. — Там ведь и мои ребята тоже. И я хочу, чтобы они жили. На сделку с заговорщиками ради такого я, конечно, не пойду, а вот на сделку с добропорядочными реадизайнерами — с радостью. Меня, знаешь, с детства учили, что реадизайнеры — защитники человечества от любой опасности.

— Как видишь, так и есть. — улыбнулся я. — Просто не все реадизайнеры.

— Не все. — согласился Баш. — Идем.

Я взял за руку Нику, которая только сейчас успокоилась после того, как оплакала всех, кто погиб в бою, и пошел следом за Башем. Мне в этом плане было проще. Никто из тех, кого стал бы оплакивать я, не погиб. И, будем надеяться, не погибнет.

Погиб Кир. Погибла Даша, угодившая под каменный обломок. Погиб Дон Йен, обожженный до угольков труп которого удалось опознать только по расплавившемуся золотому кольцу, которое он носил на цепочке на шее. Погибла Мартен. Погиб еще десяток ребят, которых я даже по именам толком не знал и с которыми толком не общался.

Выжил Файерс, хоть и потерял немало крови из многочисленных резаных ран. Выжила Амина, которой в самом начале боя чем-то прилетело по голове, да так, что она отключилась и рухнула обратно под землю, так и не успев ничего сделать. Выжил еще десяток других ребят, среди которых не было никого, кто остался бы цел и невредим. Даже Ника светила несколькими полосками пластыря в прорехах одежды, но ее раны были просто царапинами по сравнению с прочими.

Единственным, кто остался без повреждений, был я. Остался без повреждений, потому что покинул бой в самой его, можно сказать, кульминации. Кто-то мог бы сказать, что я сбежал, дезертировал…

Но никто не говорил. Возможно, все понимали, что я делал и какие цели преследовал. Но, скорее, никто просто не заметил. Не до того было.

Хотя «никто» сказать неверно. Ника заметила.

— Нашел, что искал? — шепотом спросила она, когда Баш вел нас вокруг главного здания, углубляясь куда-то на территорию завода.

Я лишь кивнул, не желая пока раскрывать все карты. Одной лишь возможности, что Баш что-то услышит и сделает какие-то выводы, было достаточно, чтобы играть в секретики.

Моим глазам наконец открылся завод скиллтрита. Не просто вид сверху, с высоты птичьего полета, не главное здание, сейчас переоборудованное под операционную, не бетонированная площадка, окруженная горами и стенами, а сама установка по производству голубого газа.

Сказать, что она выглядела странно и непонятно — ничего не сказать. Это отдаленно напоминало сплетение труб, которое я уже видел во дворе водоканала — первой точки, на которой мы встретились с заговорщиками, — но лишь напоминало. Размером нна порядок больше, оно напоминало ту конструкцию так же, как гусеница напоминает бабочку — умом понимаешь, что это одно и то же, просто в разных стадиях развития, но провести между ними параллель не получается, хоть тресни.

Центром установки была огромная, диаметром в три моих роста и длиной в двадцать, металлическая цистерна, в которую подходила целая сотня разнообразных труб, трубок и трубочек. Сразу за установкой стояло что-то вроде высоких металлических труб, но, судя по закругленным вершинам — тоже являющихся емкостями для чего-то, только вертикальными. Еще две емкости, круглые, с трубами, выходящими из их вершин и спускавшимися по боку, из-за чего они походили на пороховые гранаты с фитилем, которые использовали имперские гренадеры, стояли чуть поодаль, и трубы, которые вели от них, прежде чем влиться в общий клубок, сначала ныряли под землю, а потом, буквально метром дальше, выныривали из нее, вдвоем потеряв в количестве, зато настолько же прибавив в объеме.