Как приготовить дракона (СИ) - Ярошинская Ольга - Страница 12

— Наблюдательный какой, — похвалил мужик.

— Значит, не получилось?

Виктор помолчал, а потом улыбнулся — так мягко, словно вспомнил о чем-то очень для себя приятном.

— Я передумал, — коротко ответил он. — Из-за Катьки. Давай в баню, а то остыли совсем.

Гарри не стал спорить и вошел в парилку, и Виктор указал ему на среднюю полку.

— Ложись на живот. Сейчас попробуем разбудить твоего дракона.

— Значит, из-за Кэти? — переспросил Гарри, с некоторой опаской растягиваясь на лавке.

— Угу, — промычал Виктор.

Он снял со стены веник, взмахнул им пару раз и окунул в таз с водой.

— Ты что это собрался делать? — поинтересовался Гарри.

— Страшно?

— Нет, — вздохнул он, устраивая голову на руках.

Вопреки ожиданиям, Виктор не стал лупить его изо всех сил, а сперва разогрел кожу легкими ударами.

— Она мне нравится, — признался Гарри, и тут же зашипел сквозь зубы, когда ягодицы обожгло прутьями.

— Забудь, Шпифонтейн.

Веник без устали хлестал Гарри по плечам, лопаткам, пояснице. Виктор плеснул водой на камни, и в бане стало еще жарче.

— Я вынырнул в правой Лоханке, — сказал он. — Лет двадцать назад, а может и больше. У вас время по-другому исчисляется, и солнце быстрее идет. Сложно посчитать. Поначалу думал, тронулся. А потом понял, что все по-настоящему, и даже обрадовался. Мир у вас интересный, но по сравнению с нашим слегка отсталый.

— Так чему же ты радовался?

— Думал, стану героем, — усмехнулся Виктор.

— Ты ведь и стал. Витя Вэдэвэ. Наверняка у вашего певца есть баллады в честь тебя.

— Здесь никто не знает, кто я, — ответил он, стегая его веником. — И ты обещал не говорить. Да, мне было интересно. Словно герой книги. Все эти подвиги, сражения, прекрасные дамы... Но однажды я понял, что все чаще вспоминаю о женщине, которую встретил самой первой в этом мире. Она была такая… С ней тепло было, словно домой пришел. Не знаю, как еще сказать. И я все думал – зачем эти подвиги, геройства, когда можно было просто остаться с этой женщиной, жить, любить ее, рожать детей… В общем, решил вернуться посмотреть, как она, где она. Только опоздал.

Он обмакнул веник в таз и принялся бить куда сильнее.

— Терпимо, дракон?

— Она оказалась замужем? — прокряхтел Гарри.

— Умерла. Но у нее осталась дочь.

— Так Кэти все же твоя?

— Да не знаю я, — огрызнулся Виктор. — Говорю же, время по-другому у вас идет. И у меня в самом начале так все смешалось: то Владыка, то чудовище, то принцесса Турамах.

— А ее ты тоже?..

— Это не имеет никакого значения, — скромно ответил он. — Вот скажи, похожа на меня Катька?

— Нет, — не стал врать Гарри.

— И я так думаю, — вздохнул Виктор. — Но потом решил — какая разница, кровная она мне или нет. Все равно уже как родная. Хорошая она, теплая, как и ее мать. Поэтому, Шпифонтейн, чтоб не подкатывал к ней свои драконьи... Понял?

— Понял, — ответил он. — Может, хватит меня бить?

Виктор поводил веником туда-сюда, гоняя воздух по спине Гарри, и он добавил:

— А хотя, давай еще. Даже приятно.

После бани Виктор окатил его чистой водой, и Гарри, сев на лавку, прислонился к стене, блаженно прикрыв глаза.

— Хорошо, — выдохнул он.

Во всем теле была абсолютная легкость, как будто он мог взлететь прямо сейчас и без всяких крыльев.

— А то, — довольно усмехнулся Виктор. — Крепкий ты, Шпифонтейн. Может, и правда дракон.

— Это не подлежит никакому сомнению, — поднял Гарри указательный палец.

— Чего ж твои крылья не открываются, — задумался он. — Может, это как с парашютом?

— С каким парашютом? — не понял Гарри.

— Высоты не хватает, — пояснил Виктор, наливая ему еще магического зелья. — Просто не успевают раскрыться.

— Хм, — Гарри почесал подбородок. — В этом что-то есть.

— Вэдэвэ плохого не посоветует, — подмигнул ему Виктор и стукнул своим стаканом об его. — Ну, за парашют.

6.4

Голоса я услышала издалека.

— Полковнику никтоооо не пишет, — басом тянул Виктор.

— Полковника никтоооо… — вторил ему Гарри.

— Дай сюда свою балалайку, — сердито перебил Виктор, и струны лютни жалобно тренькнули. — Фальшивишь, салага.

Свернув с тропинки, ведущей к таверне, я направилась к храму, откуда и доносилась песня. Уже вечерело, и на небе появились первые звезды. Стрекотали сверчки, а от правой Лоханки доносился лягушачий хор.

Резкие аккорды заглушили сверчков, и даже лягушки затихли.

— Вот так, понял? — спросил Виктор.

— Лютню отдай, — жалобно попросил Франтик, который, кажется, чуть не плакал.

Я обогнула кустарник и вышла к храму.

— Что вы тут делаете? — требовательно спросила я, и струна лютни, жалобно взвизгнув, порвалась.

Франтик выхватил лютню из рук Виктора и прижал ее к груди, баюкая как ребенка.

— Мы тут это… — подозрительно замялся Гарри.

— Все нормально, Катюха, — заверил меня Виктор. — Шпифонтейн, оказывается, и правда дракон. Сейчас запустим его — и как полетит…

— Куда ты его запускать собрался? — спросила я, потихоньку зверея.

— Не куда, а откуда, — наябедничал мне Франтик, на всякий случай отступив ко мне поближе и спрятавшись за моей спиной. — С колокольни.

— Что? — ахнула я и уперла руки в бока. — Значит, сперва ты его побил, а теперь собрался скинуть с колокольни? Ты в своем уме?

Виктор виновато улыбнулся, а потом толкнул локтем Гарри.

— Правда, она очень милая, когда злится?

— Правда, — с готовностью согласился Гарри. — Франциск, давай звени, мне нравится эта песня. Или лучше ту, про группу крови. Пожелай мне удачи, Кэти, — пропел он и потянул на себя дверь колокольни.

Я быстро закрыла ее, прислонившись спиной и загораживая проход.

— Только через мой труп! — заявила я.

Гарри уперся рукой в дверь возле моего лица и, склонившись, посмотрел мне в глаза. От него пахло вишневой настойкой и березовыми вениками Виктора, а губы оказались так близко…

— Ты просто ведьма, Кэти, — прошептал он, и я вздрогнула.

Как? Где я прокололась? Откуда он узнал?

— Твои глаза меня околдовали, — продолжил Гарри, и я выдохнула. — Или ты приворожила меня своими солеными огурчиками?

Он намотал выбившуюся из косы прядь себе на палец, склонился еще ниже…

— Э, Шпифонтейн, — оттянул его за шиворот Виктор. — Уже забыл, что обещал? Катюха у меня прямо тут, в сердце, — он стукнул себя кулаком по груди. — Люблю я ее.

— Да понял, понял, — заверил Гарри и, бросив на меня взгляд, полный сожаления, отстранился и обнял Виктора за плечо.

— Возможно, наш план — так себе, — признал тот. — Давай еще помозгуем.

— А я вот чего не понял, Витя, — сказал Гарри, когда они оба пошли к таверне. — Откуда ты все же знаешь наш драконий бой?

— Есть у меня соображения о том драконе, что утонул тут, в Лоханках…

— Я так и думал! Значит, его к вам…

— Зачем они вообще это затеяли? — спросила я Франтика, когда они скрылись за кустами.

— Понятия не имею, — буркнул он, подкручивая струны. — Они друг друга стоят. Дракон еще ничего, а вот твой Виктор мои песни высмеял. И лютню отобрал. И ничего он не понимает ни в поэзии, ни в музыке!

Его голос сорвался и я, вздохнув от безысходности, предложила:

— Спой мне. Я, конечно, тоже ничего не понимаю, но вдруг...

— Ладно, — снисходительно согласился Франтик и, приосанившись и откинув назад кудрявую челку, объявил: — Чуткое сердце поэта. Слова Франциска Звенящего. Музыка… Впрочем, я тебе просто продекламирую. А то струну порвали, варвары.

Я прислонилась к двери колокольни и запрокинула голову, глядя на звезды. Франтик рассказывал что-то про чуткого парня, которого жестокая девушка променяла на другого, совсем не чуткого, и потом пожалела, но было поздно, а я думала про дракона. Теперь он точно хотел меня поцеловать. Может, и правда чует деву, не ведающую блуда? Явно ведь в этом дело. А вовсе не в моих глазах или тем более огурцах. Я фыркнула, и Франтик, прервавшись, с подозрением на меня уставился.