Камни последней стены - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 8

– Вы полковник Рудольф Хеелих? – спросил он.

– Да, – кивнул полковник.

– Вы меня знаете?

– Знаю. Мы встречались в Москве три года назад, генерал.

– Верно. Вы помните, зачем вы тогда приезжали в Москву?

– Конечно, помню, генерал.

– Я хочу еще раз напомнить некоторые факты. Если я буду неточен, можете меня поправить. Тридцатого мая восемьдесят шестого года ваш бывший непосредственный руководитель генерал Маркус Вольф подал в отставку. По приказу министра национальной безопасности Мильке была сформирована специальная группа офицеров из сотрудников двадцать второго отдела для проверки агентурной сети, известной Вольфу. В течение нескольких месяцев руководителем группы «Р» был полковник Хеелих. Я ничего не спутал?

– Ничего, – угрюмо ответил Хеелих. – Зачем вы меня пригласили, генерал? Маркус Вольф уже три года не работает в нашей внешней разведке.

– Вы работаете в двадцать втором отделе уже восемь лет. А до этого работали в девятом отделе.

– Вы можете объяснить, что происходит?

– Не торопитесь, Хеелих. Я прилетел в Берлин только для того, чтобы встретиться с вами. С вашим руководством я уже согласовал нашу встречу. Ни один человек в Германии не знает истинных причин моего приезда. Мы хотим снова использовать вашу группу, Хеелих.

– Опять кого-то проверять? – недоверчиво спросил Хеелих. – Вы разве не видите, что творится? Вчера подало в отставку наше правительство.

– Именно поэтому я и приехал. Сегодня в отставку ушло Политбюро СЕПГ. Кстати, насчет Маркуса Вольфа. Четыре дня назад он выступал на митинге. Сначала его встретили аплодисментами, а когда он признался, что был генералом госбезопасности, его освистали и не дали закончить выступление.

– Да, он был на митинге, – нахмурился Хеелих. – Это его выбор. Какая-то часть немцев все еще верит в вашу страну, верят вашему Горбачеву. Если так будет продолжаться, уже через несколько дней люди прорвутся сквозь берлинскую Стену и мы не сможем их остановить даже с помощью ваших танков.

– Наших танков не будет, – вдруг сказал генерал.

– Что? – не понял Хеелих.

– Советское командование передало приказ Западной группе войск в Германии. При любом варианте развития событий наши войска не станут вмешиваться во внутренние дела Германии. Это установка нашего политического руководства.

– Значит, вы нас бросили? – ошеломленно спросил полковник. – Вы нас предали? Этого не может быть.

– Я прилетел сюда не для того, чтобы обсуждать с вами моральные аспекты нашего решения, Хеелих. В вашем ведомстве работали тысячи, десятки тысяч людей. Мы обязаны спасти хотя бы часть из них. Вы правильно заметили по поводу Стены. Вы видите, что творится в Берлине? Только я думаю, что у нас нет в запасе нескольких дней. Мы должны немедленно начать эвакуацию личных дел и документации.

– Вернер Гроссман знает об этом? – спросил Хеелих.

Генерал несколько секунд молчал. Очевидно, он обдумывал наиболее подходящий ответ.

– Мы не хотели бы подставлять никого из сотрудников вашей разведки, – осторожно объяснил он. – Мы не знаем, в каком направлении будет развиваться ситуация внутри Германии и германо-германские отношения.

– Нашу группу не пустят в архивы, даже если об этом попросит Эгон Кренц, – возразил Хеелих. – Нужно личное указание Гроссмана. Или министра национальной безопасности.

– Это не проблема. Вы знаете Эриха Дамме?

– Конечно. Мы знакомы много лет.

– В таком случае все гораздо проще. Он отвечает за безопасность архивов. Я думаю, имея приказ, вы сумеете его убедить. А затем нужно срочно эвакуировать наиболее ценные документы.

– Я вас понимаю, – угрюмо кивнул Хеелих.

– Нет, не понимаете. Часть документов мы вывезем в Советский Союз, а самые ценные досье должны быть уничтожены. Вы меня слышите полковник? Уничтожены. Никто не должен знать о наиболее ценных агентах восточногерманской разведки. Сотрудники нашего четвертого отдела несколько дней работали с руководством «Штази». Мы составили список из двенадцати человек. Даже я не знаю, кто они. Ваша задача – найти эти досье и уничтожить. Никаких имен. Эти люди должны исчезнуть из всех списков. Остальные документы – примерно на триста человек, вы передадите нашим представителям.

– Я знаю Анатолия Новикова, берлинского резидента, вашего представителя...

– Забудьте про него. Документы передадите моему личному представителю. Это очень важно, Хеелих.

Полковник колебался. Затем решительно сказал.

– Мне нужно разрешение моего руководства.

– Вот документы, подписанные министром безопасности, – устало произнес генерал, протягивая своему собеседнику папку, которая лежала на столе. – Документы завизированы Гроссманом. Вам даны чрезвычайные полномочия для спасения архива внешней разведки, полковник Хеелих.

Полковник встал. Теперь он не колебался. Получив приказ, он обязан его выполнить. Кроме того, он хорошо понимал мотивы, изложенные русским генералом. Агентов нужно спасать и прикрывать. Документацию следует уничтожить. Он видел, что творится в Берлине. Знал обстановку в Восточной Германии. После отставки Хонеккера все пошло совсем не так, как предполагалось. И Эгон Кренц наверняка не справится с этим обвалом, происшедшим в стране. Полковник Хеелих был профессионалом. А это означало, что он умел просчитывать варианты. И должен был хотя бы немного уметь предвидеть развитие событий. В конце концов любую разведку можно восстановить, если спасти наиболее ценных агентов.

– Хорошо, – сказал Хеелих, – я соберу свою группу немедленно.

Москва.

31 октября 1999 года

Весь вчерашний день Дронго читал документы. Старые архивные документы десяти-, пятнадцати-, двадцатилетней давности, о разведке уже не существующей страны, которую уважали и с которой считались даже в КГБ, настолько зримыми и убедительными были успехи восточногерманских профессионалов.

Привыкший полагаться на свою память, он запоминал сотни фактов, деталей, имен, кличек, которые могли пригодиться ему для последующей работы. Самым важным было ознакомиться с досье каждого из подозреваемых. Здесь были собраны материалы по каждому из пятерых сотрудников группы «Р». Прежде всего Дронго познакомился с личными делами уже погибших сотрудников. Полковник Рудольф Хеелих, очевидно, был цельной личностью. Несколько наград, работа в девятом отделе. Это, кажется, внешняя контрразведка, вспомнил Дронго. Потом Хеелиха перевели в другой отдел, и он занимался нелегалами. Именно ему было поручено возглавить группу, которая должна была уничтожить документы и выделить главных агентов для их последующей консервации.

В деле Нигбура привлекали его связи с бывшими осведомителями «Штази». Раньше он работал с ними, и в числе его внештатных осведомителей был Дитрих Барлах. Затем Нигбур попал в группу Хеелиха. Дронго обратил внимание, что Нигбур попал в группу «Р» последним.

Из личного досье Освальда Вайса известно, что он учился в бывшем Советском Союзе. Очевидно, проходил стажировку в Москве: иногда разведчиков стран Восточного блока направляли в Советский Союз для обмена опытом. С одной стороны, это была прекрасная возможность поучиться у советских коллег. А с другой – позволяла советским спецслужбам более пристально наблюдать за работой «дружеских» спецслужб, направляя их деятельность в нужное русло. После событий шестьдесят восьмого года в Чехословакии, когда система местной госбезопасности дала сбой, в Москве уже не всегда доверяли своим «друзьям».

Дронго закончил в третьем часу ночи. Сотрудник, отвечавший за материалы, буквально валился с ног от усталости. В отличие от Дронго, он приезжал на работу к девяти и не был «совой». Дронго вернулся домой в четвертом часу утра, назначив встречу с Шилковским на воскресенье. Он решил встать пораньше, и назначил время беседы на час дня, решив для себя, что до этого еще успеет ознакомиться с личным досье Шилковского.