Камни последней стены - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 19

– Как трогательно. Я сейчас заплачу от умиления. Кстати, где сейчас Алиса?

– В Канаде. Работает в нашем посольстве.

– Передай ей привет.

– Обязательно. Так зачем ты приехал?

– Чтобы поговорить с Бутцманом. По-моему, это и так ясно.

– Что тебя интересует? Может, мы сможем тебе помочь? Мы все-таки твои должники, и мне не хотелось, чтобы ты считал нас неблагодарными.

– Прямо Робин Гуды, а не сборище шпионов и убийц.

– Хватит, – поморщился Павел. – У нас, между прочим, государственная организация.

– Знаю я вашу организацию. Много раз сталкивался. И помню, как вы «отличились» в Вене, в девяносто первом.

– У каждого своя работа, – резонно заметил Гурвич. – Ты прекрасно знаешь, что наша задача – обеспечить безопасность нашей страны и наших людей.

– В таком случае могу тебя сразу успокоить. Бутцман не имеет отношения к безопасности вашей страны. Хотя подожди, – вдруг сказал Дронго, – вы ведь выставили такую охрану. Как это я сразу не понял. Он ваш информатор. Работа в строительной компании только прикрытие? Верно?

– Ты же знаешь, что я тебе ничего не отвечу. Бутцман работает в строительной компании. Из Москвы нам сообщили, что ты прилетишь сюда для разговора с ним. Мы решили обеспечить вашу безопасность. Вот и все. И ничего больше не спрашивай про Бутцмана.

– Он мне понравился, – вздохнул Дронго. – Надеюсь, он поправится. У него нет озлобления, нет комплексов, которые бывают у неудачников. После того, как рухнула его страна, после того, как он потерял работу, он сумел найти себя в этом мире. По-моему, это совсем неплохо.

– У него мать – еврейка, – заметил Гурвич, – и поэтому у него всегда были две родины...

– Знаю. Сейчас начнешь рассказывать, что по вашим законам он еврей и его любимая страна Израиль. Между прочим, мне сказали, что в Нью-Йорке евреев живет больше, чем в Израиле. Надеюсь, у них тоже развито чувство родины. Только Бутцман жил и работал в ГДР. И надеялся всегда там жить. А сюда он приехал только потому, что в той стране ему уже не было места.

– Тебе нравится разговаривать со мной в таком тоне? Кстати, хочешь кофе?

– Не хочу. Ты уже забыл, Павел, я никогда не пью кофе. Только чай. А тему мы можем переменить. Только от этого Бутцману не станет легче. Кто-то в него стрелял, а вы со всеми вашими агентами и секретами не смогли его защитить.

– Зачем ты приехал? – в который раз устало спросил Гурвич. – Если ты не ответишь на этот вопрос, мы не сможем вычислить и убийцу Бутцмана.

– Я уже объяснял несколько раз. Бутцман был сотрудником специальной группы полковника Хеелиха. Когда они перевозили документы, на них напали и убили несколько офицеров. В Москве считают, что это было сделано не без помощи предателя. Вот и вся правда.

– Не вся, – упрямо сказал Гурвич. – Ты забыл добавить, что группа полковника Хеелиха вывезла секретные документы, которые передала представителям Москвы. А потом Хеелиха и его заместителя действительно убили. И мы подозреваем, что при них остались какие-то важные документы, которые исчезли десять лет назад и всплыли только теперь. Такое возможно?

– Возможно, – кивнул Дронго. – Но моя задача – найти предателя в их группе, а не слушать твои умозаключения.

– Вы напрасно так нервничаете, Дронго, – вдруг сказал по-русски Менахем. Все это время он спокойно слушал беседу, не вмешиваясь. У него был правильный русский язык, но с некоторым прибалтийским акцентом. Возможно, его семья выехала из Литвы или Латвии. – Если вас интересует, кто мог сдать Хеелиха и его заместителя, то мы уже вычислили этого человека. – Менахем положил тетрадь, поправил очки и подошел к Дронго. – Неделю назад в Берлине израильскую визу попросил Гайслер, бывший сотрудник группы Хеелиха. Вам знакома эта фамилия?

– И вы дали ему визу?

– Конечно, дали. Мы тогда не связывали его визит с вашей беседой. Он прилетел в Тель-Авив четыре дня назад. Вместе с туристической группой.

– И вы не проверили его?

– Конечно, проверили. Но мы не предполагали, что он выйдет на Бутцмана. Поэтому мы держали Бутцмана под постоянным наблюдением. Но Гайслер оказался умнее. Он ушел от нашего наблюдения еще вчера. А сегодня он сумел узнать о вашей предполагаемой встрече с Бутцманом. Видимо, он сумел считать информацию по оконному стеклу. Или всадить жучок в оконную раму. К телефону он подключиться не мог, это было невозможно.

– И где он сейчас?

– Мы его ищем. В отеле, где жила их группа, он не появлялся. Со вчерашнего дня.

– Поздравляю, – пробормотал Дронго. – Я думал, у вас не бывает подобных проколов.

– Как видите, бывают, – сухо ответил Менахем. Он постоял еще несколько секунд, затем повернулся и пошел к выходу.

– Можете уезжать, – сказал он перед выходом, – вы уже знаете главное. Предателем в группе полковника Хеелиха был Карстен Гайслер. Мы еще не знаем, почему он решил убить Бутцмана, но думаю, что это вопрос времени. Врачи считают, что они смогут вытянуть Бутцмана, и тот будет жить. А Гайслера мы найдем. Ему в Израиле не спрятаться. С его типично немецкой внешностью это невозможно. До свидания.

Менахем повернулся и вышел из комнаты. Гурвич взглянул на Дронго, тяжело вздохнул.

– Он из Советского Союза? – понял Дронго.

– Вообще-то, в детстве его звали Мишей, – усмехнулся Гурвич. – Его родители приехали из Риги в семьдесят восьмом. В Москве его хорошо знают, поэтому я тебе и говорю. Он координирует действия спецслужб против террористов.

– Как могло получиться, что вы так ошиблись с Гайслером? Вы ведь должны были знать, что он бывший член группы Хеелиха.

– Ну и что? Нас боятся только бывшие нацисты. Почему Гайслер не мог приехать в Израиль? Против нашей страны и наших людей он ничего предосудительного не сделал. Кстати, их самый главный руководитель, который возглавлял восточногерманскую разведку тридцать лет, – генерал Маркус Вольф, даже хотел получить убежище в Израиле. Но американцы настояли, чтобы мы ему отказали. У нас были очень хорошие отношения с разведкой ГДР, и поэтому Гайслеру нечего было опасаться. Бутцману он не звонил и не ходил к нему. Поэтому мы его даже не взяли под наблюдение. Просто регистрировали его присутствие в группе, пока вчера он не исчез. Именно тогда мы вспомнили и о твоем приезде, и о визите Гайслера. Но мы не думали, что он решится на такое безумие. И самое главное – для чего? Что такого опасного мог знать Бутцман, чтобы его нужно было ликвидировать? Не понимаю.

– И я не понимаю, – нахмурился Дронго. – Поэтому завтра я не уеду. Останусь в Израиле и буду ждать, когда вы найдете Гайслера.

– Это может быть опасно, – предостерег Гурвич.

– Ничего. Я надеюсь на ваших профессионалов. – Дронго поднялся с дивана, взглянул на часы. – Свинья ты, – неожиданно сказал он. – Я же тебе говорил, что люблю чай, а не кофе. А ты мне даже не предложил чаю.

– У нас нет чая, – улыбнулся Павел, – только кофе.

– Я так и знал. Вас, очевидно, плохо финансируют. Где мои напарники? Надеюсь, вы их отпустите вместе со мной?

– Конечно. Можете забрать свою машину. Между прочим, твоя спутница – очень решительная особа. Она явно не хотела выполнять приказ сотрудников полиции и выходить из машины.

– Не нужно было ее пускать в вашу страну с оружием в руках, – заметил Дронго. – Меня всегда поражает лицемерие спецслужб. Всем и все всегда бывает известно, но каждый делает вид, что никто и ничего не знал.

– Когда ты хочешь уехать? – устало спросил Гурвич.

– Я тебе уже надоел? Как только ты сообщишь мне, что вы взяли Гайслера. Надеюсь, вы возьмете его живым.

– Увидим, – недовольно кивнул Павел. – Завтра утром я заеду к тебе в отель. Мы могли бы вместе пообедать.

– Надеюсь, наш обед пройдет лучше, чем моя встреча с Бутцманом.

– Надеюсь, – улыбнулся Павел. – Сколько лет тебя знаю, а ты не меняешься. Алиса говорила, что у тебя душа клоуна и вместо головы компьютер. Интересное сочетание, ты не находишь?