Неестественные причины - Джеймс Филлис Дороти - Страница 6

– Я в этом совершенно уверена, – сказала мисс Кедж. – Но почему уверена, не могу объяснить. Он печатает не так. Хотя машинка его.

– А что можно сказать о стиле? – поинтересовался Далглиш.

Все задумались. Наконец Брайс ответил:

– Типичным Сетоном это, пожалуй, не назовешь. Он все-таки мог прилично писать, когда хотел. А это производит впечатление даже какой-то… нарочитости, вы не находите? Словно человек старался писать плохо.

Элизабет Марли, все это время молча сидевшая в стороне, как ребенок, который дуется на то, что его силком привели и посадили скучать среди взрослых, вдруг нетерпеливо сказала:

– Если это подделка, то явно рассчитанная на то, что мы сразу разгадаем. Джастин прав, стиль насквозь фальшивый. И не случайно, конечно, выбрано единственное имя, которое не может не насторожить. Ну почему обязательно Рози? Если хотите знать мое мнение, то это просто сам Морис Сетон шутки шутит. А вы все купились. Вот увидите, мы еще прочитаем описание этого случая в его новой книге. Вы же знаете, он любит сначала поставить эксперимент, а потом уж пишет.

– Действительно, такая ребяческая затея вполне в его вкусе, – согласился с ней Оливер Лэтем. – И мне совершенно не улыбается оказаться невольным участником его дурацких экспериментов. Предлагаю выбросить все это из головы. Рано или Поздно он сам объявится.

– Морис – человек со странностями и очень скрытный, это правда, особенно в том, что касается его работы, – подтвердила и мисс Кэлтроп. – И вот еще что. Мне случалось подкидывать ему кое-какие полезные идеи. И он их пускал в дело, это совершенно определенно. Но хоть бы раз потом вспомнил. Я, разумеется, не ожидала формальных изъявлений признательности. Я только рада, если могу помочь собрату по перу. Но все-таки как-то странно – выходит книга, в ней использованы твои придумки, а Морис даже спасибо не скажет.

– Он небось просто забыл, что не сам это придумал, – снисходительно предположил Лэтем.

– Морис никогда ничего не забывал, Оливер. У него был необыкновенно ясный ум. И работал он очень методично. Если я ему что-то предлагала, он всегда делал вид, что не особенно заинтересовался, только буркнет, что, мол, это можно будет при случае использовать. А сам, по глазам видно, уже ухватился за подсказку и не чает поскорее примчаться домой, чтобы занести ее на каталожную карточку. Мне-то, конечно, не жалко. Но не мешало бы иногда и сказать, что спасибо, мол, очень обязан. Одну вещь я ему подсказала в прошлом месяце и держу пари, найду ее в следующей книге.

Пари никто не принял. Брайс сказал:

– Вы совершенно правы, Селия. Не вам одной случалось подкидывать ему по мелочи. А зачем? Бог весть. Просто иной раз придет в голову новый оригинальный способ убийства, вот и жаль, чтобы зря пропадал, когда бедняга Сетон явно уже исчерпал всю свою фантазию. Но, не считая хищного блеска во взоре, – ни намека на благодарность! Впрочем, теперь, как вы все сами понимаете, он от меня больше помощи не дождется. После того, что он сделал с Арабеллой!..

– Нет, я ему подсказала не новый способ убийства, а просто некоторую ситуацию, – отозвалась мисс Кэлтроп. – Мне подумалось, что получился бы очень даже неплохой зачин для книги. Я Морису все время твердила, что читателя надо захватить с первых же строк. И вот представьте себе. По морю плывет лодка, а в ней труп с отрубленными кистями рук.

В ответ ей в комнате возникла такая полная и внезапная тишина, что на бой каминных часов все резко повернули головы, будто он возвестил время казни. Далглиш смотрел на Лэтема – тот весь напрягся и замер, с силой сдавив пальцами хрупкую ножку рюмки. Что пряталось под бледной, каменной маской его лица?

Но тут раздался высокий, нервный смешок Брайса, и злые чары разрушились. Послышался всеобщий вздох облегчения.

– Селия, какая у вас необыкновенная фантазия! Кто бы мог подумать! Смотрите не давайте себе воли, моя милая, не то Романтическая лига исключит вас из своих рядов.

Лэтем сдержанным, бесцветным голосом проговорил:

– Все это не имеет касательства к обсуждаемому вопросу. Насколько я понял, мы решаем не предпринимать в связи с исчезновением Сетона никаких действий? Вполне возможно, что Элиза права, это Морис самолично придумал такую глупую шутку. А раз так, то чем скорее мы оставим мистера Далглиша предаваться покою и отдыху, тем лучше.

Он уже подымался с кресла, словно до смерти прискучив всей этой историей, как вдруг в наружную дверь громко и властно постучали. Джейн Далглиш вопросительно вскинула глаза на племянника, встала и пошла отпирать. Гости притихли, прислушиваясь без зазрения совести. Поздний посетитель был в их маленьком поселке редкостью. Если кто к кому и заглядывал после наступления темноты, то кто-нибудь свой, а всех своих безошибочно различали на слух. Так стучать мог только посторонний.

На крыльце шел приглушенный отрывистый разговор. Потом в дверях снова появилась мисс Далглиш. Сзади нее темнели фигуры двух мужчин в форменных плащах. Мисс Далглиш сказала:

– Это инспектор-детектив Реклесс и сержант Кортни из суффолкского уголовного розыска. Ищут Дигби Сетона. Его парусную лодку прибило к берегу за Тресковым мысом.

– Странно, – заметил Джастин. – Вчера в пять часов она, как обычно, стояла причаленная под Кожевенным спуском.

Все одновременно удивились: как странно, что два следователя затемно явились к людям в дом из-за какой-то найденной лодки. Но Лэтем опередил всех. Он спросил:

– А в чем, собственно, дело, инспектор? Ответила вместо инспектора Джейн Далглиш:

– К сожалению, случилась страшная вещь. В лодке оказался Морис Сетон.

– Морис? Морис Сетон в лодке? Какая чушь! – резким авторитетным тоном возразила мисс Кэлтроп. – Этого не может быть. Морис не катается на лодке. Он не любит ходить под парусом.

Инспектор шагнул из-за порога на свет и только теперь заговорил сам:

– Он и не катался, мадам. Мистер Сетон лежал на дне лодки мертвый. Мертвый и с отсеченными кистями рук.

6

Селия Кэлтроп, словно красуясь своим упорством, в десятый раз повторяла:

– Говорю вам, я ни с кем, кроме Мориса, не делилась этой идеей. С какой стати? И не добивайтесь от меня точной даты. Месяца полтора назад. Или немного раньше. Не помню точно. Мы шли по пляжу в сторону Уолберсвика, и мне вдруг пришел в голову эффектный зачин для детективного романа-, в открытое море уносит в лодке труп без рук. И я предложила его Морису. А больше до сегодняшнего дня никому даже не заикнулась. Может быть, конечно, он кому-то рассказал.

– Ясно, что рассказал! – набросилась на нее Элизабет Марли. – Не сам же он себе отрезал руки для убедительности. Или ты допускаешь, что тебя и убийцу одновременно осенила одна и та же блестящая мысль? А почему ты так уверена, что больше никому не рассказывала? Я, например, по-моему, от тебя про это слышала, мы еще тогда обсуждали, как трудно Морису дается построение сюжета.

Но тут ей, кажется, никто не поверил. А Джастин Брайс тихонько – но вполне внятно – произнес:

– Добрая Элиза! Всегда готова встать на защиту.

Оливер Лэтем рассмеялся, после чего установилось неловкое молчание. Его нарушила Сильвия Кедж. Она произнесла сипло, вызывающим тоном:

– Мне он ничего такого не рассказывал!

– Разумеется, милочка, – вкрадчиво отозвалась мисс Кэлтроп. – Есть много вещей, которые мистер Сетон с тобой не обсуждал. Разве обо всем говорят с прислугой? А он к тебе именно так относился. Почему ты позволила сделать из себя уборщицу? Где твоя гордость? Мужчинам, моя милая, больше нравятся девушки с характером.

Откуда вдруг столько злобы? Далглиш заметил, что остальные тоже смущены и недоумевают. Все опять замолчали. Далглишу было неловко смотреть на обиженную Сильвию, а она кротко понурила голову, как бы принимая заслуженный упрек, и волосы с двух сторон черным занавесом закрыли ей лицо. Он слышал ее сиплое судорожное дыхание. Но почему-то ее было не жаль. Бесспорно, Селия Кэлтроп вела себя недопустимо, но в Сильвии Кедж было что-то такое, не располагающее к сочувствию. Интересно, однако, откуда у Селии эта ярость?