Гвалактика белая. И только вера. Книга 12 (СИ) - Бульба Наталья Владимировна - Страница 48

А мысль опять крутнулась, чтобы вновь оказаться рядом с Сашкой Ароновым. Совсем другим Сашкой…

О рождении у моего… друга сына, я не знала. О смерти при родах жены – тоже…

Паскудно! Не потому, что издержки войны, потому что в своем горе я забыла о существовании других.

- Капитан, прошли ближние… Координаты для захода…

- Принято… Внимание экипажу! Посадочный протокол…

- Принято, - первым отреагировал Вихрев. – Посадочный протокол… Маршевые – двадцать четыре… Режим гашения…

- Капитан, - Костас высунулся из-за своих внешек. – Капитан Ягомо. Закрытый канал…

На мгновение екнуло сердце… И кто там вспоминал про то, с чем не сможет справиться…

- Антон… - резко развернулась я, возвращаясь к терминалу.

- Принято, капитан, - Сумароков кивнул, перехватив посадку.

Устроившись в ложементе, активировала защитное поле. То вскинулось, отрезая меня даже не от взглядов, от неосязаемой тишины, сбить которую звучавшие команды были не в состоянии…

- Капитан Ягомо…

Наш последний разговор состоялся шесть часов назад. Ничего экстраординарного тогда не происходило…

Или он тоже решил поберечь мои нервы?

- Таши, - показалось, что Ягомо сглотнул,прежде чем произнести мое имя. – У нас серьезные проблемы.

Странно, но я почему-то этому не была удивлена.

На плацу – ровные прямоугольники. Экипажи кораблей, команды техников, обслуживающий персонал.

Справа – практически одни бабы, как назвал их Вихрев, сказав, что вот от таких, как эти, все зло во Вселенной.

«Несуществующее» женское подразделение. Все, словно слепки друг с друга. Точеные фигурки, походочка, взгляды с поволокой. И - вседозволенность, которую породила их избранность в закрытом обществе стархов.

С учетом того, что аорами командовали домоницы, Андрей был не так уж и не прав.

Слева – мои и парни Аронова, временно прикомандированные к группе «Ворош».

Рядом – каптех Ирадиш Йорг, командовавшая базой, которой вроде как предстояло стать нашим очередным домом.

Придушила бы собственными руками, забыв, что эта дамочка являлась еще и матерью Карина. Если бы не ее открытое попустительство…

Говорить об этом было поздно. Знай раньше, куда именно отправляется группа…

Я – не знала, и теперь за моей спиной стояли восемь нарушителей, которых выдернули из-под старховских красоток.

Как уклончиво пояснил Ягомо, уже глубоко в процессе.

На сам процесс мне было так же глубоко наплевать. Как и на игру, которую затеяли эти старховские красотки: заполучи самого смазливого и отымей до полусмерти. Не иди сейчас война, и не нарушь парни приказ Ягомо: борт корабля не покидать, еще неизвестно, в чью пользу все закончилось, но…

Война!

Они не просто нарушили приказ, они переступили черту, за которой находилась безопасность группы. Больше, чем проступок. Преступление!

- Скажешь хоть слово, пристрелю, - чуть слышно, одними губами, прошипела я, прежде чем сделать шаг вперед.

- Сука бешеная, - прохрипела мне в спину каптех.

Имела полное право. После команды штурмовым группам хватило двадцать минут, чтобы база оказалась полностью в наших руках.

Воспользоваться экстренным каналом связи каптех хотела, но Карин уговорил ее со мной не спорить. Что стало главным аргументом: его вежливая просьба или воинственный вид невестки, меня мало интересовало. Главное – результат. Тот оказался именно таким, какой был мне нужен.

Вот только на душе было все так же паскудно, словно я тоже собиралась переступить грань. Ту, в рамках которой все еще числилась человеком.

- Там, - выдохнув, кивнула я куда-то в небо, - идет война. Здесь…

Демоны их…!

Здесь пели птицы.

Здесь мелкие зверушки брали угощение с рук. Забирались на плечи, восседая гордо, по-хозяйски.

Здесь были деревья, с листьев которых после дождя с потешным чмоканьем падали на землю сытые, самодовольные капли.

Здесь был заросший кустарником обрыв и извилистая тропинка, ведущая к озеру.

Здесь был воздух… сладкий, пьянящий.

Здесь…

Здесь было слишком тихо, чтобы поверть в то, что происходило там.

Прежде чем продолжить, прошлась взглядом по ровным рядам. Лица. Лица. Лица.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Мои смотрели прямо. Веря! Готовые идти до самого конца.

Справа – с брезгливостью и ненавистью, которую даже не пытались скрывать.

Паскудно.

Я понимала парней, изголодавшихся вот по этим самым бабам.

Я не понимала баб, готовых стать подстилками, торопясь отхватить себе самого хорошенького, пустить по кругу.

Как продержалась команда «Истори», выскочившего из сорванного прыжка в секторе базы, я догадывалась. Хотя бы по черноте под глазами ее капитана.

- Там, идет война, - повторила я уже тверже. Либо - либо! Другого нам не дано. – Здесь… вы забыли, ради чего все это. – Пауза была короткой. Не для них – для меня. – За нарушение приказа, за самовольное оставление кораблей в условиях военного времени…

Взгляд цеплялся за тех, кто был дорог. Дарил. Тарас. Стас. Юл, которого Ягомо запер в карцере до моего возвращения.

– Расстрелять! – четко закончила я, не позволяя себя передумать.

Сегодня еще могла это остановить, завтра…

- Бешеная…

Я не оглянулась, смотрела на лица, видя на них растерянность и решимость.

И с тем, и с другим, они опоздали.

Выщелкнутый из набедренной кобуры парализатор лег в руку. Точкой, которую я собиралась поставить:

- Приговор привести в исполнение немедленно!

Я тогда была пьяна. То ли не отступавшей от сердца болью. То ли тарканским, которое мне подливал и подливал Индарс.

Я была пьяна, но каждое из тех мгновений продолжало оставаться у меня перед глазами. Словно все это происходило здесь и сейчас.

- А еще господин император выносил приговоры, - неожиданно оказавшись рядом, наклонился ко мне Дарил. Низко, щекой коснувшись щеки. – Смертные приговоры, - добавил он, глядя на Индарса. Зверем глядя, словно перед броском.

- И даже приводил их в исполнение, - старх был все так же невозмутим. Да и голос звучал ровно, спокойно.

Иллюзия, в которую я хотела, но не верила.

– Чтобы не забыть, насколько хрупка жизнь и как легко ее отнять…

Чтобы не забыть…

- Совсем молодая, - как-то очень задумчиво протянул Индарс, рассеянно глядя на меня.

- Тест показал, что ей нет тридцати, мой император. Ее сильно изуродовали, а так была бы очень красивой. Прикажите помиловать?

Индарс узнал меня, я видела это по едва заметно заострившимся скулам, по дернувшемуся кадыку, по тому, как в его глазах появилось сначала недоумение, потом мелькнула радость, тут же сменившись болью, гневом и отчаянием.

За ввоз айо в империю стархов полагалась смерть.

Указ об этом подписывал он сам.

- Прикажете помиловать? – повторил стражник, торопя своим голосом заполнить затянувшуюся паузу.

Мог ли догадываться, чью именно судьбу решал в тот миг его император?

Для меня ни один из ответов на этот вопрос ничего не менял.

- Для исполнения приговора выйти из строя… капитан-лейтенант Дрей.

- Я! – выступил вперед Дарил.

- Старший-лейтенант Ром.

- Я! – Стас сделал шаг навстречу… мне.

- Старший лейтенант Веласке.

- Я!

Валечка.

- Старший лейтенант Чаунри.

- Я!

Костас.

- Капитан-лейтенант Торрек.

- Я!

Рок.

- Капитан-лейтенант Корас.

- Я!

Ангел.

- Старший лентенат Слайдер.

- Я!

- Пятнадцать шагов вперед!

Парадная форма. Идеально выверенный шаг.

Что же я делала?!

- Я доложу императору о вашем самоуправстве! – процедила, встав ко мне вплотную каптех.

- Обязательно доложите, - обманчиво спокойно заверила я ее.

В душе истекало кровью, но…

Если не я, то - кто?!

Резко развернулась на сто восемьдесят, начиная линейку палачей. Каптех поторопилась отойти.

Это она правильно. А то ведь заставила бы и ее.

- Оружие!

Фиксаторы выпустили парализаторы бесшумно, но не в этой… оглушительной тишине, разорвав ее, разодрав на звуки, на физически осязаемый рокот, на понимание, что для профилактики все зашло слишком далеко.