Королевский маскарад - Джеймс Арлин - Страница 23

Роланд почувствовал, как широкая улыбка растянула его губы. Теперь он жаждал увидеть, как она снимет второй чулок. Неожиданно она встала и подняла ногу на кровать, воткнув каблук в матрац. На ее лице появилось умоляющее выражение — не поможет ли он бедной маленькой Лили, ведь она так измучилась с первым чулком. Он нетерпеливо поставил шампанское на столик и дотянулся до ее ноги.

Сняв туфельку, которая неожиданно оказалась легкой, как перышко, он бросил ее через свое плечо так же, как она бросила чулок. Туфелька стукнулась о стену и упала в угол за кровать.

Лили откинула голову назад и рассмеялась. Звук возник глубоко в ее горле. Роланд тоже смеялся, пока она не дотянулась до разреза юбки и, собрав складками, не отбросила ее назад, подставив подвязки его дрожащим пальцам. Он отстегнул первую, и она наклонилась на кровати, согнув колено, чтобы он мог достать вторую. Когда и эта была отстегнута, Лили опять выпрямилась, предоставив ему всю длину ее ног. Он охватил руками верх чулка и медленно сдвинул его вниз. Когда он достиг ступни, то одной рукой приподнял ее, а другой снял чулок, оставив его лежать там, где он упал. Он снова потянулся к Лили, но она уперлась ступней в его грудь и оттолкнула назад.

— Теперь моя очередь, — сказала она, выпрямившись, и прежде, чем он смог угадать, что она собиралась сделать, схватила край одеяла и отбросила его в сторону. Он бессмысленно пытался удержать одеяло, чтобы прикрыть себя, смущенный как тем, что она увидела, так и своей реакцией на это. От потрясения выразительные глаза Лили расширились, но затем она подняла брови и расслабилась.

— Я не знала, что ты спишь нагим.

— Теперь знаешь, — слова были едва слышны.

— Теперь знаю, — повторила она, затаив дыхание, и опять опустилась на край кровати. Она оглядела его. Ему ее любопытство показалось драгоценным, и там, куда она смотрела, уже скользили ее пальцы.

Она начала с его плеч и груди, поглаживая их обнаженной рукой и рукой в перчатке. Контраст ощущений, хотела она того или нет, был невыносимо соблазнителен. Он вынуждал себя оставаться в покое, чтобы позволить ей исследовать его тело в таком темпе, который устраивал ее. Выдержит ли он, это был совсем другой вопрос, но Роланд решил не останавливать Лили.

Она передвинулась к его бицепсам, слегка их поглаживая, затем переместила руки на его бедра. Он сглотнул, вздрагивая от ее прикосновений, и она тревожно взглянула на него.

— Что-то не так?

— Господи, нет. Я едва могу это вынести, вот и все.

— Ты хочешь, чтобы я остановилась?

— Никогда!

Слегка улыбаясь, она перевела взгляд на его живот, положила ладони на внезапно напрягшиеся мускулы пресса, слегка поглаживая их рукой в перчатке. Он закрыл глаза. Казалось, ему было мало воздуха. Но тут она убрала руки.

Он открыл глаза и увидел ее на коленях возле себя.

— Я люблю тебя, Ролли, — прошептала она, и ему показалось, будто его сердце внезапно выпрыгнуло из груди.

«Сейчас же скажи ей, скомандовала ему совесть. Скажи ей, кто ты и что ты, прежде, чем будет слишком поздно».

«Сперва люби ее, — спорило его сердце. — Скажешь ей потом, когда вы соединитесь телом и душой».

«Верь ее любви, — твердил ум. — Верь вашей любви».

Он уже решил сказать, но она закрыла ему рот рукой в перчатке.

— Не говори ничего. Я хочу, чтобы ты все мне показал.

Он улыбнулся в ее ладонь. Какой мудрой и замечательной женщиной она оказалась! Неужели он хотел оставить ее? Конечно, он все ей покажет. Он покажет ей, как любить и как быть любимой. Затем он ей скажет правду и попросит ее — не попросит, а будет умолять — выйти за него замуж. Если же она не сможет любить Тортона, ну, тогда он всю оставшуюся жизнь будет убеждать ее, и она когда-нибудь передумает.

Нежно обхватив запястье, он поднял ее ладонь и поднес к своим губам. Глядя ей в глаза, он осторожно взял зубами ткань се перчатки, только слегка задев кончик большого пальца. Он медленно ослабил ткань, затем, повторяя се движения, по очереди ослабил каждый палец перчатки, медленно стянул се с руки, уронил и вновь поднес ее руку к своим губам.

Он целовал ее пальцы, один за другим, дразня и лаская. Он целовал се ладонь, ее запястье. Он поднял руку, обхватив се грудь. Тихо вскрикнув, Лили бросилась на него, и ее губы встретились с его губами.

Обнимая и целуя ее, Роланд погрузил пальцы в ее волосы, разбрасывая заколки, и шелковистые локоны свободно рассыпались. Он целовал ее, обняв за талию, и притянул к себе на колени. Он попытался стянуть вниз лиф, но тот оказался слишком тесен.

Он поискал застежку на спине и не нашел. Тогда, не отрываясь от его губ, она подняла руку, он нащупал сбоку молнию и потянул ее.

Лиф раскрылся. Он сдвинул его вниз и наполнил свои ладони се плотью. Вскрикивая, она откинула голову назад, и настал момент, о котором он так долго мечтал. Он нагнул голову и поцеловал ее грудь.

Она тяжело дышала, будто ей не хватало воздуха, и негромко вскрикивала, когда он нежно, кончиками пальцев, ласкал ее. Он хотел поцеловать другую грудь, и тут дверь с шумом распахнулась, и какой-то человек ворвался в комнату.

Роланд инстинктивно оттолкнул Лили к стене, протянул руку, защищая ее, другой рукой захватил край одеяла и закрыл девушку. Вспыхнула лампа около двери.

— Какого дьявола ты здесь делаешь? — раздался рев. Роланд успел вскочить на ноги прежде, чем человек снова заговорил:

— Немедленно вылезай из этой кровати, Мария Луиза Лилиан Евгения!

Мария Луиза? Лилиан Евгения? Лилиан? Роланд понял, что за человек стоял в его комнате. Принц Дэймон. Он медленно повернул голову к девушке.

Без сомнения, принцесса Лилиан.

Застонав, Роланд сел на край кровати, охватив голову руками. Его милая, любящая Лили оказалась принцессой! Девушка, судорожно натягивающая лиф и пристально глядящая на Дэймона, была Лилиан Монтегю! Лили! Не служанка в доме врага, но дочь врага! Внезапно платье, бриллианты, вечеринки, Леди Дублон — все встало на свои места. Он был круглым идиотом! Почему он не догадался? Потому, что она лгала, именно поэтому.

Лили-Лилиан вылезла из кровати и боролась с молнией.

— Как смеешь ты подобным образом врываться сюда, Дэймон?

— Как смею я? Ты потеряла рассудок? Ложишься в постель с конюхом! Этот человек охотится за приданым, Лил!

— Он не охотится!

— Я не охочусь!

— Ты должна бы помнить, — сердито продолжал Дэймон. — Мы уже это испытали пять лет назад, когда…

— Я больше не ребенок, Дэймон! — воскликнула Лили голосом принцессы с самыми высокомерными интонациями. — Я начинаю жить своей собственной жизнью. Я люблю Ролли, и он…

— Мы займемся этим. — Подскочив к Роланду, Дэймон выхватил из нагрудного кармана своего безупречно сшитого черного смокинга тугую пачку денег. Очевидно, он пришел, хорошо подготовившись. — Сколько тебе надо, чтобы исчезнуть? Тысяча? Две тысячи? Три? — Спрашивая, он выхватывал банкноты из пачки, которую держал в руке.

Роланду это надоело. Одной рукой сжимая простыню, обернутую вокруг бедер, другой он выхватил деньги из рук Дэймона.

— Я не охотник за приданым.

— И он не конюх, — объявила Лили. — Он — владелец ранчо.

— Я не владелец ранчо, — сказал Роланд, — пока еще не владелец.

— А еще он частный сыщик, — заявила Лили.

— Не частный сыщик! — крикнул Роланд.

— Который ищет свою сестру, — закончила Лили.

— Здесь? — начал издеваться Дэймон. — Он ищет свою сестру здесь? Где? Под твоей юбкой?

Роланд вышел из себя. Он почувствовал, как волна жара поднялась из его груди и взорвалась в голове.

— Я — Роланд Джордж Альберт Томас Тортон из Тортонбурга! — взревел он. — И если ты еще посмеешь говорить с ней подобным образом, я заткну тебе рот!

Тишина последовала за столь дипломатическим заявлением. Дэймон медленно наклонил голову набок, изучая Роланда. Наконец он нахмурился, и его губы сжались в тонкую линию.

— Я же знал, что видел тебя, — пробормотал он. — Но кто мог ожидать, что проклятый Тортон будет чистить стойла?