Девочка Беркута (СИ) - Лель Агата - Страница 37

– А ты видел аттитюд в исполнении примы-балерины? А ан лер? Они словно парили в воздухе, клянусь, мне казалось, что они летят! А музыка? В какой-то момент я даже подумала, что превратилась в одну большую мурашку!

Он улыбался, кивая, не сводя при этом с меня глаз, и я настолько была погружена в свои бурлящие и выплескивающиеся через край комментарии, что не заметила, что взгляд его был каким-то другим. Он был задумчив, может, даже слегка напряжен, он был сам не свой, словно его тоже распирало от эмоций, но совершенно других, отличных от моих. Но разве я могла это все заметить под ворохом собственных впечатлений…

– Ты не слишком устала? Можем зайти в номер, переодеться и немного погулять. Я покажу тебе столицу.

Не смотря на фонтанирующую энергию, я понимала, что она ложная – это все адреналин. На самом деле я очень устала, и физически: представить сложно, но еще утром я была в совершенно другом городе; и эмоционально – выдержать подобную бурю после штиля восемнадцати лет было непросто, но тратить драгоценное время на сон я точно не собиралась. Ведь столько всего хотелось увидеть: Красную Площадь, Чистые пруды, Третьяковскую галерею и еще кучу-кучу всего, за какие-то неполные двое суток. Ведь неизвестно, попаду ли я сюда еще хоть когда-нибудь в своей жизни.

– Устала, но не настолько, чтобы как старушка завалиться спать. Идем переодеваться!

Это был самый прекрасный вечер в моей жизни. Кремлевский дворец, словно сошедший с открыток о столице, огромная сверкающая огнями ёлка, разноцветные шпили храма Василия Блаженного, ароматные булочки с известной на всю столицу пекарни и обжигающий глинтвейн. Конечно, мне обязательно нужно было увидеть одно из самых больших метро в мире, поэтому, хохоча как ненормальные, мы бесцельно прокатились несколько станций, а потом обратно, благополучно промчав свою остановку…

Я была бесконечно счастлива, но осознание того, что счастье это временное заставляло тревожно сжиматься сердце. Сказка рано или поздно закончится, мы вернемся обратно домой и все вернется на круги своя. Я снова стану просто девочкой, которая выгуливает его собаку, и не важно, что однажды ее хозяин подарил мне самый запоминающийся поцелуй…

***

Завернувшись в белоснежный халат, я стояла у окна и смотрела на сверкающие за окном огни. Я часто слышала выражение, что Москва никогда не спит, и теперь, благодаря Роману, могла в этом лично убедиться. Благодаря ему я познала совсем другую, далекую от моей настоящей жизнь. Благодаря ему поняла, каково это – быть влюбленной.

Ноги гудели, чуть-чуть болела голова, но сон никак не шел: я стояла и в ужасе думала о том, что будет теперь дальше.

Смогу ли я хладнокровно наблюдать за тем, как он строит с кем-то свою жизнь? Ведь рано или поздно у него кто-то точно появится. Однажды я приду к нему утром и пойму, что он не ночевал дома, затем увижу забытую губную помаду на полочке в ванной, а потом непременно встречусь на пороге с его пассией…

Реальность уже показала, что я умею играть нужную роль, но это пока он одинок. А потом… хладнокровие разыгрывать не получится. И вообще, чем больше времени мы проводим вместе, тем хуже. Для меня. Ведь рано или поздно мне придется собирать себя по кускам, выбора просто нет. Нет его!

И я приняла решение.

Как только мы вернемся домой, я отработаю выплаченные мне деньги и уйду. Лучше так, пока не по-живому, потом точно будет больнее.

Задернув ночные шторы, чтобы огни чужой жизни не мешали мне помнить свое место, я опустилась на холодные белоснежные простыни и уставилась в потолок. Как и тогда, в первую нашу совместную ночь, Роман спал где-то за стенкой, и его такое близкое присутствие действовало магнитически, рождая нелепые, наивные и совершенно постыдные фантазии.

Сегодня в вагоне метро, когда нас случайно толкнули друг к другу, я со смехом уткнулась носом в его плечо, а когда подняла взгляд, просто не смогла оторвать глаз от его губ. Я помнила их вкус и это было мучительно. Он тоже смотрел на мои, я видела, но механический голос, объявляющий остановки, разрушил волшебство мгновения.

Его губы… мягкие, теплые, опьяняюще-вкусные…

– Это невыносимо! – проскулила я, уткнувшись пунцовыми щеками в накрахмаленную подушку.

Решив, что, не смотря на усталость, мне точно так просто не уснуть, я встала с постели и, просунув ноги в белоснежные, как и гостиничный халат, тапочки, пошла в гостиную. Где-то там я точно видела телевизор, может, благодаря ему удастся избавиться от навязчивых мыслей…

Наши двери открылись практически одновременно, что удивило и откровенно смутило. Роман, в точно таком же, как и у меня, халате, стоял напротив, а за его спиной горел тусклый свет ночника.

– Ты почему не спишь? Два часа ночи.

– Не знаю, не спится. А ты почему не спишь?

– То же самое.

Я понимающе кивнула и поблагодарила окутывающую нас темноту, за то, что он вряд ли видит мои сияющие лихорадочным блеском глаза. Его присутствие, недавние фантазии и мысль, что под моим халатом нет никакого белья – слишком провокационный микс.

– Может, закажем кофе в номер? Или выпьем чего покрепче – здесь отличный мини-бар.

Я неопределенно повела плечом, но все-таки пошла за ним следом. Наши длинные тени плясали по стенам, меня потряхивало, как перед важным экзаменом или как перед чем-то особенным, что происходит в жизни каждого человека лишь единожды.

Щелкнув пультом, Роман оживил бледную подсветку и, взяв в руки гостиничный телефон, набрал номер ресепшена.

Пока он говорил, я подошла к огромному окну и, кусая губы, нервно перебирала фаланги пальцев.

Почему не спала я – известно, а почему не спал он?

Мысль о том, что он тоже вспоминал момент в метро показалась нелепой, но в наивной девичьей душе все равно поселилась смутная надежда.

– Сейчас у них полный аншлаг – болельщики вернулись с матча и требуют продолжения банкета. Кофе придется чуть подождать, – опустив трубку на базу, ввел меня в курс дела Беркут.

– Не страшно, все равно не спится.

В гостиной повисла оглушающая тишина, нарушаемая лишь грохотом моего неспокойного сердца.

Он едва слышно подошел и встал позади моего правого плеча. Я явственно ощутила терпкий аромат мужского шампуня и не к месту подумала о том, а если ли что-то под халатом у него?

Щеки в миллионный раз за эту ночь покрыли алые пятна стыда.

– В общем, – прочистила горло, – я тут сказать хотела… то есть поблагодарить. У меня никогда не было такого потрясающего вечера и я не забуду его никогда в своей жизни.

– В твоей жизни будет еще много прекрасного, ну ты чего.

– Настолько? Нет, не будет! – обернулась, поймав его незнакомый взгляд. Глубокий, влажный, слегка расфокусированный. – То, что делаешь для меня ты… Никто и никогда для меня ничего подобного не делал.

– Я не сделал ничего особенного.

– Неправда! Ты… ты словно меня оживил. Теперь у меня есть смысл ради чего просыпаться утром… – непрошенные откровения полились сами собой, но я не стала сдерживать себя, все равно моя сказка скоро закончится и лучшего момента сбросить маски уже не будет. – Я не наивная дурочка, не бойся, и сталкерить за тобой не буду, но просто хочу чтобы ты знал, что ты необыкновенный человек, потрясающий. Ты добрый, справедливый, ты самый красивый мужчина из всех, кого я встречала…

– Рит…

– Подожди! Я хочу сказать! Пожалуйста, не перебивай, – облизала пересохшие губы и, набравшись смелости, посмотрела на него открыто, даже с вызовом: – Тогда, в новогоднюю ночь я поцеловала тебя не потому что перебрала шампанского или была не в себе, я просто очень этого хотела. И не жалею! И об этом… – не сводя с него глаз, вцепилась дрожащими пальцами в узел пояса от своего халата, – тоже жалеть не буду.

– Я тоже больше ни о чем не жалею, – хрипло проговорил он и, мягко убрав с полуразвязанного пояса мои руки… аккуратно развязал его сам. – Я устал бороться с собой. И я соврал, мне не не спалось – я шел к тебе.