Возвращение корабля-призрака - Джейкс Брайан - Страница 6

Но тут вскочил на ноги Нед и залился лаем, сменившимся долгим воем, вой этот эхом отдавался от скал. Из матросского кубрика кто-то крикнул:

— Ну-ка заткните глотку этому псу. Куда подевался мальчишка-хозяин?

По палубе зашлёпали босые ноги — это помощник капитана Лудон бежал на нос.

Увидев застывшего Бена и все ещё заходившегося лаем Неда, Лудон схватил парнишку за плечо:

— Эй, парень! Что с тобой? Уйми своего пса!

Нед, заметив, что кто-то посмел прикоснуться к его господину, бросился на Лудона и опрокинул его навзничь. Внезапно появился Турон. А Бен задрожал и без чувств свалился на палубу. Капитан взял его на руки, как малое дитя, и пнул ногой Лудона:

— Бен, друг, тебе что, худо? Что ты сделал с парнишкой, Лудон?

Выбравшись из-под Неда, Лудон стал оправдываться:

— Да я его пальцем не тронул. Клянусь, капитан! Услышал, что пёс расшумелся, и вышел взглянуть, в чём дело.

Турон рявкнул на незадачливого Лудона:

— Не смей трогать этого мальчищку и от пса держись подальше. Эти двое приносят мне удачу. Не подходи к ним! Понятно?

Обиженный и опешивший от гнева обычно дружелюбного капитана Лудон вернулся вниз, на свою койку.

Бен очнулся в каюте капитана. Он лежал на постели, а Нед лизал его лицо. Быстро сев, мальчик засыпал Неда беззвучными вопросами: «Ты видел, Нед? Здесь был Вандердеккен, он явился за нами, я уверен! А ты видел его корабль?»

Пёс упёрся передними лапами в грудь Бена и уложил его обратно в кровать. «Это всё было кошмарным сном, а я никак не мог проснуться. Голландец был близко, очень близко. Я чуял, что ты в опасности, но поделать ничего не мог. Рвался тебе помочь, начал лаять, призывал на помощь Ангела. И видно, мой призыв был услышан, хотя для небесного создания у Лудона слишком дурно пахнет изо рта, да и ноги грязнущие!»

Бен, все ещё лёжа, слабо улыбнулся Неду: «Спасибо тебе, ты верный друг. А где капитан?»

Нед кивнул на дверь: «В кубрике. Беседует с матросами. Турону не нравится, что на нас с тобой нападают, — мы же приносим ему удачу! Нас никто пальцем тронуть не смеет! Велит всем оставить нас в покое».

Бен огорчённо покачал головой: «Лучше бы он этого не делал. Мне по душе матросы на этом корабле. Хоть они и пираты, но с командой „Летучего голландца“ их не сравнить. Вот те были негодяи!»

Нед лизнул Бену руку: «Да ладно — ты, значит, парень, приносящий удачу, но и я пёс не промах. Придётся нам смириться с этой ролью. А теперь давай вздремни. Капитан сказал, что будет дежурить на палубе. Так что спи! Я лягу здесь и буду охранять нас обоих».

В конце концов, уставшие от потрясений, оба крепко заснули мирным сном. Бену снился золотой рассвет и будто он плывёт на золотых облаках высоко над спокойным, неподвижным, синим, как васильки, морем. В уголке его сознания тихо, как овечьи колокольчики на дальнем лугу, зазвенел голос Ангела:

А потом Бен услышал, как негромко зарычал Нед, когда в дверь каюты постучали. Огромный силуэт Анаконды заслонил слабый утренний свет, рулевой пригнулся и вошёл с подносом в руках. Расставив принесённое на столе у кровати, он указал Бену и Неду на две миски с овсянкой, на фрукты и воду.

— Сейчас отходим. Капитан сказал, чтоб вы поели. — Великан повернулся и, бесшумно ступая, вышел.

Нед услышал, как что-то ударилось о борт корабля, и кивнул Бену: «Похоже, снялись с якоря». Бен поспешно начал есть: «Надо пойти помочь матросам ставить паруса!»

Турон наблюдал, как ловко Бен покачался на рее и легко спрыгнул, оказавшись рядом со своим черным псом. Проворность мальчика нравилась капитану:

— Да ты лазаешь быстрей обезьяны! Ну так как, мои счастливые талисманы, готовы вы плыть во Францию?

— Так точно, сэр! — отдал ему честь Бен.

Нед тявкнул и завилял хвостом. Капитан Турон благодушно улыбнулся. Повернувшись, он скомандовал стоявшему у руля Пьеру:

— Боцман! Осторожно между скалами! Как выйдем в Карибское море, держись курса норд-ост! Дальше пойдём между Эспаньолой[6] и Пуэрто-Рико — прямо в Атлантический океан!

Бен почувствовал, как его пробрала дрожь от лёгкого волнения. Он и не подозревал, как велика в нём тяга к приключениям. Ему казалось, будто он бывалый мореплаватель, хотя в море он был лишь второй раз…

Капитан пел со всеми, а Бен, не зная слов, только напевал мотив. Нед вилял хвостом в такт песне:

Персиваль Моунси, так звали кока на «Девонской красавице», из кожи вон лез, чтобы угодить капитану Лисолову. Капитану полагалось подавать завтрак первому, поэтому кок встал чуть свет и вытащил леску, сброшенную с кормы в море накануне вечером. На наживку попалась плоская рыбёшка с жёлтой чешуёй. Приготовив добычу на камбузе на решётке, повар торопливо разложил рыбу на серебряной тарелке, украсил тонкими ломтиками лимона, посыпал красным перцем и солью. Тарелку он водрузил на поднос, рядом поставил графинчик с мадерой и положил две толстые солодовые галеты из особой личной коробки капитана. Аккуратно сложив салфетку, кок вложил её в оловянный бокал. Высоко неся поднос на ладони левой руки, маленький толстяк-кок заспешил по палубе к капитанской каюте. На полдороге он, однако, остановился, заглядевшись на восход солнца, — оно прорывалось сквозь розовые и жемчужно-серые облака. Моунси вздохнул. Ему нравились Карибское море и здешний экзотический климат. В эту минуту он увидел, что из-за скал, огибая мыс, движется какой-то корабль. Кок бросился вперёд, не забывая балансировать подносом.

— Чарли! Берти! — пинками разбудил он спящих вахтенных. — Глядите — корабль!

Капитан Лисолов Тил в шёлковом халате и в шапочке с кисточкой сидел у себя в каюте за столом, ожидая, когда ему подадут завтрак. Однако это утро началось не так, как обычно. Вместо осторожного постукивания кока, желающего предупредить, что завтрак прибыл, дверь внезапно распахнулась — видно было, что кока оттолкнули в сторону, — и в каюту ворвались двое вахтенных с воплями:

— Капитан! Капитан! Сэр!..

Тил в бешенстве вскочил и указал пальцем на раскрытую дверь:

— Вон! Вон из моей каюты, невежи неотёсанные! Вон, или я прикажу спустить с вас шкуру! Вон, я сказал!

— Но, капитан, прошу прощенья… — неуверенно пролепетал Берти.

Взгляд, который устремил на него капитан, заморозил бы и ямайский ром в жаркий день.

— Немедленно вон!

Оба матроса знали, что с капитаном лучше не спорить, и выбрались из каюты. Всё ещё стоявший у дверей кок, с подносом на вытянутой руке, встретил их сочувственным взглядом и тихонько постучал в дверь, которую сам только что закрыл за выдворенными вахтенными.

— Войдите, — раздался томный голос капитана. Кок уверенно вплыл в каюту, осторожно опустил поднос на стол перед Тилем и, поправляя ломтики лимона, проговорил:

— Доброе утро, сэр! Хочу доложить, сэр, что двое вахтенных дожидаются за дверью, когда им можно будет рапортовать вам.

Капитан капера налил себе мадеры и произнёс со своей обычной аристократической медлительностью: