Каста Неприкасаемых (СИ) - Емельянов Дмитрий Анатолиевич "D.Dominus" - Страница 47

«Шанс, коим грех не воспользоваться!» – Мелькнуло у меня в голове, а рука уже рванулось в выпаде.

Реакция у Игрока оказалась отменной, а вот мой расчет на его застрявший меч неверным. Поймал он меня или это была случайность, теперь уже не узнать, но все получилось совсем не так, как я ожидал. Удар моего меча пришелся на щит, а его так неожиданно освободившийся клинок рванулся прямо к моему незащищенному животу.

Хвала Хранителям, заклинание, в отличие от меня, ошибок не делает, иначе мой хладный труп с выпущенными кишками уже валялся бы на песке. Сумрак обрушился как серая плотная стена, останавливая отточенное лезвие в полудюйме от вжавшегося пупка. Непередаваемо скверное ощущение, как вкус крови во рту – от такого может избавить только новая напасть. Долго ждать ее не пришлось! Удар огромного клюва сотряс мою защиту! Один, второй! Я еле держу щит, не успевая предпринять ничего другого. Грифоны пытаются взять меня в клещи, и только тут до меня доходит – мое главное преимущество, это способность к маневру. В отличие от хозяина грифонов я могу двигаться в Сумраке, и сейчас в этом мое единственное спасение.

Отскочив в сторону, выхожу из-под удара, и этим выкраиваю себе маленькую передышку.

«Так! – Лихорадочно пытаюсь продумать дальнейшие действия. – Времени у меня в обрез! В Сумраке долго не протянешь, а выходить в реальность нельзя. Слишком уж далеко я ушел от места вхождения, такой пробел не останется незамеченным».

Мгновения бегут, а размышления ни к чему не приводят. Все очевидно, выбор у меня небогатый: чтобы выйти из Сумрака надо вернуться обратно, а чтобы вернуться, надо идти в атаку. К тому же тянуть нельзя, время работает не на меня.

Перед тем как решиться, задаю очень волнующий меня вопрос – что с защитой? Ответ совсем не радует.

Два удара стража второго дана четвертого уровня заклинания Дойс понизили твою пассивную защиту на два уровня. Длительное нахождение в Сумраке препятствует восстановлению потерянной ранее энергии. Поэтому на данном этапе у тебя из пяти осталось всего полтора уровня.

«Значит, – проговариваю для себя еще раз, – я могу позволить себе пропустить только один удар, второй оставит меня в Сумраке навсегда».

Страшно, до дрожи в коленках, но другого пути нет! Выдохнув, иду навстречу судьбе.

Две твари, вытянув шеи, готовы к броску. Тут главное все правильно рассчитать! Чем ближе, тем сильнее удар моего поля, но и у этих тварей радиус не маленький. Сколько до них?! Десять шагов, девять, восемь… Пора! Две растопыренные ладони взбивают из серой взвеси два пыльных облака, и грифоны тут же бросаются вперед. Хоть они и сильнее, и связь у них крепче с хозяином, но их куриные мозги, к счастью, никуда не делись! Гигантские клювы щелкают, глотая пыль, и в следующий миг сфокусированный удар моего сумеречного щита бьет одного из них прямо в глаз. Орлиная голова отлетает на всю длину шеи и безжизненно падает на замершее львиное тело.

«Не знаю кранты ему или нет, – отмечаю с восторгом, – но, кажись, эта курица на какое-то время отыгралась!»

Теперь мне нужно сделать еще пару шагов и выйти в реальность у Игрока за спиной. Это спасение и по сути конец игры, но у меня уже совсем нет сил. Потеря энергии колоссальная, я еле двигаюсь и, явно, не успеваю уйти безнаказанным.

Искрой мелькает в голове: «Может остановиться и хотя бы пугануть грифона встречным ударом!», но чувствую, что на это попросту нет никаких сил. Чертов Сумрак высосал из меня почти все! Бегу в надежде что оставшиеся полтора уровня моего щита выдержат последний удар.

Клюв гигантской твари бьет меня в спину, и воздух перед глазами начинает разбегаться паутиной трещин. Моя защита разваливается, но я уже на месте. Вываливаюсь в реальность под немыслимый грохот и ослепляющие вспышки света. Ничего не вижу, в голове звон и жуткая тяжесть! Из последних сил тыкаю мечом туда, где теоретически должен стоять Игрок, и по тому, как вязнет в теле клинок, чувствую – попал. На этом все, кулем валюсь на песок и зажимаю голову руками.

Тук, тук, тук! Стучат вместе с сердцем мгновения, и каждое из них приносит облегчение. Еще немного, и я открываю глаза. Голова как чугунная чушка, но жить можно. Переворачиваюсь на спину и упираюсь взглядом в горящие ненавистью глаза. Узнаю нашего победителя. Счастливчик изрядно потрепан. Одна рука висит плетью, морда вся синяя, а сломанную левую ногу он тащит за собой, стискивая зубы от боли.

Когда он так сильно пострадал, меня мало волнует. Может из-за удара по стражу, а может, это бритый его так помял, не суть. Главное, что сейчас все закончится, и получилось довольно удачно, даже не надо ничего придумывать. В столкновении с Игроком я как бы получил смертельную травму, и Счастливчику теперь надо лишь сымитировать последний удар, да слегка пустить мне кровь. Все просто, и все так, за исключением этой горящей в глазах ненависти и злобы.

«Он не должен злиться! Наоборот, сейчас он должен выглядеть, как минимум, удовлетворенным. Он добрался живым до финиша, все самое опасное уже позади, и все что осталось сделать, лишь подыграть». – Пытаюсь убедить самого себя, но плохо получается. Глаза не врут, стоящий надо мной человек собирается меня убить.

Моих сил хватает только на то, чтобы приподняться и прошипеть:

– Эй, ты что свихнулся?!

Счастливчик молчит, но его оскаленный рот кривится в усмешке, а рука с мечом взлетает для удара. Это лишает меня последних сомнений – так безопасную рану не нанести, так можно только убить.

Клинок несется прямо мне в голову, и не дожидаясь реакции заклинания, я резко перекатываюсь под единственную здоровую ногу Счастливчика. Вопль боли разносится над ареной, а на меня валится тощее, но жилистое тело. Потерянный меч глухо шлепается в песок, но Счастливчик не сдается. Его целая рука вцепляется мне в лицо, стараясь дотянуться до глаз. Страх и гадливость сменяются бешенством. – «Эта мразь хочет меня убить!» Сбрасываю его пальцы, и, зажав шею, давлю изо всех сил так, что даже хруст позвонков не останавливает моей ярости.

Неподвижность мертвого тела разгоняет пелену безумия, и я брезгливо сбрасываю с себя труп. Еще несколько мгновений лежу с мыслью: «И что теперь?!» Ответов на это вопрос не найти, и я, наконец, поднимаюсь.

Замершие в ожидании трибуны взрываются восторженным ревом. В каком-то странном оцепенении провожу взглядом и повсюду за оранжевыми пятнами факелов вижу разинутые в крике рты и красные от натуги рожи. Мой взгляд идет дальше, пока не натыкается на Лириана. Белое как мел лицо, сжатые в линию губы. Его взгляд нервно дергается в сторону, и я, следуя за ним, встречаю торжествующую усмешку его давнего врага-приятеля. По довольному лицу Гая Эрвиция понимаю, что тот ставил на мою победу и по замыслу должен был бы сейчас выть от горя на радость младшему Ашшуру. А что Ильсана?! Ищу ее взглядом, и нахожу такой же, как и у брата ледяной облик. Она не смотрит на меня, она ни на кого не смотрит. В ее зеленых глазах лишь раздраженная злость и желание отыграться за проигрыш во чтобы то ни стало.

Я вижу, как Лириан отрывает взгляд от лица торжествующего врага и переводит его на сестру. Еще через миг в моей голове раздается его шепот:

– Что будем делать?! Мы проиграли все, нас просто раздавят!

В ответ он получает презрительный взгляд от поднимающейся со скамьи Ильсаны, а затем, перекрывая поутихший шум трибун, звучит ее голос.

– Я требую признать результат этого боя недействительным. На арене неприкасаемый!

Глава 22

Если бы небо рухнуло на землю, я и то не был бы так раздавлен! Застываю в полном остолбенении и, задрав голову, смотрю туда, откуда слышится голос Ильсаны.

«Что она делает?! – Мне все еще кажется, что это какая-то ошибка, и у Ильсаны есть свой, пока еще непонятный, но спасающий меня план. Я не могу поверить, что она произносит эти слова, осознавая, какую беду они мне принесут. – Зачем она это говорит?! Ведь меня же казнят!»