Вирус войны (СИ) - Грей Дайре - Страница 19

Он замолчал, продолжая работать руками и думать. Даже покидая родную планету, киорийцы в большинстве своем продолжают оставаться под воздействием излучения. Пусть ослабленного, но исходящего от ядер кораблей. К тому же, отсутствие редко длиться достаточно долго, чтобы судить об изменениях. Если же говорить о послах, проживающих на территориях других планет…

Как правило, дипломатами являются женщины. В силу эмоциональной составляющей и развитой эмпатии им проще вести переговоры. Если у них есть мужья или партнеры, они пробуждены. Дети… Слишком маленькая выборка. Если запросить данные о физическом состоянии всех послов за последние сто, двести лет? В таком случае еще можно будет сделать некоторые выводы, но…

— Нам нужен эксперимент. Непробужденный киориец, вышедший из-под воздействия излучения. Необходима полная фиксация его состояния с прослеживанием динамики каждый день. Если ваш рассказ подтвердиться…

Это будет катастрофой. Понять, что столько поколений они находились под воздействием. Были… экспериментом? Сам Креон мало что чувствовал, но вот другие…

— Мы стоим на грани вырождения, — он счел нужным пояснить. — Полагаю, вы понимаете наши ограничения. И также понимаете, что начавшаяся война может стать для нас последней. Если количество погибших превысит критическую массу, новое поколение не сможет закрыть демографическую яму, и тогда… Нас ждет гибель. Не сейчас, так потом. Через двести-триста лет. По предварительным прогнозам. Если выяснится, что кризис создан искусственно…

— Эксперимент, о котором вы говорили… — девушка явно замялась, не зная, как продолжить, но все же решилась: — Вы можете поставить его на себе. Я понимаю, что все сложнее, чем мне видится, но вы уже несколько дней не находитесь под воздействием излучения, и, если не возвращаться на корабль…

Она не договорила, позволяя ему додумать.

— Вариант был бы хорош. Но только ничего не получится. Я уже пробужден.

Глава 14

Наверное, у нее отвисла челюсть. Во всяком случае, на Креона Саша уставилась совсем неприлично, даже не пытаясь скрыть удивление. А в голове замелькали глупые мысли и предположения. И даже радость проглянула. Что, если Ольга? Вот только мужчина продолжал рассказывать ровно и невозмутимо:

— Со мной все немного сложнее. Пожалуй, вам стоит знать. Неизвестно, как сложатся ваши отношения с Икаром, но… Да, вы должны знать.

Вот теперь радости не осталось, а сердце сжалось. И стало неуютно.

— Наш род подвергался генетической коррекции. Неудачной. Впоследствии такие вмешательства были строго запрещены, так как имели место мутации. Генетические болезни, неподдающиеся лечению. Иные отклонения. Я узнал о них совсем недавно, когда Икар прислал мне материалы исследований, проводившихся не так давно. Имя пациента было засекречено, но… Я имею доступ к семейным больничным картам. Кое-что в общей картине показалось мне знакомым, и я сравнил данные.

Вот теперь у нее и кровь от лица отхлынула. А при мысли о мутациях воображение выдало такие варианты, что в пору вообще перестать смотреть телевизор. Хотя, реальность уже доказала, что может быть куда страшнее.

— У Икара, как и у всех моих родных, имеются генетические аномалии. Но, к счастью для него, они относятся к тем участкам, которые не наследуются. Их частично заблокировали во младенчестве, за развитием остальных наблюдают, но ярких отклонений не выявлено. Если же говорить о скрещивании ваших ДНК…

Саша икнула. Желудок совершил кульбит и провалился куда-то в пятки. Сердце отправилось за ним. Она даже толком выдохнуть не успела, услышав об Икаре, как на нее уже вывалили очередную информацию:

— Прошу меня простить, — принц впервые поднял на нее взгляд, оторвавшись от своей поделки, — мне не следовало делать запрос и исследование без вашего согласия, но я решил немного поторопить события, чтобы понимать, к чему следует готовиться. Хочу вас заверить, что Икар ничего не знает о моих изысканиях и не просил меня о них. Все это лишь моя инициатива.

Она только кивнула, боясь, что если откроет рот, скажет нечто совсем ненужное. Ей и хотелось, и совершено не хотелось слушать продолжение, но рассказчика ее метания не волновали:

— Так вот, при скрещивании ваши ДНК дают довольно перспективный вариант. Восемь из десяти ваших детей могут родиться совершенно здоровыми. У двоих могут быть выражены некоторые мутации, передающиеся через поколение, но в целом, как я уже говорил, прогноз благополучный.

Саша выдохнула и с трудом сглотнула, только теперь ощутив, что ладони стали совершенно мокрыми. Она поспешила вытереть их о брюки и решилась спросить:

— А откуда вы взяли мою ДНК?

На нее снова подняли слегка удивленный взгляд. Все же по выраженности эмоций Креон совершенно не походил на пробужденного.

— Из ваших анализов, конечно. Гиатросы, проводя вам операцию, собрали достаточно материала. Отчет обо всех манипуляциях был предоставлен в медицинское сообщество и доступен всем гиатросам или эпистимам. Там отсутствуют ваши личные данные. Только общие показатели землян, которые удалось вытащить из вашей сети, и сравнение ваших данных с нормой. Мне же пришлось сделать более глубокий запрос, чтобы получить образцы. Вы как раз недавно вернулись от шиитранцев, поэтому с ними проблем не возникло. А выделить ДНК из анализа крови дело техники.

Он говорил так, что становилось понятно — для него это действительно просто. А вот сама девушка с трудом могла уложить в голове всю информацию.

— Мне повезло меньше, чем Икару. Изучив его данные, я отправил ему заключение, а затем взялся за свою карту. И оказалось, что я уже давно пробужден.

— Давно? — жалкий писк, который она издала, мало походил на ее голос.

— Да. Каждый год у нас берут анализы для отслеживания состояния здоровья. Гормональный фон пробужденного отличается от непробужденного. И несколько лет назад мой гормональный фон изменился. Никаких скачков или перемен я не заметил. И до сих пор не знаю, кто из женщин случайно запустил этот процесс. Как, полагаю, не знает никто из моего окружения. В тот год ко мне приставили личную жрицу. Точнее раньше я даже не понимал, зачем, но теперь… Проверив анализы и сопоставив факты, я углубился в изучение своего ДНК.

Креон умолк, но пальцы его продолжали двигаться. Невероятно ловкие, точные движения. Леска. Бисер. Матовый блеск. Сначала Саша не понимала, что он делает. Даже не обращала внимание. Но теперь заметила проступающие контуры истребителя. Острый нос. Темное брюхо. Светлые крылья. Синие иллюминаторы кабины. Красные узоры на боках. Невероятно точное повторение при столь малых размерах. Скорость плетения завораживала. И ни одной ошибки…

— В моем ДНК мутации затронули гены, влияющие на созревание синаптических связей в головном мозге. У меня с детства было больше проблем с социализацией, чем у остальных мальчиков. Со мной много занимались жрицы. И мама. Талия. Отец. Официально считалось, что я всего лишь более замкнут и эмоционально отстранен, чем остальные. Но ДНК все показало иначе. Родители знали о диагнозе. Им не могли не сказать. Талия, наверняка, тоже узнала, когда официально стала наследницей. Она всегда уделяла мне много времени. Старалась помочь, как могла. Мое поведение скорректировали, меня социализировали, но мой диагноз неизлечим. И с вероятностью в шестьдесят процентов он перейдет к детям. Теоретически я могу их завести. Но практически лучше этого не делать.

Александра судорожно вздохнула, не зная, что поражает ее больше: то спокойствие, с которым Креон говорил о своей болезни, или то, что такое в принципе возможно на Киорисе.

— Синаптические связи — это… сложности с эмоциями, да?

С биологией она не очень дружила. И теперь даже стало стыдно, что так мало понимает в рассказе.

— Да. Мое эмоциональное восприятие мира ограничено. Я вижу логику. Хорошо запоминаю схемы, цифры, данные. Анализирую. У меня диплом по биоинженерии, а еще по математическому моделированию. Несколько научных работ. Привлечение к закрытым проектам. Когда другие не могут понять, где ошибка, зовут меня. Ни одна техника не может заменить человека и не способна думать, как мы. Поэтому несовершенна и не может найти ошибки или проводить сложный анализ. А я могу.