Хищный. Наглый. Холостой (СИ) - Ланская Алина - Страница 42

— Паш, что происходит?!

Кальянов вымученно улыбнулся и опустил глаза.

— Я не хотел, чтобы ты все это видела… хотел тебе позвонить, когда уеду… Катюш, я все обдумал. Нам надо расстаться. Я ухожу.

Меня словно пыльным мешком огрели. Я смотрела на грустного Кальянова и не догоняла. Расстаться? Он уходит? Он?! Сам?!

— Катюш, ты в порядке? — Пашка как-то неуклюже засуетился рядом, чуть толкнул меня в бок, потом тут же ухватил за локоть. — Ты присядь, присядь, дорогая. Может, воды?

— Зачем мне воды? — непонимающе спросила я. — Ты решил… решил меня бросить и, ничего не сказав, не поговорив, вот так втихаря срулить с нашей квартиры? Да еще с нашими вещами?

Взгляд упал на одну из коробок, стоявших на полу. В ней виднелся теплый плед из кашемира, который год или два назад мне подарил Дима. Очень дорогой плед во всех смыслах.

Я, еще не до конца соображая, что происходит, медленно подошла к коробке и вынула оттуда Димкин подарок.

— Это вообще что? — Я удивленно смотрела на Пашку. В этот момент что-то, наконец, щелкнуло внутри, я совершенно явственно осознала, что все закончилось. И этот растерянный парень в светлом свитере и летних брюках точно не тот, с кем я буду жить вместе. Наши дороги разошлись.

— Просто… да я не знаю, Кать. Лежал в моих вещах, а в чем проблема?

— Это мой плед! Подарок брата. — Я прижала к себе мягкую шерсть.

— Серьезно?! — Пашка вспыхнул за секунду. — Я сказал, что от тебя ухожу, а тебя волнует какая-то тряпка?

Теперь уже Кальянов смотрел на меня ошеломленно, словно впервые видел. Мне даже стало на секунду стыдно. Но только на секунду, потому что потом я увидела в соседней коробке свои наушники. Помню, как сама их покупала.

— Наушники мои тоже у тебя лежали? Ты решил уйти и унести мои вещи? Да что с тобой?!

— Со мной все отлично! — Пашка остервенело пнул ногой коробку. — Не ожидал, что ты так легко воспримешь мой уход. Все-таки мы четыре года были вместе.

— Были. — Я кивнула. Прислушалась к себе — сердце молчало, словно его совершенно не касался наш разрыв с Кальяновым. На душе было на удивление спокойно, а может, это еще шок и за ним обязательно наступит отходняк, но сейчас я только молча рассматривала развороченную комнату.

— Я две ночи не спал, все думал… если б я знал, что ты так спокойно… Ты меня разлюбила, признайся, наконец!

Паша поправил на себе свитер и зашагал из стороны в сторону.

— Не знаю, Паш, но я… я думаю, это правильное решение. Мы поторопились, и, знаешь, эти последние пару недель на многое мне раскрыли глаза…

Слова свободно лились из меня, словно кто-то внутри меня уже заготовил целую речь и я ее сейчас послушно повторяла. Я только сегодня переживала, что наш разрыв станет для него ударом. А никакой трагедии нет, просто закончился этап жизни, и мужчина, который стоит и напряженно вглядывается в мое лицо, — это мое прошлое, а никак не настоящее. А мое настоящее…

— Откуда эти цветы, Катя?! — Кальянов ткнул пальцем в букет Баринова. — Откуда?! У тебя кто-то появился? Тебе поэтому на меня плевать?!

Вообще-то да!

— Паш, мне жаль, что все вот так вот… но никто не виноват, что не получилось. Мы с тобой жили как во сне…

— Это точно, — зло перебил меня Пашка и подхватил с пола коробку, — а теперь оба проснулись. Ты никогда меня не ценила, я не мог самореализоваться из-за тебя! Всегда меня подавляла! Но надеюсь, что у тебя хватит совести и ты не станешь мне мстить и мешать моей карьере в «Элиоте».

— Чего? — Я слегка опешила от таких обвинений. Подавляла? Я?!

— Я не собираюсь оттуда увольняться, Катя. Мне там хорошо, и… давай не переносить на работу наши с тобой проблемы. Не хочу никаких выяснений отношений.

— Я тоже не хочу. — Я мысленно представила нас втроем: меня, Савву и Пашку на каком-нибудь совещании, и поежилась. — Я… я не ожидала, что ты… Куда ты пойдешь?

— Не все ли тебе равно? — обиженно буркнул теперь уже бывший жених. — Я чувствовал твое равнодушие, поэтому и… Кто он? Кто тебе прислал цветы? Дорогие…

— Да, ты мне такие никогда не дарил, — не сдержалась я и быстро пожалела о своих словах, но было уже поздно.

— Потому что не мог! — взвизгнул раскрасневшийся Пашка, его лицо и шея пылали, Он тяжело дышал, я даже испугалась, как бы ему не стало плохо. — Но я всегда верил, что ты не такая, что тебе плевать на бабки, что тебе нужен я. А ты… как все тупые бабы!

И тут он сделал то, чего никогда себе не позволял, — плюнул прямо мне под ноги.

— С ума сошел?! Пошел вон! Немедленно!

Дважды его просить не пришлось — Пашка подхватил вторую коробку и метнулся в коридор, я услышала, как он потащил за собой чемодан. Громко хлопнула дверь, я выбежала в коридор. На полу валялись ключи Кальянова от квартиры.

На автомате их подняла, растерянно огляделась. И вот это вот все? Итог четырехлетних отношений?! Я прислонилась к стене, пытаясь переварить безобразный финал. Пока не расстанешься, никогда не узнаешь…

За окном взвизгнули тормоза, раздался протяжный вой клаксона. Я вздрогнула, сжав в руке ключи, а потом ринулась к окну на кухне. Кальянов выезжал со двора на нашей «ауди». На моей «ауди»!

Черт! Я никогда не считала себя меркантильной, но сейчас мне больше всего хотелось выкинуть Пашку из своей машины. Ну ты и козел, Кальянов!

Прав был Баринов. Потребитель!

Я не стала ждать — тут же набрала бывшему. Он не ответил, а потом и вовсе отключил мобильный. Ладно, завтра поговорим. И не надейся, что я буду молчать на работе.

Меня всю трясло, я металась по квартире, перекладывала разбросанные вещи. Не находила чего-то своего, но обнаруживала забытое барахло Паши.

Примерно через час после его бегства раздался звонок на мобильном.

— Привет еще раз! — звонкий голос Лисецкой звучал словно из параллельного мира. — Ты пораньше свинтила, а я хотела…

— Меня Пашка бросил, — выдохнула я в трубку, в которой тут же образовалась тишина. — Ты меня слышишь? Он ушел. Представляешь? Сказал, что я виновата в этом, что со мной он был никем… что из-за меня.

— Вот сучонок! — выругалась подруга и тут же добавила: — Не смей переживать из-за него! И хорошо, что он ушел. Главное, чтобы не смел вернуться.

— Такого наговорил… не поверишь, он…

— Да во все я поверю! — Инга снова меня перебила. — Так, сиди дома, никуда не уходи. Я скоро буду. Поняла?!

Лисецкая приехала через сорок минут. И не одна, а вместе с Дилей. Юсупова выглядела бледновато, но куда здоровее, чем несколько дней назад в офисе.

— Ты как? — Я участливо покачала головой. — Не нужно было тебе приезжать.

— Еще как нужно! — бойко возразила Инга. — Диле больше, чем мне, надо быть здесь. И тебе пора узнать всю правду о ненаглядном Пашеньке.

— Правду? — Я недоверчиво хмыкнула. — Куда ж еще-то? Я эту правду уже почти час хожу по квартире собираю.

Инга решительно прошла на кухню, поставила на стол здоровенный пакет, который притащила с собой. Диля медленно разулась, она явно была занята своими мыслями. Я же не представляла, что еще они мне могут сказать про Кальянова.

Лисецкая тем временем деловито разбирала пакет — перед глазами появился «Наполеон», упаковка эклеров, бананы, сыр и виноград.

— Это еще не все. — Она постучала пальцами по пакету. Оттуда донесся подозрительный звон стекла.

— Диля только что после операции! — Я вздохнула. — Ладно, давайте тут — в комнате пока бедлам.

— А что так? — поинтересовалась Диля, входя в кухню.

— Кальянов, похоже, забрал все свои подарки, которые мне дарил, — выдала я. Не хотелось говорить, если честно, очень стыдно, но слова как-то сами вырвались.

— Не может быть?! — ахнула Юсупова и присела на краешек стула. — Ты уверена?

— Нет серебряного браслета, который он мне подарил на втором курсе, пропали сережки с бирюзой, подарок его матери на нашу помолвку, камера, которую мы покупали перед отпуском в Греции. Это основное, ну и еще по мелочи, типа шелкового палантина и вазы из чешского стекла. На блошином рынке, помню, покупали.