Ветры Осени (СИ) - Шавкунов Александр Георгиевич - Страница 3

— В пекло такое везение!

Уго спрыгнул с мула, обнял животное за шею и зашептал на ухо, поглаживая да похлопывая. Остальные падают с сёдел, переглядываются круглыми от ужаса глазами.

— Привал. — Скомандовал Крас. — Коням нужно отдохнуть. А после, ты и ты, и ты. Отправляйтесь к войску и предупредите!

Слав достал из седельной сумки бурдюк, сорвал крышку и жадно присосался. Из уголка рта по подбородку протянулась тонкая рубиновая струйка, сорвалась на грудь. Орландо отвёл коня под дерево, животное прижалось к стволу, задирая морду и в ужасе глядя вверх. Мечник опустился на землю, шумно выдохнул и спрятал лицо в ладони.

Да что случилось с миром, пока он был заперт в Обсидиановой Долине?

Глава 4

За деревьями горит костёр, глухо переговариваются дозорные, стоящие к огню спиной. Крас спит забросив ногу на мешок и раскинув руки, Уго свернулся в спальном мешке. Десяток рыцарей спят вокруг, ещё двое сидят у костра и беседуют, подбрасывая ветки в пламя. Аромат осенней ночи смешивается с запахами горящего дерева и щекочет ноздри. Крас во сне бессвязно бормочет на языке славов, стискивает кулаки.

Орландо отошёл от лагеря и в полной тишине сел на поваленный ствол дерева. Ночной холод проникает под плащ, впивается тонкими зубами в спину и предплечья. Парень медленно выдохнул, широко раскрыв рот и ожидая увидеть облачко пара.

Снял ножны с пояса и стиснув прижал к груди.

В груди проворачивается шипастый ворот тоски, наматывается сердце. Орландо сгорбился и зарылся лицом в сгиб локтя, всхлипнул. Серкано наверняка мёртв, а он даже не понимает, как оказался в Обсидиановой Долине. Что за неведомая сила продержала там почти год в постоянных сражениях с дикими тварями?

Всё, что у него есть, это память об отце, с которым не смог даже попрощаться. Орландо провёл пальцами по гарде скьявоны, горько улыбнулся, вспомнив день, когда Серкано подарил её. Страшно подумать, сколько Скворци запросил за клинок.

В задумчивости поднял взгляд и замер, любуясь ночным небом. Звёзды холодно мерцают, подёрнутые дымкой. То и дело одна срывается и тонкой чертой пересекает небо, чтобы исчезнуть навсегда. Орландо закрыл глаза, встал, отложил меч и без замаха ударил ствол. Зашипел через стиснутые челюсти и затряс кистью. На костяшках остались кусочки коры и мха, вдавившиеся так, что выступила кровь.

Боль отрезвила, немного. Слёзы отступили, как и тяжёлый ком, подкатывающий к горлу. Хоть сердце и рвётся к морю, найти могилу Серкано. Орландо мотнул головой. Нет. Мёртвые прекрасно умеют ждать, а он должен подзаработать. Чтобы перезахоронить старика, как подобает.

Это единственное, что он может сделать для него теперь.

В ночи завопил козодой. Орландо повернулся на вопль, склонил голову, наблюдая за тьмой меж деревьев. Потянул меч, ножны сжал в левой руке, на манер второго клинка.

На лунный свет вышел высокий человек в чёрном плаще, широко улыбнулся, глядя на Орландо. Сверкнули длинные глазные клыки.

— Ах, такой парнишка и один в лесу? — Протянул незнакомец, голос у него низкий, с шипящими нотками. — Какая удача.

— Ты в этом так уверен? — Спросил Орландо, отводя меч для замаха.

Рука не подчинилась.

— Более чем. — С улыбкой ответил вампир. — Можешь подёргаться или кричать, я люблю, когда добыча впадает в отчаяние.

Орландо склонил голову, глядя на приближающегося кровососа исподлобья. На шее и виске вздулись вены, натянулись жилы. Меч мелко задрожал.

— Какие последние слова? — С насмешкой проворковал кровосос, облизывая губы кончиком языка и останавливаясь в шаге от жертвы. — Ну же, не будь таким угрюмым.

— Сдохни. — Рыкнул Орландо.

Ножны выскользнули из ладони, а левая рука метнулась к горлу вампира. Тот захохотал… взвизгнул, заметив холодный блеск. Обсидиановый нож вошёл под челюсть по рукоять. Голова задралась, а ступор, сковавший мышцы ног и правой руки, спал. Орландо вогнал скьявону под рёбра, надавил проворачивая. Глаза вампира расширились и начали стекленеть. Парень отступил, отряхивая оружие от несуществующей крови. Скривился и плюнул на тлеющий труп, развернулся к лагерю.

Дозорный зевнул, глядя на выходящего из темноты Орландо, спросил с ленцой:

— Как прогулка?

— Помаленьку. — Ответил парень, проходя мимо.

Лёг у костра, закинул руки за голову и закрыл глаза.

Во сне Орландо стоял на берегу свинцового моря, а ледяная вода омывала босые ступни. Ветер бросал в лицо гарь и приносил обрывистый девичий плач.

Проснулся мгновенно, будто вынырнул из проруби, но остался лежать с закрытыми глазами. Вслушиваясь в утреннюю жизнь лагеря. Ложка скребёт по дну котелка, всхрапывают кони, недовольные подпругой. Монотонно считает Крас, а Уго кряхтит,

Орландо приоткрыл глаза, взглянул на Краса. Слав сидит скрестив ноги по-магометански и считает, глядя, как Уго отжимается. Точнее, парнишка пытается отжиматься. Лицо раскраснелось, что вкупе со смуглостью придало коже почти лиловый оттенок. Волосы слиплись от пота, что ручьями сбегает по лицу. Крас меланхолично постукивает кривой палкой по ладони. Когда мальчишка начинает прогибаться или не до конца сгибать руки, наставник стукает меж лопаток.

— Давай, вот так! Видишь всё не так сложно!

— Легко говорить…

— Ну, раз ты вообще можешь говорить, значит, недостаточно стараешься! Ещё три отжимания! Ты у меня в турнирных латах на коня запрыгивать будешь! С места!

Орландо поднялся, отряхнул плащ и взял из котелка остатки переваренной каши, сдобренной вяленым мясом. Пресная, невкусная, но достаточно сытная, чтобы дожить до полдня. Орудуя деревянной ложкой, посматривает на Краса.

Мог ли он действительно знать… родного отца?

Парень передёрнул плечами. От одной мысли назвать кого-то, кроме Серкано, «отцом» стало тошно.

Глава 5

Замок герцога расположился на вершине скалистого холма, под прикрытием крепостной стены. Орландо сощурился, разглядывая мощные угловые башни, корпуса, построенные лесенкой. Дорогу от города у подножья холма до врат крепости, выстроенную зигзагом. Взгляд цепанулся за крышу собора с крестом на шпиле. Город окружён скромной стеной, скорее декоративной, чем защитной.

Отряд скачет по мощёной римской дороге. Подковы выбивают из уложенных кирпичей странный, объёмный «цок». Орландо с любопытством осматривается, чувствуя бездну времени, лежащую под ногами. Насколько же могуч был Рим, если смог сотворить такое на всех подвластных землях?

Крестьянские телеги и обозы торопливо съезжают на обочину. Простолюдины, завидев Краса, снимают соломенные шляпы и кланяются. Слав скачет выпрямившись в седле, грудь выпятил, повод держит левой рукой, а правую уткнул кулаком в бок. На лице широкая улыбка, но взгляд холодный, прощупывающий каждого встречного. Мало ли у кого арбалет в телеге спрятан.

Солнце робко выглядывает из-за облаков и заливает поля в стороне от дороги. Орландо подметил встречающиеся развалины римских усадеб. Часть растаскана на кирпичи крестьянами, а часть перестроена в укрепления и амбары.

В город въехали без остановок, пронеслись по главной улице. Орландо сморщился от смеси ароматов свежего хлеба и нечистот. Поймал взглядом тощего пса, трусящего вдоль стены дома с крысой в зубах. Горожане наряжены в яркие наряды с затейливого кроя. Многие в широкополых шляпах, чтобы содержимое ночного горшка, выброшенное из окна, не заляпало одежду.

— Я только что осознал, что не люблю большие города вдали от воды. — Буркнул Орландо, глядя на телегу золотаря. — В портовых как-то… почище.

— Всё имеет свои минусы. — Философски заметил Крас. — Большие скопления людей всегда смердят, а в портовых… там просто дожди чаще и всю дрянь смывает в море или океан. А тут… скажем так, некоторые кварталы на удивление чистые.

— Но всё же… сомневаюсь, что во времена Рима был такой смрад.

— Успокойся, римляне собственной мочой стирали одежду, уверяю, запашок там был не лучше.