Ветры Осени (СИ) - Шавкунов Александр Георгиевич - Страница 20

— Спи. — Сонно буркнул Орландо. — А то сама на пол переляжешь.

Кармен дёрнулась, осознав, что заворожённая мечом, прижалась к спине похитителя.

— Может… лампу погасить?

— Сама потухнет…

Кармен перевернулась на спину, сложила ладони на животе и зажмурилась. Тело требует вернуться в прежнюю позицию, да прижаться сильнее и дать волю рукам. Девушка закусила нижнюю губу…

… Проснулась в полной темноте от ладони зажавшей рот. Широко распахнула глаза и увидела Орландо. Парень прижал палец к губам и прошептал:

— Тихо, там кто-то за окном.

Глава 28

Кармен застыла, за шторой угадывается силуэт. Орландо приподнялся на локте, ладонь легла на рукоять скьявоны. Тусклый свет, пробивающийся через штору, скользнул по клинку. За окном угадывается силуэт человека. Плавно качающийся из стороны в сторону. Ухо ловит тягучее мычание.

— Может это сумасшедший? — Шепнула Кармен. — У нас в замке был такой… ходил, мычал, а потом упал, задёргал ногами и помер.

— Возможно. — Протянул Орландо, оглянулся на дверь. — Только почему тогда трое встали за дверью?

Мычание усиливается, проходит через окно густыми волнами, сминает сознание. Веки наливаются свинцом, а разум затуманивает вязким маревом. Мечник озадаченно посмотрел на спутницу. Девушка уронила голову на подушку, на губах растеклась блаженная улыбка. Глаза закатились, красуясь молочными белками.

Дверь скрипнула и отворилась. В комнату вошёл Санто и двое мужиков. Мастеровой огляделся, поднял над головой фонарь. Свет упал на кровать и лежащих путников.

— Ты гляди-ка, — пробормотал один из мужиков, теребя верёвку, снятую с пояса, — этот даже за мечом потянулся. Крепкий гад.

— Плевать, вяжи девку. — Буркнул Санто. — Церемония скоро начнётся. Не заставляй святых Отцов ждать.

— Да помню, помню…

— Не кричите. — Сказал третий. — Ещё разбудите.

— Не проснутся, святой отец хорошо их обработал, своей святостью. Сразу видно грешники закоренелые! — Сказал Санто, оборачиваясь.

Третий мужик охнул, отшатнулся к выходу.

— Ты чего… — Начал Санто, вздрогнул от смачного хруста у кровати.

Развернулся… Орландо стоит у ложа, скьявона в вытянутой руке пробила череп мужика с верёвкой. Красное остриё выдвинулось из затылка, раздвинув волосы.

— Т-ты… почему?! — Пролепетал Санто, пятясь и закрываясь фонарём.

— Похоже, я безгрешный.

Окно за спиной взорвалась осколками, Санто завизжал и бросился на выход, догоняя напарника. К Орландо устремились тонкие щупальца, влажно блестящие в лунном свете. Скьявона рассекла, на пол брызнула прозрачная слизь. В пролом полез монах в чёрной рясе, из-под которой выстреливают новые щупальца. Перевалил через подоконник, вытягиваясь, как вязкая смола. Фигура деформировалась, обрывки ткани сползли на пол, обнажив нечто, лишь отдалённо похожее на человека.

Орландо отступил на два шага, сморщился, оглядывая мумию с обвисшей кожей, из которой тянутся чёрные усики, сплетаются в щупальца. Существо походя откинуло кровать, и Кармен тряпичной куклой слетела на пол. Прокатилась и застыла, раскинув руки.

— Ну ты и урод. — Сказал Орландо, зажал нос двумя пальцами.

Комнату заполняет смрад тухлого мяса и закисших водорослей. Существо выпрямилось, упёрлось в потолок, комнату погрузилась в непроглядный мрак. Орландо закрыл, ставшие бесполезными, глаза. Острие скьявоны мелко подрагивает в предвкушении.

Санто выбежал из дома, домчал до забора и в спину ударил истошный вопль. Мужчина остановился, согнулся пополам, уперев ладони в колени. Всё кончено. Чужак понёс кару от святого отца! Он сам видел, как монахи убивали забрёдших к селу медведей, да что там, диких кабанов!

В мире просто нет ни животного, ни демона, способного выстоять против них!

Дыхание замерло в груди. Из дверей, отряхивая слизь с плеч, выходит чужак. Увидев Санто хищно улыбнулся. Поманил клинком и проворковал, самым дружеским и зловещим тоном:

— Ты чего убегаешь, хозяин? Иди сюда, поболтаем.

Санто завизжал, бросился по улице вопя:

— Дьявол! Дьявол явился!

В ночи, вторя крикам, тягуче загудел колокол. Орландо обернулся на церковь, сощурился и, перехватив меч, вернулся в дом. Вынес спящую девушку, положил в телегу Санто. Запряг коня, животное сонно покачивает головой, косится на человека с лёгкой обидой. Парень вскарабкался на козлы, потянулся к поводьям… Глухо выругался и спрыгнул.

— Ну нет, так не пойдёт.

У церкви его встретили крестьяне, вооружённые вилами, косами и цепами для обмолота зерна. Луна искажает черты лиц, затемняет глаза и белит кожу. За их спинами из распахнутых ворот выходят монахи, одежды их шевелятся, будто под ними двигаются черви.

Вперёд вышел согбенный старец, опираясь на клюку, вытянул в сторону парня разбитую артритом руку.

— Святотатец! Господь покарает тебя! Демон явился в благословенные земли! Демон, науськанный ведьмами! Сплотимся да покараем во славу Господа!

Орландо исподлобья оглядел толпу и медленно вложил скьявону в ножны. Выпрямился и прорычал, так громко, что услышали все:

— Знаете, я хотел просто уехать. В конце концов, это только ваше дело, как жить и кому молиться. У каждого села свои обычаи, так говорил мой отец… но, вы поставили синяк моей спутнице и вообще хотели убить нас. А это непростительно. Враг обязан умереть.

— Нас больше! С нами Святые Отцы! С нами Бог!

— Угу. Спасибо, что разрешаешь не сдерживаться.

Орландо вытянул правую руку в сторону, кисть, а затем и локоть, будто исчезли. Мгновение спустя появились вновь, но ладонь сжимает костяную рукоять. Следом появился антрацитовый клинок в ладонь шириной и в полторы руки длиной. Орландо перехватил обсидиановый меч в две руки. Плечи напряглись, а по всей длине руки вздулись жилы.

Монахи попятились к монастырю, будто узнав жуткое оружие. Парень ухмыльнулся и протянул, отводя клинок для широкого замаха:

— Давно я не использовал эту штуку. Даже обидно, что из-за таких отбросов пришлось.

Кармен проснулась от боли и тряски. Потёрла лицо и охнула, на лбу глубокая ссадина, а руки болят. Рывком села в ворохе свежего сена.

Телега катится по римской дороге, мимо проплывают молодые кипарисы. Пахнет скорым дождём, а ветер бросает в лицо крохотные капли. Половина неба затянута тучами, а другая холодно синяя, но тёмные громады неспешно смыкаются. Орландо клюёт носом на козлах, часто зевает и вообще норовит улечься, отдавшись на волю коня.

— Что?! Где?! — Вскрикнула Кармен, вертя головой.

Парень лениво обернулся, зевнул до щелчка, будто красуясь крепкими зубами. С едва наметившимся благородным оттенком слоновой кости.

— А… доброе утро, соня. Я, конечно, знал, что благородные дрыхнут, как обожравшиеся кони… но чтобы так крепко?

— А кто стоял за окном?

— Каким окном? А… тебе, должно быть, сон приснился.

— Но мы же были в деревне?!

— Ага… переночевали, мастер от щедрот отдал новую телегу… — Пробормотал Орландо и вновь зевнул.

— На нас напали! Я точно помню! Вон, у меня же рана!

— Какая ещё… а ты про это, нечего было с кровати падать. Ты должно быть привыкла к ложу пошире.

Девушка осторожно коснулась ссадины, зашипела и торопливо прикрыла волосами. Пальцы кольнуло запутавшейся соломой. Может, правда приснилось?

— А ты чего такой сонный? — Осторожно спросила Кармен, в мысленном отчаянии ища зацепки.

— Так ты всю ночь пиналась… какой там сон? И вообще, не кричи. Голова и без тебя раскалывается…

Орландо сгорбился, привалился спиной к бортику, сползая на лавке. Пальцы мелко дрожат, во всём теле подавляющая слабость. Огромный обсидиановый меч чудовищно тяжёл, и доставать сложно.

Не будь он так зол, вовсе не стал бы использовать. Обошёлся бы скьявоной или парой обсидиановых ножей… Орландо вновь зевнул и горестно вздохнул. Теперь весь день будет, как медуза, выброшенная на берег.