Замок на двоих. Королева неблагого двора - Черчень Александра - Страница 8

– Разделенный на то и Разделенный, – заметил Филидэль. – Некогда тут, у одного из изначальных Древ, было объявлено соглашение между племенами богини Дану и детьми Домну. Фейри и фоморы заключили перемирие. Кто первый его нарушил – по сей день неизвестно, но лес словно разделился на два сезона, и одна половина его зеленеет даже в самые лютые морозы, а вторая медленно умирает. Корень за корнем, ствол за стволом, век за веком.

– Красиво и грустно, – вздохнула я, подходя ближе к серебростволому ясеню. Граница прошла вровень по середине его ствола. И половина была зеленой и цветущей, а половина – сухой и мертвой.

– Вот так, Элла. – Благой приблизился к Древу и, прикрыв глаза, положил ладонь на его сморщенную кору с больной стороны. – Легендарный Ясень стоит здесь с начала времен и, возможно, был посажен кем-то из титанов. Сейчас он умирает из-за амбиций двух народов. А когда-то был велик и почти одушевлен… К нему, как и к другим Древам, можно было прийти с любой просьбой в ночь Холлан-Тайда, и твое желание исполнилось бы.

– Холлан-Тайд?..

– Ночь-без-времени. В нее дорогами и тропами управляет сама судьба, и если выйти под звездное небо в сумерках и загадать желание, то дальше ты можешь идти по любым тропам и тебя сама Слепая Пряха, богиня судеб, выведет на правильную. Не так давно случилось интересное у великого Дуба… Человеческая девушка, которую воспитывала глейстига, попросила для себя сути фейри. И, пройдя испытания, обрела ее. А после и титул леди, и даже собственный волшебный заповедник, но это уже совсем другая история.

– Наверняка интересная.

– Безусловно. Но мы заболтались… – Златовласый лорд медленно повернулся ко мне и, стащив бирюзовый камзол, аккуратно положил его на траву. – Пожалуй, стоит убрать лишнее. А то если одежда будет в беспорядке, то могут возникнуть вопросы.

– В смысле? – осторожно уточнила я, враз ощутив, как по коже прокатился холодок.

Попыталась мысленно уверить себя, что это лишь очередное чудачество Филидэля, но почему-то не получалось. Серые глаза фейри были ледяными.

– Я слышал, что прекрасные девы крайне редко соглашаются аккуратно умереть. Ты, конечно, не дивная леди и магическим искусством почти не владеешь, потому должно быть достаточно просто, но мало ли.

Холодок превратился в ком снега, сунутый за шиворот. Я же не ослышалась?!

– Филидэль, ты с ума сошел?..

– К моему огромному сожалению – нет. Мне жаль, Элеонора Мак-Ринон, мне действительно жаль, и впервые за долгое время в моих словах нет ни капли лжи. Но ты должна умереть.

– С чего бы?

Не то чтобы мне было очень уж интересно или хотелось вступать в дискуссию, но надо же заговаривать убийце зубы во время осторожного отступления. Шажок, еще шажок. Еще чуть-чуть, развернемся и побежим, неистово голося на весь лес и зовя Кэйворрейна.

– С того, что я тебя убью. Действительно досадно, – ответили мне очень печальным голосом.

Трындец как, если честно!

Я развернулась и припустила прочь как испуганный заяц.

Глава 3

О честности и ее последствиях

Разумеется, убежать у меня не получилось. В целом достаточно наивно считать, что сможешь сделать ноги от мага, высшего лорда и вообще со всех сторон примечательного персонажа.

Воздушная петля настигла меня буквально в нескольких метрах от ясеня и швырнула обратно. Встреча с древним и магическим растением прошла настолько плотно, что выбила из меня весь воздух и кажется оставила на теле синяки.

– Извини, пожалуйста, – казалось, вполне искренне проговорил Филидэль. – Позволить тебе сбежать я не могу, а рассчитать инерцию воздушного потока с учетом хрупкости человеческого тела – достаточно сложно. Я и так неплохо справился, с учетом того, что ты ничего не сломала.

– Да какая разница?! – злобно спросила я, со стоном поднимаясь на локтях, ощущая, как трава щекочет кожу. Только уже не ласково, а словно… пробуя на вкус.

Охваченная ужасом, я подскочила и с руганью оборвала с себя тонкие побеги вьюнка, что уже успел заползти на платье.

– В том, что я не желаю для тебя зла и боли? – словно сам у себя спросил благой. – Да, несомненно. Я даже выбрал для тебя смерть – лучшую из возможных. Вчера весь вечер размышлял, немало часов потратил!

Умница-то какая, а?! Вот просто слов нет, какой остроухий заинька! Заботливый, с-с-скотина!

Филидэль приблизился, с грустью глядя на меня, и легонько толкнул к дереву. С земли поднимались лианы, но уже не такие тонкие, как на траве, а гораздо более широкие и прочные. Как веревки. Они мгновенно стянули мои лодыжки, связали запястье и обвили талию, привязывая к ясеню. А на побегах распускались цветы… Вот этот диссонанс вверг меня в истерический ужас.

Я забилась в объятиях растений, стремительно расползавшихся по моей одежде.

– Зачем, Филидэль, зачем?!

Он словно не слышал меня. Достал из воздуха древний даже на вид ларец. Совершенно без украшений, даже какой-нибудь кустарной работы, – но тем не менее он был притягателен. На крышке полыхнула печать, и я прищурилась, пытаясь понять, почему она мне так знакома. Но тут же опомнилась – не до того! – и со всей силы дернула ногой, разрывая вьюнки. Удалось!

– Экая ты беспокойная, – погрозил мне пальцем Филидэль, которого, видимо, совсем не беспокоило, что я уже освободила ноги.

Это он еще не знает, НАСКОЛЬКО я беспокойная.

Мозг работал так, как никогда в жизни. Что я могу сделать? Что?! Я человек, но я пряха. Волшебная пряха! Я владею магией, пусть и на дилетантском уровне. Я могу работать с камнем и с водой! Я сотворила платье из сумрака!

Зажмурившись, я представила Кэйра, пытаясь за страхом нащупать в душе искры любви к нему, и вообразила, как лианы превращаются в тонюсенькую ткань, которую я могу порвать одним движением. Они истончаются, обретают пористую структуру – и лишь одно движение, один сильный рывок отделяет меня от свободы…

Но перед тем, как освобождаться, надо подумать, чем занять своего похитителя.

Тенетник! То, от чего эта же сволочь меня спасала! Паучки, мои милые паучки, где вы? Тут же лес, такой прекрасный лес, и наверняка вы сидите буквально на каждой ветке. Мне очень-очень нужно ваше кружево!

– Наивная Элла…

Насмешливый голос Благого разрушил магию, и, приоткрыв глаза я увидела, что он с очевидным удовольствием лицезрит, как серебристые нити летят по воздуху… и вспыхивают на защитной сфере вокруг фигуры Филидэля. Да фоморы его забери!!!

А посол расхохотался, щелкнул пальцами – и сфера пропала. А он подставил ладонь очередной кружевной нити.

– Детка, ты, конечно, умница, но не учла того, что тогда твой страх перед паутиной приманил низшего фейри, вечно голодную нечисть, который едва не обеспечил твой безвременный переход в другой мир. А без него твое творение – это лишь прекрасные кружева, не более.

– Но ты же меня спас тогда! Зачем?!

– Это же элементарно. Я не хотел, чтобы ты умерла. Но сейчас… Видишь ли, все изменилось. И теперь ты должна, прямо-таки обязана умереть, мой прелестный цветочек. А причина в том, что король собрался жениться, Элла. На тебе. Он решил превратить пряху – в фейри. Мало того – в королеву.

– Это до такой степени невыгодно Благому престолу?! Оберон против?!

– А кто вообще говорил про Оберона? Поверь, милая девочка, правитель Летней стороны тоже будет очень расстроен твоей смертью. Надеюсь, это тебя слегка утешит. Возможно, они с Кэйром даже объединятся и устроят тебе прекрасные поминки. Жаль, что без тела, жаль…

– Ты больной ублюдок! – заорала я, изо всех сил вырываясь и с торжеством ощущая, как хватка растений становится все слабее. – Мерзкая сволочь, которая втерлась мне в доверие! Предатель! Ты же говорил, что я в безопасности и что ты вернешь меня во дворец!

– Я лгал, – совершенно спокойно ответил Благой, открывая ларец и извлекая из него такой же старый кинжал. – Не бойся, клинок для меня. Твоя смерть будет прекрасной и тихой, обещаю. Но сначала…