Талисман из Рэдволла - Джейкс Брайан - Страница 53

Тут все, и даже заяц, прекратили жевать.

— Мгера, дочь Филори, подойди ко мне, пожалуйста.

Мгера поднялась и под аплодисменты, одобрительные выкрики и грохот ложек по столам направилась к Крегге, подталкиваемая и подбодряемая со всех сторон.

— Поздравляю, дорогая! Подумать только, моя дочь — настоятельница Рэдволла!

— Хурр-хурра-а! Матушка Крегга знает, кого выбрать, у нее глаза на верном месте, даром что слепая как крот и даже еще слепее, хурр-хурр-хурр…

Сестра Алканет сунула Мгере в лапы чистый платок:

— Прямее держитесь и никаких слез, барышня. Что ж, на месте Крегги я тоже вас бы выбрала.

Мгера добралась до постели барсучихи, опустилась возле нее на подушку и заплакала:

— Крегга, ты не умрешь?

— Вот еще! Умереть на собственном празднике и оставить этому длинноухому обжоре всю свою вкуснятину? Ты лучше посмотри… — И она вытащила что-то, завернутое в зеленоватую ткань. Она сняла полоски зеленой ткани и отдала их Мгере вместе с небольшой книжечкой, которая под ними скрывалась. — Конец твоей тайне. Все осны-сосны, которые мы с Хоргом не успели спрятать. В книжечке ты можешь прочитать об этом, но лучше оставь на завтра. А сейчас у нас праздник, и я не хочу, чтобы кто-то на нем лил слезы. Ваша новая настоятельница Мгера хочет что-то сказать.

Наступила тишина. И тут раздался писк какого-то малыша:

— Что никогда больше не надо мыться!

Мгера рассмеялась:

— Нет-нет. Давайте веселиться, друзья! Продолжаем праздник!

Крегга выждала, пока затихнет радостный шум, и подняла лапу:

— У меня еще одно краткое сообщение. Испытательный срок мистера Бурака истек, теперь он полноправный житель Рэдволла.

Заяц вскочил с набитым ртом и затараторил:

— Долгий был срок, во! Позвольте по этому случаю исполнить какой-нибудь шедевр на аккордегардии. Что бы вы пожелали услышать, мэм? — спросил он у Крегги. — Балладу, реквием, плач отвергнутого влюбленного…

— Ничего печального, ничего скорбного, — улыбнулась Крегга. — Я бы предпочла услышать… старый боевой марш. Знаешь его, заяц?

Бурак уже крутил колесики и дергал рычаги своего музыкального монстра.

— Знаю ли я его? Я выучил этот марш, сидя на лапах дедушки Бэгската. Вы его помните, конечно. Самый отчаянный и прожорливый заяц Дозорного Отряда.

— Хватит болтать, начинай, — легонько подтолкнула его кротоначальница Брулл.

Заяц рванул струны, дернул рукоятку и ударил в барабан. Из инструмента поднялось облако пыли и вылетели три божьих коровки. И грянул боевой марш.

Гремели барабаны аккордегардии, топали в такт сидящие за столами, а Крегга вспоминала дни молодости. Могучая воительница во главе тысячи зайцев Долгого Дозора… Зоркие глаза ее выслеживали неприятеля и следили за порядком в собственном войске. Не утомляли ее ни долгие дни, ни трудные переходы. Напевая мелодию марша, шагала она во главе войска рядом с лихими офицерами-командирами. Синее небо, золотое солнце, зеленые долины.

Мгера почувствовала, что лапа барсучихи стала тяжелей. Лицо Крегги оставалось спокойным и мирным, на нем еще жила улыбка. Бурак закончил пение и раскланивался во все стороны под аплодисменты, выкрики слушателей и шипение своей затихающей музыкальной машины. Сестра Алканет почуяла неладное и заспешила к постели барсучихи.

— Заснула? — тревожным шепотом спросила она у Мгеры.

Мгера осторожно прикоснулась к незрячим глазам, опустив их веки.

— Да, сестра. Наша матушка-барсучиха заснула вечным сном.

В глазах Алканет появились слезы. Мгера сжала ее лапу:

— Крепитесь, сестра. Выплачемся позже. Продолжим

праздник в ее честь. Выше голову, улыбайтесь!

Сестра Алканет отошла к Филорн.

— Воистину, ваша дочь — прирожденная настоятельница аббатства.

33

Грувен продвигался на юг между дюнами, сквозь начинавшую таять в солнечных лучах дымку. Справа шумели бьющиеся о берег волны. По неизвестной ему причине лагерь Юсказанн опустел. Стая двинулась на юг, как ему удалось определить после длительного рыскания по береговому пляжу и между дюнами.

Припасы подошли к концу, но пищу всегда можно раздобыть. Вот, например, довелось позавтракать из мышиного котла. Недавно он заметил, как семейство мышей готовит пищу у подножия песчаного холма. Нескольких энергичных прыжков на вершине было достаточно; чтобы склон холма пополз вниз и похоронил под собою нахальных грызунов. Отдохнув часок, Грувен спустился и закусил тем, что не испортил песчаный оползень.

Следя за восходящим светилом, Грувен еще раз повторил в уме историю, которую собирался рассказать в стае. Ладная получилась история, не придерешься. Потом отрепетировал праведный гнев по случаю смены лагеря. Надо будет найти виновных и истребить их безо всякого снисхождения, чтобы укрепить свой авторитет вождя… Грувен Занн Юсказанн!

Он вышел из дюн и зашагал по твердому береговому песку, укатанному морскими волнами. Можно было оставить след. Он уже уверился в том, что шли они вдоль берега. Скоро, должно быть, покажется дым от лагерных костров. К полудню Грувен устал, выдохся. Вернувшись в дюны, он нашел уголок поукромнее и безмятежно заснул.

Выспаться вволю, однако, не удалось. Разбудил его грубый пинок в бок. Кто-то бесцеремонно выдрал из-за пояса меч. Ужас сковал лапы и перехватил горло, пришлось напрячь все оставшиеся силы, чтобы огрызнуться:

— Что такое? Кто такие?

Крупная ласка-самка еще раз пнула его и, не удостоив ответом, приказала:

— Заткнись и поднимай свою задницу.

Среди задержавших его Грувен узнал крысу Веррула. Татуировка на его морде изменилась. На знакомый узор легли зеленые волнистые линии, а на каждой щеке красовался желтый кружок. Грувен облегченно вздохнул:

— Веррул, приятель, что тут происходит? Мы же с тобой одной стаи, оба Юсказанн!

Веррул дернул веревку, которой обмотали лапы Грувена. Не глядя на бывшего вождя, он проворчал:

— Нет больше никаких Юсказанн. Мы все вошли в Юскабор. Живей, пошевеливайся!

Ласка, которую звали Грузла, больно ткнула Грувена в спину:

— Ты, видно, глухой. Я больше повторять не буду. Заткнись, или прирежу. Говорить будешь у вождя.

Уже к вечеру изможденного Грувена довели до нового лагеря. Он сразу заметил, что палаток примерно вчетверо больше, чем на прежней стоянке. Народу, стало быть, около трех сотен. Встречались знакомые лица, все с новой татуировкой, как у Веррула. Число лис сильно возросло. Грузла остановилась перед большой палаткой, разрисованной разноцветными фигурами. Она сшибла Грувена с ног, ткнув его мордой в песок.

— Следите, чтоб не дергался.

Она исчезла в палатке и вскоре вернулась. Еще через некоторое время входной полог палатки откинулся, и вышли трое. Грувен сразу узнал Гриссу. Еще одна такая же сухая старая лисица явно была ясновидящей. Плащ, кости, сумка, ожерелья… Грувен скользнул по жрицам взглядом и уставился на третьего. Крупный лис с неуловимым выражением физиономии и жесткими золотыми глазами убийцы возглавлял группу и возглавлял стаю. Это Грувен понял сразу, несмотря на простое одеяние лиса. На нем была короткая черная плащ-накидка, на бедрах болталась юбка-килт, тоже черного цвета. Юбку придерживал пояс, скрепленный цепью, на поясе сабля. Роган Бор мельком глянул на Грувена и повернул голову к Гриссе:

— Это преемник Сони Рата?

— Да, о вождь, — с почтительным поклоном подтвердила Грисса. — Это горностай Грувен Занн, поклявшийся убить Тагеранга.

— Развязать, вернуть оружие, — бросил вождь, ни к кому не обращаясь.

Грузла мгновенно бросилась к Грувену, заторопились и трое стоявших рядом с ним. Все здесь знали свое место и знали, что и когда делать.

Грувен понял, что сразу его не убьют. Значит, надо укреплять свои позиции. Без изрядной доли блефа это невозможно. Очевидно, Роган Бор решил, что перед ним воин. И Грувен мужественно сузил глаза, расправил плечи и встал, опершись на меч. Рта он, однако, не раскрывал. Инстинкт самосохранения подсказал ему, что с Роганом Бором шутки плохи. Золотистый лис оглядел Грувена с головы до пят: