Лето волонтёра - Лукьяненко Сергей - Страница 9

Из всех нас только я там был.

Возможно, системы корабля это помнят.

И я для корабля не совсем чужак.

– Нет! – воскликнула Дарина.

– Закрывайте проход, – сказал Леонид Владимирович, переводя взгляд на мать. – Мы ошиблись, да. Закрывайте.

Мать посмотрела на меня.

– Дайте ваш пистолет, – попросил я генерала. – Пожалуйста.

– Ты же видел, толку с него чуть.

– Лучше чуть, чем ничего.

Генерал покачал головой.

– Остынь, Максим. Они все уже мертвы… хуже, чем мертвы.

– Мы не знаем, – ответил я. В ноздри бил тяжёлый запах крови, плоти и дерьма. Запах смерти. – Дайте, пожалуйста. Или я попрошу мать.

– Вдруг это вирус? – повысил голос Леонид Владимирович.

– Нет таких вирусов, чтобы залезть в скафандр, раздеть человека, мутировать и покрыть белой шкурой! – упрямо ответил я.

– Дарина… – генерал повернулся к ней за помощью.

Дарина молча взяла из его рук пистолет и подошла ко мне. Сказала:

– Одного не пущу.

Я хотел сказать ей, что я не чужой кораблю. Что я защищал его от Слуг, и корабль может это помнить.

Но понял, что говорить бесполезно.

– Закройте за нами проход, – попросил я. – И открывайте каждые полчаса секунд на двадцать.

Леонид Владимирович пожевал губами. Его обляпало меньше, чем нас, но он тоже был в слизи и обрывках белой кожи.

– Мы подготовим вторую группу, – сказал он наконец. – Через три часа. Нет, через полтора.

Я не стал спорить. И говорить, что и вторая группа, и третья, и ещё отряд бойцов с оружием Инсеков должны были быть тут изначально, тоже не стал.

Видимо, как часто случается, вся эта авантюра с экспедицией на корабль Инсека была полуофициальной, без лишнего шума и заметных приготовлений, чтобы в случае неудачи списать все проблемы на стрелочников.

Я прикрыл на миг глаза. Гнездо вроде бы успокоилось, перестало истерить. Надо же, какие они разные по характеру… может, это слоны влияют? Они существа нервные.

«Дай мне, что сможешь, – попросил я. – Всё, что сможешь».

И пошёл к экрану, стараясь не смотреть под ноги.

Глава четвёртая

Жарко и легко – как и прежде в корабле Инсека, но совершенно нет приторного грибного запаха… значит, это был запах самого пришельца?

Вообще никакого запаха не чувствовалось, и никакой больше влажности, воздух горяч, сух и безвкусен – как в пустыне. Было темнее, чем раньше, словно работало лишь какое-то дежурное освещение.

Мы с Дариной стояли, прижимаясь друг к другу и озираясь. Это, несомненно, было то самое помещение, куда прошла группа десантников – стояли разложенные приборы, ощетинившиеся какими-то антеннами и объективами. Маленький белый цилиндр, на котором мигала зелёная лампочка, астматически всхлипывал, втягивая и выпуская воздух, наверное, контролировал атмосферу. В сторонке лежали свёрнутые в рулончики серебристые пластиковые одеяла – они тут и ночевать собирались? И открытый ящик с сухими пайками, пластиковыми бутылками воды, крошечной газовой плиткой.

Да, и питаться они тут явно собирались.

Рядом с экраном, в раскрытом металлическом чемоданчике, лежали в гнёздах плазмомёты и секадор, похожий на длинноствольный пиратский пистолет. Я сразу нагнулся и извлёк его из гнезда. Это оружие то ли выпаривало, то ли вымораживало воду из органики. Может быть, сработает против дутиков лучше, чем плазменный заряд…

Но дутиков не было. И десантников тоже.

– Никого, – зачем-то сказала Дарина. – Ты видишь следы боя?

Я покачал головой. В Гнезде пришельцы действовали очень кроваво. Я не мог представить, чтобы пятеро профессионалов в крутой броне и вооружённые до зубов просто сдались им без боя.

– Эй! – позвал я. – Это Максим! Мы за вами! Как вы?

Тишина.

– Игорь Григорьевич! – позвала Дарина. – Товарищ полковник!

Её голос разнёсся в помещении, эхом отозвался под куполообразным сводом и стих. Никакой реакции не последовало.

Я осторожно отошёл от портала – два шага унесли меня метра на три, обернулся – экран светился серым, он работал и готов был перенести нас обратно.

– Максим!

Голос шёл снизу, я вздрогнул. Увидел на металлическом полу крошечную камеру на треноге, опрокинутую и смотрящую вверх. Пожалуй, это был единственный беспорядок, всё остальное вокруг выглядело образцово-показательным лагерем, разбитым в кратчайшие сроки.

Я поднял камеру, посмотрел в выпуклую линзу объектива.

– Леонид Владимирович?

– Что там, Максим?

– Ну… снаряжение.

Я поводил камерой из стороны в сторону. Она была в металлическом кожухе и совсем простая, даже не вращалась сама.

– То есть лагерь они разбили, – сказал генерал. Звук шёл откуда-то из-под камеры, громкий, хоть и с зарезанными частотами. – Следов борьбы нет?

– Нет.

Леонид Владимирович откашлялся. Кажется, он был всерьёз растерян.

– А как… вообще?

– Вообще ничего, – начиная ощущать весь идиотизм разговора, сказал я. Только что пятеро непонятных дутиков влёгкую разнесли оборону Гнезда и были остановлены лишь чудом. За нашей спиной остался зал, похожий на скотобойню из фильма ужасов (вряд ли на реальных бойнях животных разрывают на кусочки).

А тут – тишь да гладь!

– На то, чтобы разложиться и поставить периметр, им выделялось десять минут… – сказал генерал наконец. И не выдержал, воскликнул с явным сомнением: – Совсем ничего подозрительного?

Похоже, его картина мира, логичная и выверенная, дала трещину.

Я прошёл по помещению – оно было почти круглым, с тремя туннелями в человеческий рост, уходящими в темноту. Повращал камеру в разные стороны. И сказал:

– Выключайте экран, мало ли… Мы осмотримся и пройдёмся.

– Подожди, – попросил Леонид Владимирович. – Максим, давай мы оставим связь. Хотя бы пока вы не уйдёте от экрана. Непосредственной опасности нет, Ла готова в любую секунду прервать переход.

Я глянул на Дарину – она кивнула.

– Хорошо, – согласился я. Поставил камеру на ящик с продуктами, чтобы в объектив попадало больше пространства. – Слушайте, а происходящее записывалось?

– Да, сейчас будем просматривать. Но хранитель говорит, что до момента появления этих…

– Дутиков, – подсказал я.

Генерал вздохнул.

– Пусть дутиков… До их появления ничего необычного не было. А потом стало не до наблюдения… Максим!

– Да, – глядя в камеру, сказал я.

– Вытащи Игоря, ладно? Мы с ним тридцать лет, как дружны.

– Я постараюсь, – сказал я после заминки. Повернулся к Дарине. Та как раз делала то, о чём мечтал в своей жизни каждый ребёнок – готовилась подпрыгнуть при низкой силе тяжести.

Наверное, это может показаться странным после только что случившейся бойни?

Ну так Дарина видела и не такое.

Она оттолкнулась, подлетела вверх метра на полтора, мягко опустилась. Улыбнулась.

– Как необычно…

– Необычно, – пробормотал я. И нахмурился.

Что-то было не так. Неправильно.

Но додумать я не успел, услышал в одном из туннелей лёгкий шорох. Чем-то это напоминало чистильщика, «тюменских мышей» – и я не стал раздумывать. Ткнул стволом секадора в сторону туннеля и выстрелил. Даже успел сдвинуть рычажок, меняющий широту луча.

По туннелю стегнуло оранжевым, но шорох не стих.

Из темноты медленно выкатился миниатюрный, размером с толстую книжку, гусеничный робот, похожий на игрушечный танк. Только вместо пушки у него из башенки торчала видеокамера.

Зелёная защитная окраска как-то недвусмысленно намекала, что это творение наших оружейников.

Не реагируя на выстрел (да и с чего бы, органики там нет), робот выбрался на середину помещения и остановился. На нём замигал крошечный жёлтый огонёк.

– Максим, это разведывательный дрон, – донеслось из камеры.

– Дроны летают! – крикнул я.

– А этот ползает! Мы не знали, есть ли на корабле атмосфера! Как дышится, кстати? Никаких… подозрительных симптомов?

– Да никаких! Воздух стерильный, никакой отравы… – я запнулся. И понял, что сказал это не случайно. – Нет тут вирусов! Я чувствую!