Мой брат Сэм: Дневник американского мальчика - Кольер Кристофер - Страница 10

— Доброе утро, Лайф, — сказал он отцу и затем, заметив меня, добавил: — Доброе утро, Тим.

— Доброе утро, сэр, — сказал я.

— Твой сын — умный мальчик, Лайф. Такой же, как и Сэм. Надеюсь, он по-прежнему ходит в школу.

Отец покачал головой:

— Я бы хотел, чтобы он учился, но мне тяжело обходиться без него в таверне.

Мне самому, однако, не очень-то хотелось возвращаться в школу. Я считал себя не глупее Сэма, но мне было не так интересно в школе, как ему. Мне нравилось решать задачи и примеры, но я не испытывал никакой любви ни к правописанию, ни к изучению Библии и заучиванию псалмов.

— Сэр, Сэм умнее меня, — возразил я, чтобы не показаться нескромным.

— Когда я смогу обойтись без Тима, то, конечно, отправлю его учиться дальше, — сказал отец, — но пока он нужен мне здесь.

— У него есть способности. Я бы смог сделать из Тима оценщика земли — при условии, конечно, что он будет усердно заниматься. Я могу взять его в ученики на год или даже на два, когда он еще немного подучится арифметике.

Быть оценщиком земли очень хорошо. Можно заработать кучу денег. Отец говорил, что оценщики земли всегда знают, как заключить хорошую сделку на землю, и богатеют за счет спекуляций. Но с другой стороны, я не очень-то хотел опять ходить в школу и тем более учиться с усердием.

— Я не знаю, так ли я умен, — возразил я, продолжая разыгрывать скромность.

— Ты умный мальчик, Тим. — Мистер Хирон сел за стол. — Не сходишь ли ты за кружкой пива для меня и Тома?

Том Воррап не сидел рядом с мистером Хироном, потому что был простым индейцем, а стоял, прислонившись к стене. Я достал три кружки с полки, наполнил их пивом, поставил на стол и снова занялся сиденьем.

— Никаких вестей от Сэма? — спросил мистер Хирон.

— Никаких, — сказал отец. Я знал, что ему не хочется говорить о Сэме, но он не мог быть грубым с мистером Хироном.

— Он вам не пишет?

— Нет.

Они не обращали на меня никакого внимания. Я взглянул на Тома Воррапа. Он стоял у стены с кружкой пива в руках. Его лицо ничего не выражало. Я не мог понять, на чьей он стороне. Его хижина была на земле мистера Рида, а мистер Рид был сторонником повстанцев, но он работал на мистера Хирона, а мистер Хирон был тори.

— Сэм позорит всю семью, — заметил мистер Хирон.

Отец ничего не ответил, только пожал плечами.

Мистер Хирон должен был понимать, что отцу не хотелось говорить о Сэме, но он продолжил:

— Наверняка есть способы узнать, где он.

— Если он захочет с нами увидеться, то знает, где нас искать.

Мистер Хирон кивнул:

— На самом деле я пришел сюда не для того, чтобы говорить о Сэме, я хочу поговорить о Тиме. У меня есть одна работенка, и я подумал, что Тим вполне мог бы с ней справиться. Мне нужен мальчик, чтобы кое-что доставить в Фэрфилд.

Я посмотрел на лицо отца. Его глаза сузились.

— Зачем вам нужен мальчик, мистер Хирон? Чем плох Том?

Хирон покачал головой:

— Индейцу непросто дойти до Фэрфилда. Его будут останавливать через каждые пять миль. Но никто не тронет мальчика.

Это было одновременно пугающее и заманчивое предложение. Вот оно — настоящее приключение! Но конечно, я знал, что никого не волнует мое мнение, поэтому промолчал.

— И что же вы хотите туда передать? — поинтересовался отец.

— Ничего особенного, — небрежно ответил мистер Хирон. — Несколько деловых писем.

Отец ничего не ответил и уставился в кружку с пивом. Мистер Хирон отпил пива и сказал:

— Это безопасно, Лайф, никто не тронет мальчика.

— Деловые письма, — повторил отец.

— Да. Деловые письма.

Я не удержался:

— Я смогу, отец. Я выйду завтра утром и вернусь к ужину.

— Замолчи, Тим!

— Я заплачу ему шиллинг.

Отец снова уставился в кружку, а потом медленно покачал головой.

— Нет, мистер Хирон, — сказал он, — один мой мальчик уже сгинул в этой кровавой войне, я не хочу, чтобы то же самое случилось с Тимми.

Повисло молчание. Потом мистер Хирон повторил:

— Я же сказал, что это деловые письма, Лайф. Деловые письма.

Отец посмотрел на него:

— Нет, мистер Хирон, нет.

Когда отец говорил «нет», спорить было бесполезно. Меня его ответ огорчил. Пешком добраться до Фэрфилда было бы первым настоящим приключением в моей жизни! Я был там всего раз или два, когда отец ездил туда за ромом и брал с собой нас с Сэмом. Если бы я донес письма до Фэрфилда, мне было бы чем похвастать перед Сэмом. Но отец сказал «нет». Мистер Хирон знал — спорить с отцом нет смысла.

Мистер Хирон допил пиво и встал.

— Я верил в вас, Лайф, — сказал он, — я думал, что могу на вас положиться.

Мой отец тоже встал:

— Я уже пожертвовал, мистер Хирон, многим — я потерял своего сына. Вы знаете, что я не испытываю особой любви к повстанцам, но сражаться в этой войне я не собираюсь.

Мистер Хирон кивнул и вышел вместе с Томом Воррапом. Я убрал со стола пустые кружки.

— Ничего бы со мной не случилось, — сказал я.

Отец положил руку мне на плечо:

— Ты не понимаешь, Тим. Это не деловые письма.

— Что? — удивился я.

— Не знаю, какую игру затеял этот Хирон. Я чувствую, что дело не чисто. Лучше держаться от него подальше. Можешь быть уверен: письма, которые он повсюду рассылает, к делам не имеют никакого отношения. А теперь давай забудем, что он вообще сюда заходил.

Он посмотрел мне прямо в глаза.

— Хорошо, отец, — сказал я.

Но я, конечно, ни о чем забыть не смог. Мистер Хирон хотел, чтобы я доставил данные разведки или еще что-то столь же важное. Ночью, лежа в постели на чердаке, я думал только об этом. Конечно, идти в Фэрфилд с секретным донесением было опасно, но желание сделать что-то особенное пересиливало страх. Сэм сейчас переживает удивительные приключения; когда он вернется домой, он наверняка расскажет множество страшных историй о службе в армии, о сражениях и обо всем, что с ним происходило. Мне тоже хотелось чем-нибудь похвастать перед ним. Почему ему одному должна достаться вся слава? Мне тоже хотелось хотя бы немного славы, хотелось, чтобы Сэм уважал меня и гордился мной, чтобы он перестал считать меня ребенком. Я не мог одерживать победы в спорах, но мог быть таким же храбрым и мужественным, как Сэм, и совершать отчаянные поступки.

Я рассердился на отца за то, что он меня не отпустил. Это было нечестно, Сэм же пошел воевать! Я ударил кулаком по кровати. В этот момент я как-то забыл о том, что отец не разрешал Сэму идти на войну и брат просто сбежал.

На следующее утро я продолжал думать обо всем этом, когда доил Старуху Прю, и чем больше думал, тем сильнее злился. Подоив Прю и выгнав ее на пастбище, накормив цыплят и собрав яйца, повесив молоко над колодцем, чтобы оно остудилось, к концу дня я просто кипел от злости. Нечестно, несправедливо было так со мной поступать! Когда я вернулся домой, я был полон решимости спорить с отцом.

Он сидел в пивной за столом и пил чай. Я встал перед ним, изо всех сил стараясь держать спину прямо, посмотрел ему в глаза и сказал:

— Отец, почему я не могу отнести письма мистера Хирона? Вы же тоже на стороне тори!

Он посмотрел на меня, потом подул на чай.

— Потому что я так сказал.

— Я не вижу никаких причин запрещать мне выполнить просьбу мистера Хирона, — упрямо продолжил я.

Отец посмотрел на меня:

— Если ты не прекратишь со мной спорить, то получишь, Тимми.

— Мне наплевать, — ответил я, — если мы считаемся лоялистами, то должны помогать…

Отец со всей силы ударил кулаком по столу, а потом ткнул пальцем мне в грудь.

— Не тебе учить меня, кому мы должны помогать! — воскликнул он.

— Отец…

— Тимоти! Проклятье! Я… — Внезапно отец замолчал на полуслове, и я знал почему. Он вспомнил, как кричал на Сэма, и… Сэм сбежал. Отец испугался, что, если будет кричать на меня, я убегу тоже.

— Пожалуйста, Тим, остынь, — сказал он так спокойно, как только мог, — это опасно. Ты думаешь, что они не тронут тебя только потому, что ты ребенок, но ты заблуждаешься. На этой войне им все равно, ребенок ты или нет, — они убьют тебя, глазом не моргнув, или бросят на тюремный корабль и оставят там гнить. Знаешь, что происходит с людьми на этих кораблях? Они долго не живут. Там свирепствует холера, а если не она, то чахотка или еще что-нибудь пострашнее!.. Тим, это того не стоит.