Gestalt (СИ) - "wegath" - Страница 10

— Ничего я не принимаю! Хватит!

— Можешь не отпираться. Он тебя втянул. Или заставил… Елена и Кан всегда ему слишком многое позволяли. Я сразу была против этой… дружбы… Не знаю, что он с тобой сделал…

— Никто меня не заставлял! И я не наркоман, понятно? Я сам так хочу!

— Замолчи. Никогда не поверю, что ты по своей воле!

— А придётся! Неужели ты не видишь? Или в сообщениях непонятно написано? — ехидно спросил он, с удовольствием отмечая, как мать передёрнуло. — Мне не нравятся девочки, мама, я хочу Вегаса!

Она сжала губы и отвесила ему пощёчину. Пит метнул на неё горящий взгляд.

— Не смей, — процедила она, — всё, Пит, хватит. Я вижу, как он на тебя влияет: ты не учишься, только шляешься где-то. Ты переедешь в Лондон. Это не обсуждается.

— Нет! Не поеду я в этот чёртов Лондон!

— Поедешь. Или ты мне не сын. Выбирай.

Он опешил, уставившись на неё. Выбирать? Как он мог выбирать?

— Что?

— Что слышал. Ты больше не будешь с ним общаться. Кстати, его родители знают, чем сынок занимается? Вряд ли они будут в восторге. И вряд ли он потом тебе скажет «спасибо».

— Зачем ты… Зачем? — голос предательски сорвался.

— Потому что это ненормально! Это извращение! Ты для него игрушка на выходные, кто знает, чем он там занимается? Порш только и рассказывает на всех углах об их похождениях. За ним же полшколы бегало. Думаешь, он тебя… Любит? — она усмехнулась, — думаешь, ты ему будешь нужен там? Плевать он хотел на тебя! Потом сам же приползёшь обратно.

Каждая фраза била наотмашь. Мать словно вытаскивала все его тревоги и опасения, тщательно скрытые где-то в самом тёмном углу. Видя, что задела за живое, она продолжала сыпать соль:

— А если его родители узнают? Ты думаешь, он всё бросит? Думаешь, выберет тебя? Ты не понимаешь, что будет дальше? Одумайся! Он вертит тобой как хочет, а ты готов всю жизнь сломать!

Пит сжал губы и опустил голову. Щека нещадно горела, он с усилием сглотнул подступившую горечь и зажмурился.

— Ты будешь ненавидеть Бирмингем, если поедешь к нему, вот увидишь, — тихо сказала она, — только не вздумай сюда возвращаться. Живи как знаешь. Я не собираюсь тебя утешать после того, как твой драгоценный Вегас тебя выкинет.

Когда за матерью закрылась дверь, он опустился прямо на пол, обняв колени. Ему всегда казалось естественным и правильным быть с Вегасом. Но сейчас его мир рушился и он отчаянно пытался схватить осколки на лету. Ничего не получалось, он больше не был уверен ни в чём, он больше не знал, как правильно.

Призрачные сомнения, терзавшие его весь этот год, вдруг материализовались и встали перед ним непробиваемой стеной. Его ставили перед выбором, который он не мог сделать. Ему хотелось умереть, потому что сейчас это было бы гораздо проще, чем принять решение.

Пит бросил взгляд на телефон. Он поднялся и схватил его, словно это был спасательный круг — последний шанс выплыть. Он не успел. В комнату резко вошёл отец. Мать стояла в дверях. Пит не успел и глазом моргнуть, как телефон разлетелся вдребезги о стену, а щёку вновь обожгло болью, только теперь гораздо сильнее. Так, что потемнело в глазах.

— Ты едешь в Лондон, — припечатал отец.

***

— Пит… Пит, — его кто-то звал. Он вынырнул из воспоминаний, медленно вливаясь в реальность. — Возьми его ты, — Елена протягивала ему поводок, пёс крутился у ног, — ему явно не хватает мужской руки. — Странно, но почему-то, когда шлейка перекочевала в эту самую мужскую руку, пёс успокоился и по пути домой вёл себя вполне прилично. Вот так Пит шёл в дом Вегаса, болтая с его матерью и вёл на поводке его собаку. Он сам не успел опомниться, как получил главную роль в этом театре абсурда.

***

— Привет! Привет… Хороший-хороший, — Вегас перехватил коробку в одну руку и бегло потрепал крутящегося под ногами и радостно повизгивающего пса. Истосковавшийся питомец не собирался отпускать его просто так: он вставал на задние лапы, отчаянно виляя хвостом. — Сейчас… Ты мой малыш… Мой мальчик, — засюсюкал Вегас, пытаясь обойти его.

Он держал коробку, из которой, словно конечности, в разные стороны торчали огромные листья цветка Сары, забытого при переезде. Видимо, ей настолько не хотелось вновь видеть своего жениха-недомужа, что она предпочла пожертвовать «любимцем».

Вегас недолюбливал растение и при первой же встрече окрестил его мандрагорой. Выбросить его не поднималась рука, хотя цветок совсем не вписывался в колонию кактусов, доставшуюся Вегасу от прошлых хозяев. Он изредка поливал их и все были довольны. Но «мандрагоре», видимо, требовался более тщательный уход, потому что спустя полгода, проведённых с незадачливым ботаником, она всё-таки не выдержала и начала стремительно чахнуть.

Ощутив сладкий аромат выпечки, Вегас сделал стойку, резко повернув голову в сторону кухни, как гончая, учуявшая кролика. Он сорвался домой в последний момент, хоть уже и предупредил родителей, что не приедет. И он не изменил бы своего решения, если бы не Порш, поднявший его своим звонком в несусветную рань. Оказалось, его «малышка», как он величал свой автомобиль, серьёзно захворала. Она попросту не завелась, чем разрушила планы хозяина: именно сегодня миссис Киттисават праздновала день рождения.

Перспектива отправиться в Банбери на электричке с псом и кучей пакетов породила у Порша панику, поэтому он схватился за телефон. Вегас пожалел, что раскрыл перед другом все карты: тот знал, что никаких дел в эти выходные у него не было. Но сейчас он был даже рад, что приехал: судя по аппетитному аромату, он подоспел к десерту.

— Ма-ам! Пап! Я всё-таки прие… — продолжение фразы застряло в горле и он истуканом замер на пороге кухни. Прямо на него смотрел Пит. Вегас ощутил себя неудачливым Персеем: у него не было ни щита Афины, ни меча Гермеса. Разве что злосчастная коробка… Хотя это не играло никакой роли, потому что он уже обратился в камень.

— Вегас! Вот так сюрприз, ты же сказал, не приедешь…

Он краем глаза видел, что мать повернулась к нему, но никак не реагировал, намертво сцепившись взглядом с Питом.

— Ве… — Елена помахала ему, — ах да, вы давно не виделись! Хоть бы поздоровались…

— Привет, — заторможено сказал Пит, с трудом разомкнув губы. Вегас не ответил, стиснув коробку так, что смял углы.

— Да что с тобой? — обеспокоенно спросила мать и он наконец разорвал зрительный контакт, словно вырвавшись из-под гипноза.

— Я… — он несколько секунд смотрел на неё и выдал первое, что пришло на ум, — голова разболелась.

— Сильно?

— Ужасно, — с энтузиазмом подхватил он, — еле доехал.

Ему и правда становилось не по себе от общества Пита, и он не собирался продолжать зрительные поединки.

— Я сейчас поищу что-нибудь… — Елена поднялась и указала взглядом на коробку, — что это у тебя?

— Там… Это мандрагора, я говорил, помнишь…

— Поставь ты её, садись. Я штрудель испекла, Питу очень понравился, — она подмигнула, — я принесу тебе таблетку.

— Елена… Я, наверное, пойду, — подал голос Пит.

— Только что пришёл ведь. Да что с вами? — она с укоризной посмотрела на них.

— Ничего, — хором выдали они, словно пять лет назад.

— Ну вот и хорошо. Пит, не вздумай никуда идти, пока не доешь! — когда мать вышла, Вегас наконец отмер и, подойдя опасно близко к Питу, бесцеремонно грохнул коробку на пустой стул.

— Какого чёрта ты здесь делаешь?

Пит поднял голову и затерялся где-то во льдах Арктики, сквозящей в его взгляде. Только взгляд — всё, что он мог узнать. Это человек был чужим и Пит не видел в нём того, кого знал раньше. Он сделал глубокий вдох и поднялся:

— Елена позвала.

— А ты решил пирогов потрескать? — Вегас скрестил руки на груди. — Дома не наелся?

— Я не собирался. Было просто невежливо… Извинись перед ней, пожалуйста, — Пит двинулся к выходу.

— А в Лондоне тебя научили манерам, да? — донеслось вслед. Он замер как вкопанный, словно в спину вонзилась стрела, — что, уходить по-английски там в порядке вещей?