Мартин Воитель - Джейкс Брайан - Страница 42

Пытаясь не дать глазам закрыться, Роза сонно пробормотала:

— А где Болдред?

Откуда-то сверху донесся голос совы:

— Я здесь, со всеми удобствами устроилась на верхушке мачты. Слушайся Старворта, Роза. Спи дальше.

Солнце встало, и птицы на деревьях, которыми густо поросли оба берега реки, приветствовали новый день радостной песней. Путники сидели на палубе в средней части судна, свесив лапы через поручни за борт и полоща их в воде. Чтобы не упустить легкий утренний бриз, два десятка выдр — весь экипаж барки — решили поднять единственный на судне квадратный парус; они тянули за снасти и во весь голос распевали:

Как только басы выдр смолкли, воздух прорезало громкое дребезжание музыкального треугольника.

Грумм принюхался, и его простодушная физиономия оживилась.

— Ого, это самое… супчик!

Из каюты на баке выскочили выдрята; они прыгали, кувыркались и колотили ложками по деревянным мискам. Жена Старворта Настурция раздала четверым друзьям по ложке и миске:

— На вашем месте я бы поторопилась. Эти малявки вмиг весь котел до блеска вылижут!

Возле жаровни на юте толстый кок-выдра по имени Черпало выдавал суп, ломти ячменного хлеба и напиток, который выдры называли шпигатным соком. Наполнив миски друзей до краев, Черпало весело предупредил их:

— Суп из рачков, камышей и острых корешков, братцы. От него мех становится — чистый бархат, а глазки горят огнем. Только не забывайте шпигатным соком запивать.

От супа у Паллума на глазах выступили слезы. Он обеими лапами замахал перед ртом, а затем стал огромными глотками пить шпигатный сок:

— О-ох! У меня во рту пожар. Я и представить себе не мог, что суп бывает таким острым.

Мартин и Роза страдали не меньше его. Суп был очень вкусный, но сильно перченный.

Отбросив в сторону ложку, Грумм стал жадно пить суп прямо из миски. Острота супа его, казалось, вовсе не беспокоила.

— Вот это, значится… супчик, а? Первый сорт! Слушайте, забирайте-ка мой хлеб и питье, а мне, это самое… супчик отдайте.

Друзья охотно обменяли свой суп на хлеб и сок крота. Грумм стал его с упоением поглощать, а за ним следил весь экипаж «Водяной лилии» в полном составе вместе с семьями.

Старворт покачал головой:

— Сколько живу, ни разу не видел, чтобы кому-нибудь так нравился наш суп. Даже нам его приходится шпигатным соком запивать — такой он острый. Грумм, дружище, ты его точно раньше не пробовал?

— Да нет, ни разу. Это ж только подумать, чего я столько сезонов, это самое… лишен был!

Для путников плавание по реке было в новинку. Выдры с удовольствием учили их премудростям морского дела. Болдред улетела вперед, чтобы связаться с землеройками. По расчетам выдр, встретятся они ближе к ночи.

Грумм и Паллум быстро привыкли к жизни на барже. Плоскодонная «Водяная лилия» была такой большой и устойчивой, что оба они забыли о своем страхе перед водой. И еж, и крот стали ходить вразвалочку, как выдры, и говорить на их жаргоне:

— Приветик, братишка Грумм. Погодка-то какая, а? Чистый штиль!

— Здорово, миляга мой Паллум, чалься-ка, это самое… ко мне да бросай тут якорь, волчара ты мой речной!

Наблюдая за друзьями, Мартин и Роза зажимали рот лапами, чтобы ненароком не прыснуть.

Словом, плавание было — одно удовольствие.

Солнце стало заходить. Из-за крутого поворота донеслась сварливая трескотня тоненьких голосов. Старворт налег на румпель и безнадежно покачал головой:

— Узнаю речных землероек — хлебом их не корми, дай только поспорить. Эй, парус на рифы. К повороту!

«Водяная лилия» плавно подошла к берегу. Сойдя на него, друзья оказались в шумной толпе речных землероек — странного вида лохматых зверьков в мешковатых панталонах. Все они были вооружены короткими рапирами, которые во время спора они то и дело выхватывали из ножен и размахивали ими в воздухе. Присев возле костра, Болдред стала проверять уточненные за день карты. Рядом с ней сели путешественники, их тут же окружила толпа любопытных землероек. Сова возмущенно прищурила свои огромные круглые глаза:

— Эти уж мне землеройки! У них в племени даже вожака нет, и каждый думает, что он здесь самый главный.

Выдры с «Водяной лилии» не стали сходить на берег и, стоя у борта, укоризненно покачивали головами, наблюдая за маленькими склочниками.

Наконец друзья сели в землероичью долбленку. Вскоре долбленки уже вышли на середину реки; землеройки изо всех сил отталкивались шестами, соревнуясь, как на гонках. Друзья едва успели обернуться и помахать на прощание что-то кричавшим им вслед выдрам, пока те не исчезли из виду. В ночной темноте шесть долбленок с громким журчанием рассекали воду. Грумм и Паллум вцепились в борта узких суденышек, которые стремительное течение трясло и раскачивало. Сияющая Роза держала Мартина за лапу:

— Мы плывем вниз по течению. Я узнаю эти места. Если сейчас свернем направо в протоку, завтра днем будем в Полуденной долине!

Не успела она это сказать, как землеройки затабанили и, свернув, поплыли по протоке. Она была уже основного русла, но такая же быстрая.

От радости Роза громко рассмеялась:

— Видите вон те старые ивы, что свешиваются до самой воды? Когда я была малышкой, я под ними сидела. Мы плывем домой, в Полуденную долину!

32

Клогг наконец засыпал подземную темницу. От усталости его лапы ныли, а его роскошный наряд покрылся пылью. Откатив свою тачку в угол двора, он устало опустился на нее и, печально вздохнув, скинул деревянные башмаки.

— Ох-хо-хо, ничего не скажешь — тяжко мне приходится, но меня хоть Бадранг на стене стоять не заставляет, как тех парней. — Лежа в тачке, Клогг смотрел на силуэты часовых на стене, которые отчетливо вырисовывались на фоне ночного неба, и размышлял вслух: — Да уж, небось Бадранг нынче там в доме рыбой да жареной дичью ужинает и винцом запивает, а я тут дожидайся, когда утром водички да корочку хлеба кинут.

До ушей пирата донеслись глухие удары брошенных из пращи камней, и двое часовых свалились со стены во двор. Он злобно улыбнулся:

— Однако ж быстро эти рабы воевать учатся. Будь мы с Бадрангом, скажем, и посейчас союзниками, так я б тревогу поднял. Но уж коли я всего-навсего раб, то рабам поднимать тревогу не положено!

Через стены со свистом перелетели пущенные залпом горящие дротики. Клогг с интересом наблюдал, как они вонзились в бревенчатые стены и длинный дом весело запылал. Темное небо прорезал, подобно кометам, еще один рой горящих дротиков; они попали в деревянный частокол загона для рабов.

Вылетев из дома, Бадранг закричал:

— К оружию! На стены! — Он схватил за шиворот двух пробегавших мимо сонных солдат. — Живо, тушите пожар!

Солдаты нерешительно переглянулись:

— Но у нас воды нету!

Взбешенный Бадранг с силой столкнул их лбами:

— Идиоты, тушите песком, землей! — На ходу вытаскивая меч из ножен, он бросился на стену, крича бестолково суетящимся во дворе разбойникам: — Лучники, пращники, за мной!

Баллау и Феллдо затоптали огонь, от которого зажигали дротики. Они разделили свой отряд: половина под командованием Баллау двинулась к задней стене крепости, половина вместе с Феллдо — к левой стене.

Бадранг всматривался в пустынный берег. Лучники и пращники приготовились и ждали приказа. Рядом с Бадрангом стоял Крестозуб. Он огляделся:

— Они, должно быть, вон за теми скалами прячутся.

Бадранг видел, что лис прав. Он поднял лапу:

— А ну, лучники, дайте-ка пару залпов вон за те скалы, выкурим их оттуда.