Всплеск в тишине (СИ) - Распопов Дмитрий Викторович - Страница 37

— Ваше преосвященство, мы это, — помялся один из них, комкая в руках головной убор, — в общем от сеньора Витале мы, который Венецианец.

При звуках этого имени у Кастелло задёргалось веко. С трудом взяв себя в руки, он спросил.

— И с чем же он вас прислал, дети мои?

— В общем сеньор Витале послал нас спросить у вас, не нужно ли вам обновить собор? Он готов оплатить ремонт, — тут же воспрянул духом строитель, почувствовав поддержку от собеседника.

Епископ Кастелло, трижды вздохнул, выдохнул и поднял взгляд наверх, осматривая стены и потолок, давно ждущие, чтобы по ним прошлись свежей штукатуркой, и хорошо бы ещё мастера обновили росписи и фрески. К сожалению, такой большой суммы на это, в приходе постоянно не хватало.

— Что включено в это слово «обновить»? — поинтересовался он у видимо старшего над строителями.

— Ну значит, если вспоминать дословно, — тот нахмурил лоб, — то сеньор Витале сказал так — «даже если нужно будет полностью снести весь собор и построить его заново».

Веко у епископа задёргалось повторно.

— Обновить значит, — повторил он, понимая, что бесполезно бороться с энергией человека, который сметает на своём пути гораздо более весомые преграды, чем какой-то скромный служитель одного собора. Священник со вздохом ответил.

— Хорошо, запоминайте, что нужно сделать.

Глава 21

Венеция не успела отойти от одного шока, вызванного известиями, что где-то на западе есть другой большой континент, полный богатствами и золотом, как утром прогремели ещё две, не менее убийственные. Оказалось, что Венецианца выгнали из рода, за то, что он удочерил бывшую проститутку, приняв её этим в род Дандоло, конечно же вопреки воле родителей и тут же отдал её замуж за простолюдина. Такого оскорбления роду его матушка не вынесла, и в тот же вечер выгнала сначала из дома, а затем из рода. И ладно бы только это, дальше оказалось, что закрылась больница, которая обслуживала бесплатно горожан, в связи с «финансовыми трудностями». Причём приём остановили не только простым людям, но и нобилям! Двери больницы утром просто оказались закрыты, а кругом выставлена охрана.

Два эти события моментально объединили в одно, и к дворцу дожа, потекли возмущённые людские реки. Пока правитель отсутствовал, а городского главу ещё не избрали, Большой совет выполнял эти две функции коллегиально, но он оказался в безвыходном положении, поскольку как-то урегулировать народное возмущение по поводу закрытой больницы не представлялось возможным. Она была частная, аналогов её в городе не было, к тому же финансировалась на личные средства Венецианца, повлиять на которого сейчас стало просто некем, поскольку его выгнали из рода, то есть писать его отцу или просить графиню изменить решение было просто бесполезно. А если ещё учесть, что у этого частного лица рядом с городом находилась десятитысячная хорошо обученная армия, то Большой совет нобилей республики большинством голосов, принял единственное решение, чтобы не увязнуть в пучину народного волнения и недовольства — переложить проблему с больной головы, на здоровую.

***

— Сеньор Витале, к вам посетители, — обречённо доложил дворецкий, когда мы завтракали, сидя за столом большой компанией.

Сеньор Франческо даже не дрогнул при этом, хотя к тому моменту, когда он встал и спустился вниз, это была уже десятая группа желающих меня видеть. Глава дома Бадоэр, старательно делал вид, что не замечает, как его вчера ещё тихий, спокойный дом в одночасье превратился в проходной двор, с кучей народа, скачущими, орущими детьми дома Бароцци, а также посетителями самого беспокойного гостя на свете.

— Проси, — я намазал масло на булочку и помахал рукой с ножом в ней.

Внутрь зашли десять представителей Большого совета, которые контролировали работу отца, а на самом деле обычно всячески вставляли ему палки в колёса, сейчас же Большой совет в составе почти сотни представителей самых знатных семейств, выполнял функции правителя, об этом мне было известно, хотя вообще я был крайне далёк от это всей политики и государственного устройства республики, поскольку обычно решал все возникающие вопросы, вламываясь вечером сразу в спальню к дожу.

— Сеньор Витале, сеньор Франческо, — поздоровались они с нами, и тоже удивлённый компаньон предложил им составить нам компанию за завтраком, так как это были весьма уважаемые люди. К его большому удивлению, они отказались, вместо этого достали документ, и зачитали его. Когда чтение было закончено, они с довольным видом передали его слуге, и ретировались прочь. Почти сразу за их уходом, снаружи раздались возмущённые крики и свист. Когда дворецкого попросили посмотреть, что происходит, он почти мгновенно вернулся, бледный, вытирающий пот с шеи и лба, сказав, что у ворот многотысячная толпа жителей города, которая требует от нового главы города принять решение по открытию больницы!

Сеньор Франческо, с открытым ртом, молча пододвинул ко мне свиток с печатью, на котором значились подписи всех глав Большого совета, с уведомлением о назначении меня временным главой города.

— Неделя и один день, — обречённо сказал он, двигая свиток ко мне всё ближе, — давай Витале, не делай вид, что не замечаешь документ. Бери и иди успокой народ, пока они не снесли мне дом.

— Хм-м-м, — я задумчиво почесал подбородок, — план сработал не совсем так, как я хотел.

— А, так у тебя ещё и план был? — изумился он, — может поделишься им со мной? Каким пунктом там было восстание бедноты?

— Такого пункта не было сеньор Франческо, — вздохнул я, откладывая булочку и вставая из-за стола, — сейчас вернусь.

Выйдя из дома, я направился к воротам, которые охраняли как мои солдаты, как и охрана дома, но всё равно их редкие красные цвета доспехов просто терялись в многотысячной толпе, стоящей перед воротами.

— Витале! Венецианец! Да здравствует новый глава! — при виде меня, обрадовались передние ряды, и я заставив солдат притащить каменную кадушку с цветами, поставив её набок, взобрался наверх, чтобы меня лучше видели.

— Граждане Венеции! — я поднял руки, но людское море всё ещё волновалось.

— Сограждане! — я усилил голос, и люди стали постепенно затихать.

— Дорогие сограждане, — повторил я, — с удивлением сегодня услышал, что моя больница нужна городу, который отказался поставить её на свой бюджет! Поэтому крайне был удивлён, что её закрытие вызвало ваше волнение. Если действительно, она вам необходима, я конечно изыщу собственные средства, чтобы и дальше помогать вам, простым жителям, на которых держится весь наш город.

— Да! Ура сеньору Витале! — тут же мгновенно обрадовавшийся народ, стал кричать и радоваться.

— Качай Венецианца! Даёшь справедливого главу! — возле меня мгновенно оказалось сотня людей, и охрана пошевелиться не успела, как мою пискнувшую тушку подняли на руки, и понесли, передавая вперёд, к площади святого Марка. Где я ненадолго выступил с речью ещё раз, пообещав кроме этого, ещё и улучшить обеспечение города пресной водой, так как это было реально вечной проблемой, которая периодически бесила меня самого, поэтому конечно же моё обещание тут же с восторгом было встречено простыми людьми. Меня подхватили обратно на руки и доставили прямо к дверям дворца дожа. Поблагодарив жителей, я поклонился им, пообещав не щадить своего живота, но навести порядок в республике, пока отец завоёвывает воинскую славу в походе.

Довольные граждане стали расходиться, прославляя такого доброго к чаяниям простых людей Венецианца, а я тем временем вошёл в зал, где принимали просителей, и охрана наконец присоединилась ко мне, виновато опустив головы.

Торжественно пройдя по залу, я уместил свою пятую точку на кресло дожа, поёрзав на нём.

— Жестковато, — вслух недовольно скривился я, но потерев руки, наконец пристроился поудобнее, — ну ничего, сейчас я тут порулю!