Синдзи-кун. Тетралогия (СИ) - Хонихоев Виталий - Страница 11

Волноваться пока не о чем — думал я по дороге, подумаешь не пришла домой, она в конце концов взрослая девушка, кстати, а сколько Нанасэ-онээсан лет? И почему даже в голове я зову ее онээсан? Ладно, я не знаю сколько ей лет, но выглядит она лет на двадцать, хорошо, на двадцать пять максимум. Так вот, значит она — взрослая девушка со своими потребностями, а сколько я ее знаю, она все время дома или на работе. Так что ничего удивительного, загуляла наверное немного, да с кавалером каким задержалась… — тут на удивление внутри возмутился Синдзи-кун, протестуя. Ой, ладно, подумал я, поморщившись, просто на работе задержалась, без кавалеров, может срочная командировка, да мало ли что. Кстати, а где она работает? Я покопался в памяти возмущенного Синдзи и понял, что о работе «сестренки Нанасэ» данный индивид не знает ничего.

Она работает где-то в пригороде, в районе Сейтеки, у нее очень хорошие отношения с ее начальницей, работа тяжелая, часто допоздна. Все. Да любой японец работает тяжело и допоздна, это ж черта японского характера. С другой стороны — если бы старшая сестричка Нанасэ уехала в командировку — она бы обязательно уведомила меня. И наверняка приготовила бы бенто — завтрак в коробочке. И кофе в термос налила бы. Потому как это в ее характере. Значит будем исходить из того, что у нее не было такой возможности, например срочная командировка. А телефон? Нет, в этой Японии еще нет мобильников у каждого встречного, но есть телефон у домохозяйки внизу, тихой старущенции на первом этаже. Пару раз Нанасэ предупреждала меня что задержится на работе через эту комендантшу.

Хорошо — подумал я, хорошо, произошло что-то экстраординарное, но пока паниковать рано. Да, рано, паниковать мы начнем, если Нанасэ-онээсан не придет завтра. И послезавтра. Вот тогда наступит время для паники и всего такого прочего, а пока надо идти в школу и исполнять свой долг самурая, пытаясь не заснуть на уроках и произвести хорошее впечатление на учительский состав, по возможности не влипая в приключения.

Школьный день прошел, как и полагается школьным дням — неприметно и скучно. Разве что со мной рядом снова пристроилась Ая-чан, изображая из себя верного оруженосца при дворе короля Артура, Цудзи и его компания усиленно не замечали меня, исключив из круга своего внимания, я в свою очередь вел себя тише воды и ниже травы, исключая возможность придраться ко мне на пустом месте.

Так что школьный день прошел спокойно. По дороге домой ко мне снова пристроилась Ая-чан — молча, словно делала это всегда. Я также молча кивнул ей и мы пошли, провожаемые взглядами школьных сплетников и сплетниц. Даже не хочу думать, что у них в головах второй день творится. На том же самом месте, где вчера мы встретились с Акаи на меня напали. Без предисловий, без каких-либо объяснений. Стремительная тень выскочила из-за угла и набросилась на меня с ударами. Я едва успел уйти в сторону, слава богу, что нападающий был большим приверженцем поп-культуры и сопроводил свой первый удар в прыжке боевым выкриком.

И потом — удар в прыжке, атака ногой в голову, вторая нога поджата, классический тоби йоко гери, который так обожают все режиссеры и постановщики боевых сцен в фильмах про рукомашество и дрыгоножество. Такой удар виден за километр и получить его в голову можно только при условии, если реципиент — инвалид. И паралитик. Да, именно — слепой паралитик-инвалид. Даже Ая-чан отшатнулась, уловив движение краем глаза.

Я шагнул в сторону, заслоняя Аю-чан, пропустив удар влево. Тень встала на бетонное покрытие тротуара и сразу же нанесла несколько ударов, наступая. Опять классика, классика каратэ — двоечка, удар ногой, мае-гери, удар одноименной рукой — тцуки. Все достаточно быстро и по месту — если бы я стоял на месте, по мне бы попало и ногой и рукой. Вот только желания стоять на месте у меня не было. Поняв, что опасность не угрожает Ае-чан, я отступил в сторону, закручивая оппонента и отводя его подальше от девочки. Как только мы отошли от нее на два шага, я метнул в своего противника портфель, который все еще держал в руке и сразу же подшагнул вперед.

Тот поднял руки, отбивая портфель в сторону, но на какой-то короткий миг он потерял меня из виду, а я ушел не просто вперед, а вперед-вправо, раскачивая маятник тела и на обратном ходу маятника выбросил руку, сжимая кулак так, словно бы держал в нем кружку. Хук. Правый хук, всей массой тела в челюсть, которую здешние японцы так и не научились прикрывать, не научились качать маятник, сбивать прицел, потому что хороший хук нельзя заблокировать, хук проходит любой блок, пробивает любые подставки, дробит челюсти и роняет на колени. С невероятным удовлетворением я почувствовал, как мой кулак попал по месту и противник, отшатнувшись — упал навзничь. Я шагнул к нему, все еще сжимая кулаки, адреналин в крови так и хлестал ведрами, руки дрожали и в коленях обнаружилась слабость. Чертово слабое тело, подумал я, чего ты дрожишь, как теленок на бойне, возьми себя в руки, прекрати трястись. Убедившись, что противник не собирается вставать, я закрыл глаза и сделав глубокий вдох, с силой выдохнул. И еще раз.

— Ямасита-кун. — Ая-чан наклонилась над телом: — а почему Изаму-сан напал на тебя?

— Что? — я взглянул на поверженного противника. Да, так и есть, Изаму-сан, один из тройки «Отшельников» нашей школы.

— Изаму-сан? — спросил я, увидев, как тот открыл глаза и начал оглядываться с недоуменным взглядом.

— Как меня… Ох! — схватился он за голову, потом скривился и осторожно потрогал челюсть, провел языком по губе. Губа треснула и по подбородку побежала струйка крови. Ая-чан безэмоционально протянула ему платок. Изаму некоторое время молча смотрел на протянутый платок, потом кивнул и взял его, вытер кровь, встал на ноги и отряхнулся. По его движениям было видно, что он вполне восстановился, контролирует свои движения, не шатается. Его глаза были ясные, без этой туманной поволоки, что бывает обычно у тех, кто еще не оправился от нокаута.

Я пошевелил пальцами правой руки и невольно поморщился. Опять сбил себе костяшки. Впрочем, учитывая мою, вновь приобретенную регенерацию — скорее всего они перестанут меня беспокоить уже через минуту.

— Ботаник-кун. Девушка Ботаника-чан. — склонился в легком поклоне Изаму: — прошу прощения, я не запомнил ваши имена. Меня зовут Изаму, я увлекаюсь боевыми единоборствами и мангой. У меня нет девушки и я вхожу в троицу «Отшельников Школы Сейтен» под именем «Ягуар Сейтен».

— Меня зовут Сато Ая, и я не девушка этого… человека. Его зовут Ямасита Синдзи. Спасибо. — поклонилась в ответ Ая, видимо поняв, что у меня культурный ступор.

— Э… да, — сказал я, чувствуя себя глупо. От того, что стороны представились, ситуация не прояснилась ни капельки.

— А, почему… — начал я, но был перебит Изаму.

— И как один из троицы «Отшельников Школы Сейтен» я не мог пройти мимо удивительной метаморфозы, которая произошла с Ямаситой-куном. — кивнул Изаму: — я провел исследование. — тут у него в руках появилась растрепанная тетрадка и он торопливо перелистнул несколько страниц: — ага, вот тут. Ты, Ямасита-кун, никогда не обладал никакими боевыми качествами, ни моральными, ни физическими. Однако позавчера ты надрал задницу этому мелкому Цудзи, который стал слишком много о себе думать. Конечно, для «Отшельников» не составило бы труда разобраться с ним, однако ты сделал это так, словно у тебя опыт и сила десятка бойцов. Выяснив это и предположив, что произошедшее не может быть простым стечением обстоятельств, как это считает Акира — я решил проверить на что ты способен. Как и следовало ожидать, в критической ситуации ты раскрыл свои способности. А потому я прошу тебя, Ямасита-кун — раскрой мне секрет твоего преображения! — и тут Изаму выкинул номер, склонившись в низком поклоне «низшего к старшему». Я снова поймал культурный ступор, потому что вот такого вот точно не ожидал. Нет, ну всякое могло быть, от «я тебя еще поймаю», да «хорошо, я все понял, давай до свиданья», но вот так…