Голубой Ютон (СИ) - Номен Квинтус - Страница 37

– Это да. Тут аиста называют «жираф»… хотя может Кира его с журавлем спутала?

– Вот и подумай об этом, а я пока сбегаю тебе чего-нибудь вкусненького подстрелю. Кстати, почему ты девочку называешь Кирой?

– Привычнее, а ей сказала что это «взрослое имя», девочке-то летом уже десять вроде исполнилось. В русском-то имена с окончанием на «ка» не только и не столько уменьшительные, но и иногда снисходительно-ругательные, не стоит чтобы наши дети её имя подобным образом интерпретировали.

– Я это знаю… то есть учила, хотя и не использовала… да, ты права. Ладно, отдыхай, а я присмотрела еще одну яблоневую рощу неподалеку, посмотрю что за звери там всю падалицу подметают. За обедом снова поговорим! Кстати, насчет освоения языка… поговори с Катей, Кира твоя её вроде не боится, но слушается, и если Катя прикажет ей тебя языку учить…

Кирка действительно Кате подчинялась безоговорочно, считая девушку «главной в городе». Потому что «все её слушаются». Просто увидев, как девушка нитки прядет из остатков пуха от иван-чая, Кира попросила и её научить использовать прялку, а на ответ «так пух же уже почти закончился», предложила учить её с использованием крапивного волокна, которое она, Кира, сама же немедленно и добудет. Ну и добыла «немедленно» пучок кудели размером с котенка – а Катя, оценив качество волокна, поделилась «открытием» с остальными женщинами. Те же, испытывающие острую недостачу в постельных принадлежностях, прониклись перспективами быстрой добычи матери для простыней и пододеяльников и в течение нескольких дней вырвали всю крапиву в радиусе пары километров. Стог получился размером с мастерскую Михалыча, а Кира решила, что это сделано по приказу Кати… впрочем, Лера так и осталась в убеждении, что «главенство» Кати в глазах Киры обеспечивалось исключительно ярко-красными (хотя уже лишь наполовину длины) волосами девушки.

Заодно учительницы узнали, что и тот же кипрей очень даже годится для текстильной промышленности, вот только этой полезной во всех отношениях травы росло куда как меньше чем крапивы, да и вырывать иван-чай под корень ни у кого желания пока не возникло: обычный-то чай уже заканчивался, и все потихоньку стали переходить на чай «капорский». Однако слова Люды о том, что кипрей «лучше всего растет на пожарищах», мимо ушей никто не пропустил. Впрочем, пока и лес никто жечь не решился, все же лесной пожар – стихия страшноватая…

Маркус был – даже по сравнению с Сашей – мальчиком небольшим, но очень вдумчивым. И, хотя, как и все прочие дети, большую часть времени он проводил за учебой, успевал сделать немало. Не только рыбы наловить или раков, но и сотворить что-то «на перспективу». При этом он, в отличие от того же Саши, всегда заранее продумывал, что он будет в состоянии сделать сам, а что потребует помощи со стороны других, более опытных товарищей, и всегда мог очень аргументировано объяснить, почему такая помощь необходима.

Например, выколотить из обломка мостового пролета «силовую арматурину» – это он сам. А отковать из нее полотно для пилы – это Света с Леной сделают и быстрее, и гораздо лучше. Но вот нарезать на ней зубья, заточить их, а потом закалить полотно – это опять сам. Сварить хитрую раму из обломков забора – это к Михалычу, выточить дольно непростую железяку – понятное дело, что с этим лучше Ксюши никто не справится. А вот нарезать деревянных брусков, собрать из них довольно хитрую конструкцию – кто же, как не автор идеи с этим лучше справится?

А идея у мальчика была очень простой. Деревьев в лесу много, и деревья эти рубятся постоянно чтобы и дрова были, да и просто для расчистки леса под будущие поля. Вот только на дрова шли чаще деревья небольшие, так как здоровенные стволы просто таскать было некому, так что много, очень много толстых и совершенно неподъемных стволов оставались лежать там, где их срубили. Не совсем там же, по возможности их все же старались отодвинуть в сторону – но разве что недалеко. Потому что откатить хотя бы относительно круглый ствол на пару-тройку метров (и даже на десять) было в принципе возможно, но вот дальше…

Но ведь всякому понятно, что если ствол распились, например, на доски, то каждую отдельную доску перетащить будет не так уж и трудно. А ручной пилой (даже двуручной) ствол распустить на доски – занятие крайне непродуктивное. Однако если получится этот процесс как-то «механизировать»…

Маркус придумал и воплотил «в железо» (а большей частью все же «в дерево») мобильную пилораму, работающую от вала отбора мощности мотоблока. Относительно мобильную: для переноски устройства с места на место нужно было человек десять и минимум день напряженной работы – но, опять же, с помощью ломов или крепких жердин даже очень тяжелый ствол можно подвинуть метров на десять. Или – если перетаскивать «мобильное устройство» исключительно лень – даже на полсотни метров. А если бревна вообще перетаскивать лебедкой от «Тигра» или даже трактором, для которого теперь топлива было в достатке…

Да, после каждого распила перенастраивать механизм для отпиливания следующей доски требовалось минут пять (правда, Ксюша сказала, что она эту часть доработает… к середине зимы как-нибудь). Да, для перемещения по направляющим пилы (вместе с взгроможденным на тележку мотоблоком) требовались усилия минимум двух человек, а чаще этим занимались сразу трое. Но благодаря этой пилораме появились качественные широкие и длинные (до десяти метров) доски и брусья, из которых можно было сделать очень много чего ранее недоступного и очень, очень полезного.

Ангелика даже предложила присвоить Маркусу за выдающееся достижение звание «Героя труда» с награждением «Золотой звездой», но парень сам отказался, озвучив простую истину:

– Пока у нас ничего нет, всё, что мы делаем и сделаем, окажется в чем-то выдающимся. Да и все, что мы делаем, мы делаем сообща, так что правильнее будет всех причастных и награждать, а на всех у нас просто «Звезд» не хватит…

К тому же, хотя пилорама оказалась весьма полезной, пользоваться ей было так неудобно, что уже на следующий день было придумано с десяток разных усовершенствований. Которые «будут воплощены в жизнь сразу же, как выкроится время», что, впрочем, парня вообще не расстроило. Всё, что могло его расстроить, уже случилось, а остальное… Мальчик прекрасно понимал, что будущее зависит от него. Не только от него, а вообще ото всех, здесь оказавшихся – но работающая пилорама лишний раз доказала, что и он может серьезно повлиять на это будущее. Для чего нужно тщательно его продумать…

В самом конце сентября было сделано еще два очень важных дела. Первое – с моста сняли фонарные столбы. Было их всего пять, но, хотя оцинкованные железяки и сами по себе лишними не будут, главным в этом проекте было извлечение из них почти двухсот метров очень качественного изолированного провода. Да и сами столбы между собой неплохим кабелем соединялись. Вдобавок – так как кабель был проложен в стальной трубе, прикрепленным к низу мостовых пролетов – удалось «добыть» и пару сотен метров трубы. Двухдюймовой, на первый взгляд ни для чего нужного не пригодной, но кто его знает, что в дальнейшем окажется просто необходимым?

Второе дело некоторым образом оказалось связанным с первым: из леса вытащили "Соларис". Связь этих двух дел была прямая: чтобы снять столбы, пришлось завести трактор и заехать на нем на мост – чтобы использовать стрелу экскаватора в качестве подъемного крана. А тут уже выяснилось, что легковушкам падать с высоты в три метра все же противопоказано: хотя кузов снаружи почти не пострадал, мотор с места сорвался и изрядно "испортился", а передняя подвеска вообще развалилась. Так что машину максимально разобрали на месте (отдельно слив все масло), мотор отвинтили и подняли на мост экскаватором (не ковшом, а стрелой с привязанным к ней тросом), а в конце и кузов тоже затащили наверх и тем же трактором перетащили поближе к домам. И пользы от разбитого «Солариса» внезапно оказалось очень много.