Проклятые Благословением. Часть 1 (СИ) - Дичковский Андрей - Страница 33

— Да уж. И кто бы мог подумать.

— Подумать о чем?

Герцог отошел от окна и, сев за стол, побарабанил по нему пальцами. Потом собрался было наполнить себе чашу, но, понюхав содержимое кувшина, передумал.

— Шелиара, будь добра, дерни за звонок. Дважды. — Когда она исполнила его просьбу, Герцог продолжил: — Знаешь, а я ведь не Преображенный. Обошел Ритуал стороной и особо не жалел об этом… А теперь стал все чаще подумывать о том, чтобы наверстать упущенное. И последние дни как раз-таки собираю мнения окружающих на этот счет.

Это признание удивило Шелиару — среди ее круга общения не Преображенных не было. Интересно, какого это — жить нормальной жизнью? Она уже и успела позабыть.

— И что же… говорят окружающие?

— В том-то и ирония: вплоть до сегодняшнего дня меня особо никто не отговаривал — так, пугали всякой мелочью, вроде утраты музыкального слуха, да полумифическими Отнимающими. Но твой случай… Ух. — Герцог качнул головой. Его взгляд был сосредоточенным и задумчивым. — Даже не знаю, что сказать. Уж точно не завидую тебе, Шелиара. Такого… не каждому врагу пожелаешь, знаешь ли.

Шелиара кивнула. Так оно и было.

Какое-то время они провели в тишине. Постучав в дверь, в комнату зашел слуга с кувшином в одной руке и кубком в другой. Поставив все на стол, он молча удалился. Герцог налил себе из нового кувшина — по цвету и запаху Шелиара догадалась, что там было вино — и сделал долгий глоток. Предложил и ей, но она вежливо покачала головой.

Не выпуская кубок из рук, Герцог заговорил:

— Знаешь, я почти полностью уверен, что от этих так называемых Голосов можно избавиться. Или хотя бы как-то их… утихомирить, что ли. Надо всего лишь понять принципы их действий. Ты когда-нибудь пыталась это сделать?

— Понять принципы их действий? — переспросила Шелиара. Вне сомнений, такой странный вопрос мог задать только обучающийся в Университете. — Ну… Да нет у них никаких принципов. Они просто говорят, когда им приспичит, и все.

«Неужели ты за все время, что мы вместе, — вспомнилась ей недавняя фраза, — не поняла, что каждый из нас есть не более, чем усиленный вариант твоих тайных мыслей, стремлений и желаний?»

Герцог приподнял указательный палец вверх.

— Это тебе так кажется. У всего в этом мире есть свои принципы. Причем принципы нерушимые, на которых все основывается. Прошлое определяет настоящее, суть определяет форму… ну, и прочая философская ерунда в таком духе. — Герцог осушил кубок и, даже не помедлив, наполнил снова. Повертев в руках, сделал глоток и посмотрел на нее, чуть прищурив взгляд. — Осталось лишь разобраться, как использовать эту ерунду для того, чтобы разрешить твою проблему. Итак, я правильно понял, что эти Голоса обыкновенно перестают донимать тебя в двух случаях: либо когда ты сконцентрирована на каком-то действии или диалоге, либо когда с твоим организмом происходят… резкие изменения? Как было вчера с тем напитком, что дал тебе отец, и с резким погружением… в холодную воду?

Поразмыслив, Шелиара согласилась. Именно так и обстояли дела.

Приободренный, Герцог продолжил, не забывая попивать из кубка:

— Ты не пыталась использовать эти методы для постоянной борьбы с Голосами?

— В некотором роде да, пыталась. Но… Вести с кем-то диалог на целый день не получается. Да даже если бы и получалось — оно также бы сводило с ума, а то и похлеще. Ну а взбадривающие напитки… Почему-то мне кажется, что это тоже не выход — с течением времени организм начнет привыкать к ним. Прыжки с моста тоже вряд ли можно назвать решением проблемы…

— Хорошо, что ты пришла к столь мудрому выводу, — усмехнулся Герцог, отсалютовав ей кубком. — Так. А если ты… скажем, расслабляешься?

— Расслабляюсь?

— Ну да. Как вариант, несколько кубков вина или чего покрепче?

Когда-то она обдумывала подобный вариант, поэтому с ответом не замешкалась:

— После четырнадцатилетия отец разрешал мне пить вино дважды в год — на День Преображения и праздник Первого Рассвета. Честно говоря, не припомню, чтобы мне это помогло. — Шелиара медленно повела головой из стороны в сторону. — Да и вряд ли это выход — пить с утра до ночи.

— Ну, не обязательно прям с утра и до ночи. — Прозвучало это из уст Герцога как-то не особо убедительно. Особенно с учетом того, что он пил уже второй кубок, а на улице хорошо, если наступил полдень. — А что если… — Герцог не донес кубок до рта, как если бы его посетила блестящая идея. Он несколько раз перевел прищуренный взгляд с потолка на нее. Наконец, сказал: — Мне кажется, можно попробовать одно средство. Если все так плохо, как ты описываешь… а судя по вчерашнему инциденту, все именно так… возможно, стоит попробовать.

— Средство? Не думаю, что есть такое средство. — Шелиара вздохнула с нотками обреченности. — На мне перепробовали тонну способов…

— Но, скорее всего, не этот.

Слова Герцога звучали довольно уверенно. Что он задумал? Шелиара заинтересовалась и неосознанно подвинулась ближе к нему.

— Что за способ?

— Это… — По непонятным причинам Герцог слегка замялся. — Ну. Своего рода лекарство. Моя ненаглядная подруга частенько прибегает к его помощи. Думаю, она не откажется поделиться им с тобой.

— Тогда я согласна, — тут же выпалила Шелиара. — Правда… — Внезапно она осознала ряд проблем, о которых не думала прежде. Подавленным голосом она добавила: — У меня ведь совсем нет денег… И…

— Ой, да перестань. Деньги — последнее, что волнует меня на данный момент. Глядишь, когда-нибудь сочтемся. — Герцог вновь пригубил из кубка. — Скажи лучше: чем тебя занять, пока не появится Иолая? Она, подозреваю, придет часа через три-четыре.

Шелиара призадумалась. В танаанском поместье свободное время она, если находилась в адекватном состоянии, проводила в прогулках, рисовании, вышивании, чтении, игре на духовых инструментах… Большинство пунктов списка отсеялось сразу же. Наконец, она решилась.

— Не найдется ли у тебя набора для вышивания?

Герцог одобрительно кивнул.

— Отличный выбор. Скажу слугам, чтобы принесли. Что-нибудь еще?

— Наверное, нет…

— Как знаешь. Если что, — он кивнул на звонок, — не стесняйся. Ну, мне пора возвращаться к делам. — Опустошив кубок, Герцог поднялся и, прихватив кувшин (само собой, тот, что с вином), направился к дверям. На полпути остановился и развернулся. — Пока Иолая не вернется, ты ведь… э… не сделаешь ничего… безумного?

Шелиара мысленно вздохнула. Ну вот, теперь до конца жизни все будут опасаться, что она в любой момент захочет откуда-нибудь спрыгнуть. Впрочем, кто в этом виноват, кроме нее самой?

— Ты имеешь в виду, — Шелиара постаралась улыбнуться, — не спрыгну ли я из этого окна? Определенно нет. — Герцог расслабился, и она, подмигнув, добавила: — Тут слишком низко. Убиться не убьюсь, а конечности поломаю. Я же не полная дура, чтобы идти на такое.

Герцог рассмеялся и помахал ей кувшином.

— Рад, что ты не утратила чувство юмора. Это всегда полезная вещь. Ладно. Постарайся за эти часы не утратить рассудок полностью. — Герцог обернулся в дверях. — Договорились?

Шелиара кивнула. Более разумного варианта она не видела.

Более того — подозревала, что его и вовсе не существовало.

Вертлявая игла ныряла и выныривала, оставляя за собой след из бледно-желтой льняной нити. Уже четвертый час кряду Шелиара занималась вышиванием, и уже раз десять, если не больше, она успела пожалеть, что не остановила свой выбор на книгах или рисовании. Голоса наседали на нее все активнее и активнее, не давая в необходимой мере сосредоточиться на столь непростом деле. Лицо белокурого юноши на фоне ночного неба, которое должно было стать квинтэссенцией ее творческих талантов, с каждым новым стежком все меньше походило на лицо, и все больше на какую-то яичницу на прямоугольной сковородке. Злость на Голоса и на саму себя настолько изъела Шелиару, что девушке так и хотелось проткнуть кого-нибудь этой дурацкой иглой. Она понимала, что начинает балансировать на грани безумия. И понимала, что никак не может с этим бороться.