Проклятые Благословением. Часть 1 (СИ) - Дичковский Андрей - Страница 10

Тишину прервал мягкий голос Иолаи.

— С этим, конечно, трудно поспорить, но… Есть ведь и оборотная сторона монеты. Так называемое Проклятье. Вот ты сам, Гасфорт — за способность к быстрому изучению иноземных языков, от которого тебе пользы, как корове от второго хвоста, ты почти полностью лишился чувства вкуса.

— Зато могу жрать и пить всякую дрянь, и ничуть об этом не переживать, — улыбнулся он, и Зан-Фаун одобрительно рассмеялся.

Альдан тут же подумал о том, как Рибан предложил бы Гасфорту на спор съесть нечто несъедобное и до ужаса мерзкое. Судя по напряженному лицу Рибана, тому подобная мысль также пришла в голову.

— За эти века или, если верить блондинчику, тысячелетия случалось всякое, — тем временем невозмутимо продолжала Иолая. — Все вы наверняка наслышаны про десятки или даже сотни томов «Архивов Благословений», большинство которых находятся в Ордене под надзором твоего, Зан-Фаун, отца. Мы знаем, что порой Проклятья причиняли больше вреда, чем Благословения приносили пользы. Кто-то частично терял память. Кто-то забывал родной язык. Некоторые даже становились слепыми. Риск слишком велик — вот к чему я веду. Разве не так?

На несколько секунд повисла тишина. Альдан посмотрел на Герцога — тот, медленно попивая бренди, с интересом наблюдал за разговором. Похоже, этот вопрос и впрямь очень волновал его. Альдан мог его понять — в свои тринадцать схожие сомнения одолевали и его самого.

Рибан грохнул о стол опустевшей чашей и произнес:

— Красавица права. Благословение, которое ты получишь, может и вовсе оказаться бесполезным.

— А окажется полезным, — с неожиданным энтузиазмом подключился к разговору Тэннег, выделявшийся среди товарищей широкополой шляпой с алым пером, разноцветным шарфом и сапфировой серьгой в ухе, — так как-нибудь в полнолуние тебя навестят Отнимающие…

— Стоп, стоп, стоп! — Рибан скорчил презрительную мину. — Давайте мы все-таки не будем смешивать реальные факты и легенды, которыми пугают детей по всей Триамне. У-у-у, — взвыл Рибан, резко вскинув руки и скрючив пальцы, — ах ты капризный, непослушный мальчишка! Будешь так себя вести, то вырастешь, и однажды в полнолуние к тебе придет Отнимающий, взмахнет лиловым клинком и заберет твое Благословение, а заодно и твою жизнь! У-у-у!

— О, приятель. — Тэннег поджал губы. — Боюсь, у меня для тебя шокирующее известие. Из надежных источников… а под надежными источниками я подразумеваю, конечно же, Преторию Иерофантов… так вот, стало известно, — Тэннег подался вперед и ни с того ни с сего перешел на шепот, — неделю назад на Безымянных Перекрестках рано поутру нашли три трупа. Все трое… — Он выдержал театральную паузу. — Отнимающие!

— Да ну, — настаивал на своем Рибан. — Трое Отнимающих в одном месте? Еще и в такой глухомани, как Безымянные Перекрестки? Да тебе наврали с три короба, а ты и рад принять все за чистую монету.

Тэннег с уверенностью фанатика покачал головой и поправил шляпу.

— Если бы. Если бы… Там целый караван свидетелей с утра их видел. Три мертвяка, и у каждого нашли рунную татуировку! У одного позади шеи, у двух других в районе бедер. Это могут быть только они. Отнимающие.

Тэннег замолчал, и на крыше повисла тишина.

Альдан нахмурился. В свое время он перечитал немало трудов, посвященных Отнимающим — этим призракам далекого прошлого. Они слыли сектантами — адептами ЛжеБогов Сумерек. Властью, полученной, несомненно, у Сумеречных Сил, они получили Клинки Поглощения, позволяющие им убивать и забирать Благословение и Проклятье убитого. С другой стороны, Альдан читал, что тридцать пять лет назад с ними вроде как было покончено раз и навсегда: Орден устроил атаку на их логово в Соколиных Скалах, и никто из сектантов не выжил. С той поры в Триамне, конечно, случались таинственные убийства, находились свидетели, клянущиеся, что видели руннотатуированных людей — но все это, за неимением вещественных доказательств, власти списывали на богатое людское воображение. Теперь же, когда нелепые и смешные (поначалу) слухи, похоже, нашли подтверждение — неудивительно, всем присутствующим сделалось не по себе.

Тревожную тишину вскоре нарушил Герцог:

— Какое твое Проклятье, Рибан? Если, конечно, не секрет.

— Я перестал видеть сны, — тут же отозвался тот.

— Разве это Проклятье? — фыркнул Зан-Фаун. — Как по мне, так это то еще Благословение.

— Не скажи, — покачал головой Рибан. — До моего переезда в Исхирон и прохождения Ритуала мне чуть ли не каждую ночь снились такие красотки… Ух… — Рибан мечтательно прикрыл глаза и провел рукой по воздуху. — До сих пор не могу забыть. Гладкая, как шелк, кожа. Стройные ножки. Томные взгляды…

— Так, все с тобой ясно, — перебил его Герцог и повернулся к Синту. — Ну а ты что скажешь?

После недолгого раздумья Синт ответил:

— После Ритуала я в скором времени п-приобрел способность совершать в уме операции с трех и ч-четырехзначными ч-числами в уме за пару секунд; п-потому отец и отправил меня в Университет.

— А Проклятьем стало заикание? — уточнил Герцог.

— Нет, это на-наследственность… — Синт обреченно развел руками, затем сообщил: — После Р-ритуала я утратил музыкальный слух. В детстве любил играть на ф-флейте, теперь вот, сколько пробовал, не могу.

— И что, по итогу ты доволен таким… э-м… обменом?

Синт пожал плечами.

— Не знаю. Я принял это как д-должное. Значит, Богам Рассвета так угодно. Кто мы т-такие, чтобы обсуждать и тем более ос-суждать их решения?

Герцог кивнул, давая понять, что удовлетворен ответом. Перевел взгляд на Альдана.

«Ну, началось», — мысленно вздохнул Альдан.

Ему ведь с самого начала следовало догадаться, что позвали его сюда отнюдь не за красивые глазки. И даже не за светлые волосы, на которые Иолая то и дело поглядывала со странной улыбкой, от которой ему делалось не по себе.

Все же, как ни крути, с книгами проще — они не заставляют тебя чувствовать себя неловко. Разве что когда ты не понимаешь, что в них написано.

— Это правда, — поинтересовался Герцог, подставляя подошедшему слуге опустевший бокал, — что ты до сих пор так и не узнал ничего ни о своем Благословении, ни о Проклятии?

Альдан не любил обсуждать эту тему (особенно с незнакомцами), но, похоже, возможности отвертеться тут не было. Герцог наверняка как-то прознал о странности, ставшей в некотором роде его Проклятьем. Человек, прошедший Ритуал (причем прошедший по всем канонам — Претория Иерофантов подтвердила это) и не заметивший никаких изменений. Даже за несколько лет. Ни Благословения, ни Проклятья — ничего. Одна пустота неведения, словно насмешка Богов Рассвета. Будто бы он единственный триамниец, попросту не заслуживающий внимания Богов.

Может, так оно и было?..

— Чистейшая правда, — подтвердил Альдан, поглядывая то на кубок в руке, то на потрескивающую жаровню. — Никаких проявлений ни того, ни другого.

Он надеялся, что расспросы на этом закончатся, но Герцог оказался любопытным малым.

— Значит, — продолжал тот допытываться, — поэтому ты и стал Книгочеем? Не потому, что ты без ума от истории страны и всего такого, а потому, что надеешься, что однажды книги подскажут, что с тобой не так.

— Возможно, — уклончиво ответил Альдан.

— Но как так получилось? — спросил Тэннег, покручивая серьгу. — Обычно тот, кто прошел Ритуал, чувствует сердцем, что именно в нем изменилось. Тягу к чему-то…

— Но не в моем случае. Никакой тяги и полное неведение.

Тэннег замолчал, видимо, не зная, что еще сказать по этому поводу. Зан-Фаун смерил Альдана взглядом, в котором читалось не сочувствие, но, скорее, жалость.

— А знаешь, что я бы посоветовал тебе, Книгочей? Не трать ты время на эти исписанные непонятно кем и непонятно зачем листы пергамента. В подлунном мире столько всего интересного. И вообще, радуйся своему неведению, пока можешь, вот тебе мой совет. Просто живи и получай от этого удовольствие. Вполне возможно, что однажды ты совершенно случайно все узнаешь. Может, еще и пожалеешь, что узнал. Будешь вспоминать это время и думать: вот я дураком-то был. И чего мне спокойно не сиделось…