Алоха из ада (ЛП) - Кадри Ричард - Страница 1

РИЧАРД КАДРИ Алоха из Ада

(Третья книга в серии Сэндмен Слим)

Роман Ричарда Кадри

Перевод Иванова Г.А

Посвящение

Сюзанн С, неизменно вдохновляющей

Эпиграф

На берегу я сидел

И удил, пустыня за моею спиною

Наведу ли порядок я в землях моих?

— Т. С. ЭЛИОТ, T. S. ELIOT, Бесплодная земля

Жизнь — это ведро дерьма с ручкой из колючей проволоки.

— ДЖИМ ТОМПСОН

Алоха[1] из Ада

— Скажи мне, — говорит Француз. — Сколько времени прошло с тех пор, как ты в последний раз кого-нибудь убил?

Он стебётся надо мной. Он знает ответ, но хочет заставить меня произнести это. Духовник Видок принимает исповедь.

— Не знаю. Который час?

— Значит, так долго?

Я пожимаю плечами.

Мы с Видоком находимся в очень тёмной комнате в очень большом доме, полном очень модной мебели, и мы крадём что-то очень ценное. Я понятия не имею, что именно, и, впрочем, мне всё равно. Просто приятно вместе со стариком тусоваться и совершать какие-нибудь преступления. Преступления, где никто в конце не оказывается пищей для зомби, застреленным или досадно обезглавленным.

— Давненько это было, — говорю я. — Шесть. Восемь недель. Около того.

Я провёл нас в дом сквозь тень. Видок трудится над стенным сейфом. Он сечет в сейфах после сотен лет практики.

— Значит, никаких крестовых походов? Никаких больших ошибок, которые нужно исправлять?

Я лезу в карман за сигаретой, затем вспоминаю, что здесь может быть сигнализация задымления.

— Ничего такого, за что стоило бы убивать. Я не коп. У Саб Роза есть собственный отряд «Стиляги»[2], чтобы разбираться со всякой мелочью.

Мне нравится наблюдать, как Видок работает над сейфом. У него руки, как у хирурга. Ловкие. Аккуратные. Он мог бы вдевать нитку в иголку, пока в него палят из орудия.

— Анкроябль[3]. Возможно, ты достигаешь нечто вроде примирения со своей ангельской половиной, и это оказывает сдерживающее влияние на твой характер.

Верно. Частично я ангел. Наполовину, если подходить к этому вопросу щепетильно. Это здорово. Нимб и пять баксов обеспечат тебе в Лос-Анджелесе чашку кофе.

— Может быть. Иногда ангел кричит на меня, в основном по ночам, когда я устал, и он может застать меня врасплох с одной из своих проповедей: «Дай миру шанс», «не кури», «вегетарианский бекон». Но он больше не пытается командовать парадом в одно рыло. На днях мы заключили что-то вроде ГАД-пакта.

Видок смотрит на меня.

— ГАД?

— Гарантированная Аннигиляция Двоих. Я сказал ему, что если он когда-нибудь попробует вытолкнуть меня из моей головы и снова превратить в добропорядочного мальчика из церковного хора, мне придётся сделать что-нибудь, знаешь, безрассудное.

— Типа?

— Я сказал ему, что напьюсь, пройду через Комнату Тринадцати Дверей к Жемчужным Вратам. Там я найду Архангела Гавриила и на глазах у всех остальных ангелов двину ему молнией по яйцам.

— После чего остальные ангелы выхватят мечи и прикончат тебя.

— Именно. Гарантированная Аннигиляция Двоих.

— Это больше похоже на прежнего тебя.

— Спасибо.

Технически, я тот, кого вы называете «нефилимом». Наполовину человек, наполовину ангел. И я — единственный. Остальные все мертвы. В основном самоубийства. Некоторые люди называют мой вид уродами. Если вы одна из комнатных собачонок небес, то, скорее всего, назовёте меня «Мерзостью». Хочу сказать, что назовёте меня в лицо одним из этих прозвищ, и вам доведётся увидеть, что ваши лёгкие на вид напоминают декоративные подушки.

Некоторое время назад моя ангельская половина распоясалась, когда Бродяга с Высоких Равнин — для вас это «зомби» — оттяпал кусок моей руки. Моя человеческая половина едва не умерла, и ангельская половина подумала, что это её шанс захватить власть. Это продолжалось какое-то время, а затем я снова собрался с силами и запер ангела наверху на чердаке, как Джоан Кроуфорд[4] в «Что случилось с Бэби Джейн?»[5]. Он всё ещё колотит в дверь и кричит, но я научился игнорировать его бо́льшую часть времени. Какую-то часть времени. Зависит от конкретного дня.

Видок возвращается к работе над сейфом. Поверх одежды на нём сшитое на заказ серое габардиновое пальто. Похоже, его снова одевает его подружка Аллегра. Он похож на швейцара в подпольном баре в Кремле. При каждом его движении пальто тихо позвякивает, словно он занимается контрабандой китайских колокольчиков. Звук исходит от сотни или около того маленьких бутылочек с зельями, которые он вшил в подкладку пальто. У меня есть пистолеты, нож и наац. У Видока его зелья.

— Что именно мы крадём? — спрашиваю я.

— Золотую брошь или устройство в форме скарабея. Довольно древнее. С часовым механизмом внутри. Возможно, это карманные часы Господа.

— Ему не нужны часы. Ему нужен компас, чтобы отыскать свою собственную задницу.

Раздаётся щелчок, и передняя часть сейфа распахивается.

Видок изображает руками перед сейфом грациозную дугу в стиле говорящей куклы из телевизора.

— И вуаля[6].

— Ну, ты крут, Ван Дамм.

Он косится на меня.

— Жан-Клод Ван Дамм — бельгиец, а не француз.

— А есть разница?

— Иди на хуй.

Мне нравится, как Видок произносит «хуй»: «уи».

Он шепчет: «Се куа, са?»[7].

— Что-то не так?

— Нет. Это очень интересно. Владелец этого сейфа — большой параноик. На внутренней стороне выгравированы заклинания и руны.

— Ты же можешь забрать добычу?

— Он освещает внутренности сейфа маленьким светодиодным фонариком.

— Не вижу здесь ничего, что могло бы нас остановить. В основном, кажется, это сдерживающие заклинания. Должно быть, он боялся, что этот блестящий скарабей сбежит.

Он лезет в сейф, достаёт полированную эбеновую шкатулку размером с коробку из-под сигар и поднимает крышку. На кроваво-красном шёлке лежит красивый золотой скарабей. Он протягивает мне шкатулку и начинает упаковывать свои инструменты. Я сую её в карман пальто.

— Должен признать, не так уж плохо, но немного странно так долго не поднимать в гневе руку. В последнее время, пожалуй, я могу просто уговорить людей и Таящихся не делать друг другу всякого глупого дерьма. — говорю я.

— Видишь? — говорит он с пола. — Задействовав твою ангельскую половину, одной силы твоей личности достаточно для поддержания мира.

— Думаю этому способствует и убийство за одну ночь всех зомби в мире.

— Да, это может быть решающим фактором.

— К тому же, Люцифер и Стража не платят мне за роль наёмной сучки по вызову для убийств.

Видок сворачивает свои инструменты в кожаную сумку-скрутку и встаёт.

— Мы круты? — спрашиваю я его.

— Как Полярная звезда в сочельник. Но мы ещё не закончили, — говорит он, улыбаясь.

Он достаёт из пальто две бутылочки с зельями и выливает их содержимое на пол, где мы стояли, и на дверцу сейфа, стараясь смыть шампунем любую магическую или криминалистическую перхоть, которая могла бы привести к нам. Когда он швыряет в сейф содержимое третьей бутылочки, я слышу царапанье.

— Слышал? — спрашивает он.

— Эжен, с дороги.

— Он и не думает. У Видока научный склад ума. Вместо того, чтобы убраться с дороги, он заглядывает внутрь сейфа.

Это была мы не моя вина, если бы затылок его тупой французской черепушки разлетелся, как пятидолларовая покрышка, но я оттаскиваю Видока в сторону как раз перед тем, как демонские пушечные ядра вылетают из сейфа и врезаются в противоположную стену.