Чернокнижник (СИ) - Сухов Александр Евгеньевич - Страница 67

Чтобы женщине не было скучно, снял с книжной полки «Войну и Мир» графа Толстого и настоятельно предложил почитать до окончательного прихода в сознание. Сам же направился в кабинет, откуда забрал всю электронику.

Кинул прощальный взгляд на уютное гнездо, которое по воле обстоятельств, мне предстояло оставить навсегда. Затем вышел во двор и, накинув на себя полог невидимости, рванул огородами в сторону лесной опушки.

Через часов непрерывного бега трусцой я оказался на неприметной лесной полянке в паре десятков километров от поселка. Моя цель в данный момент состоит в том, чтобы Трофим Смирнов навсегда исчез из этого мира, иными словами — умер. Ну что же, дар колдуна мне в помощь. Биомассы под ногами предостаточно, главное её структурировать в нужную форму. Вскоре под влиянием моих магических конструктов из под земли полезли черви, насекомые и мелкие грызуны. Когда их общей массы стало достаточно для моих целей, я активировал снятый заранее подробный матричный слепок моей биоформы и наложил на копошащуюся передо мной кучу. Как следствие, начался процесс трансформации биомассы в организм человека. Чтобы будущее тело полностью соответствовало «покойному» Трофиму Афанасьевичу, пришлось пожертвовать парой капель крови. Означенные манипуляции много времени не заняли. Буквально через пять минут на земле лежало мертвое тело деда Трофима, умершего в результате внезапно наступившего обширного инфаркта. Бежал старый, спасаясь от произвола чародеев, не рассчитал силенок и окочурился. Теперь никакая экспертиза, включая магическую, недокажет, что это не мой труп. Переодевшись в извлеченную из внепространственного хранилища одежку, старую натянул на созданного мной кадавра ни внешне, ни внутренне, ни физиологически, ни генетически неотличимого от настоящего человека. Перед уходом мне пришлось слегка взбудоражить окружающий Астрал. Ничего в этом необычного, смерть всякого одаренного непременно вызывает всплеск астральных возмущений.

Ну все на этом. Как говорится, помер дед Трофим и хер с ним. Дальше о мертвом теле пусть беспокоятся родные и близкие. Мне же предстоит преодолеть километров пятнадцать, чтобы Трофим Афанасьевич Смирнов окончательно ушел из этого мира, а вместо него появился совсем другой человек.

Наконец я прибыл на бережок небольшого лесного ручья, неподалеку от которого обосновались мои подопечные лесные кошки. А вот и само логово под корнями здоровенной ели, вывороченной из земли ураганом или избыточной снеговой нагрузкой. Здорово обустроились, со стороны и не подумаешь, что в норе под корнями целое кошачье семейство. При моем приближении затаились.

— Эй, лохматые, вылезайте! Тебя, Рыська, это в первую очередь касается. Пора отрабатывать свое спасение, поскольку, долг платежом красен.

Эпилог

Мария Петровна Гапон стояла у окошка своего небольшого магазинчика и смотрела невидящим взглядом на дорогу. Как обычно в послеполуденную пору наплыв покупателей ослабевал и в течение пары часов в её ЧИК-ПОК мало кто заглядывал. Из динамика старенького FM-радиоприемника совсем не в настроение молотит что-то живое и веселое.

На душе грустно и печально. Вчера предали земле тело Трофима Афанасьевича — её Трофимушку. Никогда не думала, что смерть старика станет для нее невосполнимой утратой. И дело вовсе не в связывавших их интимных отношениях. Душевным человеком был Смирнов добрым отзывчивым, жаль раньше она об этом не узнала. Ромку обнаружил в лесу и доставил матери в цельности и сохранности. И вообще, ей с ним было хорошо. А что еще нужно простой русской бабе?

Теперь вольно или невольно она себя корила за то, что в последние дни не уделяла этому человеку толику необходимого внимания. Пришла бы в гости в тот злополучный день и не потащился бы он в лес за грибами, не прихватило бы там его изношенное сердечко. Глядишь, пожил бы еще сколько-нибудь. Оно ведь хоть и стар, да удал был. В постели огонь. Вспомнились крепкие вовсе не стариковские объятия и по телу пробежала приятная дрожь.

— Вот же тварь похотливая! — вслух обругала себя Мария. Действительно, что это с ней? Человек богу душу отдал, а она о жарких ночах грезит.

Неожиданно её внимание привлекла двигающаяся по щебнистому тракту, пролегавшему в непосредственной близости от магазинчика, одинокая мужская фигура. Почему именно этот человек? Мало ли всяких мужиков ежедневно проходит мимо чипка — на всех любоваться глаза на лоб вылезут. Однако Гапон на какое-то мгновение померещилось, что вот он её Афанасьевич, сейчас войдет, нежно обнимет, поцелует… Пригляделась повнимательнее осознала свою ошибку. Шагающий уверенной походкой мужчина был не старше тридцати лет. Высок, широкоплеч, определенно физически крепок. После того, как тот приблизился на достаточно близкое расстояние, Мария Петровна получила возможность рассмотреть незнакомца во всех подробностях. Черноволос, при этом глаза синие-синие, черты лица правильные мужественные. От него так и веяло «настоящим мужиком».

«Красавчик, — подумала женщина, — бабья погибель, за таким толпы, как там в песне поется: «Хоть на край земли, хоть за край». — И тут же себя одернула — на днях хороший человек из жизни ушел, а она, как самая распоследняя блядь на незнакомых мужиков засматривается.

Неожиданно, молодой человек, будто заметил прятавшуюся за тюлевой занавеской даму. Помахав ей ручкой, заулыбался и пошагал себе дальше мимо небольшого сельского магазина. Вскоре и вовсе скрылся из её поля зрения.

В этот момент из динамика радиоприемника, прям как по заказу зазвучали музыка и слова старинного русского романса в исполнении Марии Максаковой:

Что ты жадно глядишь на дорогу

В стороне от весёлых подруг?

Знать, забило сердечко тревогу —

Всё лицо твоё вспыхнуло вдруг

И зачем ты бежишь торопливо

За промчавшейся тройкой вослед?..

На тебя, подбоченясь красиво,

Загляделся проезжий корнет…

Задушевная трогательная песня будто по сердцу острым ножиком полоснула и без того основательно расстроенной Маши. Глядя на опустевшую улицу, она и сама не заметила, как по её красивому лицу заструились потоком горючие слезы. Так и простояла, роняя соленые капли, на линолеум напольного покрытия, пока в магазин не заглянула за «лекарством от душевных мук» сладкая парочка — Боков и Спиридонов.