Жажда бессмертия (СИ) - Львова Мира - Страница 1

Жажда бессмертия

Глава 1

Профессор смахнул со стола кусочки проволоки и еще раз обвел взглядом кабинет. Все лежало на своих местах, кроме радиоприемника. Громоздкий радиоприемник его отца уже полгода, как вещал не только новости страны и ближнего зарубежья, но и других, более отдаленных мест. Сегодня утром Карл Борисович слушал песни какой-то норвежской группы, а после обеда картавый оратор вещал решения, принятые немецким парламентом — Бундестагом.

— Мда. Надо бы подучить языки, а то половину слов не понял, — с негодованием сказал он, уменьшил громкость и склонился с паяльником над платой.

Остаток дня Карл Борисович просидел в кабинете, над новой разработкой, и только вечером с кряхтеньем разогнулся. Он спрятал радиоприемник в железный ящик, прикрученный к стене. Затем вышел и запер кабинет.

— Карл Борисович, ты еще здесь? — подала голос уборщица Мария, старательно протирающая плинтус.

— Машенька, тебе не надоело заниматься этим бессмысленным делом? Мы же почти одного возраста, а ты все попой кверху гоняешься за пылью. Сиди уж дома. Пусть молодые работают.

— Эх, Карлуша, не прожить мне на эту пенсию. Сам знаешь, какая. Твоя, небось, недалеко от моей ушла.

— Да, не прожить, — задумчиво произнес он. — Ладно, пойду. Завтра хочу пораньше прийти.

— Иди-иди. Уже девять. Молодая жена другого заведет, пока ты сутками напролет на работе пропадаешь.

— Не заведет. Она у меня хорошая.

Карл Борисович махнул рукой и устало поплелся по длинному коридору к лифту. На стене кабины лифта было прикреплено узкое зеркало в полный рост. По утрам перед ним прихорашивались сотрудницы завода, по вечерам — профессор. Он достал из кожаного портфеля расческу, баночку с гелем и пригладил вихор седых волос, торчащий на затылке. Затем стряхнул с пиджака сор и протер губкой носки ботинок.

Лифт дернулся и остановился на первом этаже. Карл Борисович подошел к посту охраны. Тучный охранник с упоением читал журнал «Закон и порядок».

— Я позвоню? — спросил профессор и потянулся к телефону. Охранник кивнул, не отрываясь от чтения.

— Алло, — послышался мелодичный голос.

— Светочка, я в магазин заеду. Тебе что-нибудь купить?

— Купи молока и пирожных. И себе на ужин что-нибудь. Я не готовила. Была занята. Только ничего копченного! Помни о своем желудке.

Он с улыбкой выслушал наставления жены, положил трубку и вышел на улицу. На парковке одиноко стоял черный джип, отражая свет фонарей начищенными боками. Карл Борисович сел за руль, завел мотор и вырулил на оживленную трассу.

***

Лето выдалось жарким. С самого утра температура поднималась до двадцати семи, а в полдень останавливалась на отметке тридцать пять градусов. Во всем административном здании завода царила духота. Семен Семенович, директор завода, спасался тремя вентиляторами, обдувающими с разных сторон. Секретарь Алла Шалвовна набила холодильник «Бирюса» стеклянными банками с водой и квасом.

— Позвоните Карлу Борисовичу. Пусть срочно зайдет ко мне, — велел директор, когда Алла Шалвовна закончила клеить газеты на окна.

— Зачем? — равнодушно спросила она, спрыгнула со стула и принялась надевать босоножки.

— За хлебом! Я что, перед всеми должен отчитываться! — взревел он и тут же остыл. — Скажите, чтобы не мешкал. Знаю я эту «отрыжку Ломоносова», увлечется и забудет про меня.

Алла Шалвовна усмехнулась и, удостоверившись, что газеты надежно спасают от горячих солнечных лучей, вышла за дверь. Семен Семенович достал из нагрудного кармана рубашки листок телеграммы и еще раз прочел. Он знал наизусть текст сообщения, но пытался уловить скрытый смысл или подсказку.

«Помоги мне, Всевышний», — подумал он и возвел руки к потолку.

Тем временем секретарь набрала номер телефона научно-технического отдела и с нетерпением ждала ответа.

— Алло, — наконец раздался раздраженный мужской голос.

— Позовите Карла Борисовича.

— Он заперся у себя. Просил до вечера не беспокоить.

— Семен Семенович вызывает. Срочно! — с нажимом сказала секретарь.

— А я говорю, просил не беспокоить, — сухо ответил мужчина и положил трубку.

Алла Шалвовна вскочила со стула и, стуча каблуками, зашагала по коридору.

— Ни в какие ворота не лезет! Их отдел как отдельное царство. Сказано, срочно — значит, срочно, — зло шептала она, дожидаясь лифта.

Через пять минут, не дождавшись лифта, запыхавшаяся и сердитая Алла Шалвовна барабанила кулаком по двери с табличкой: Заведующий отделом Воронов Карл Борисович. Из соседних кабинетов выглянули любопытствующие.

— Карл Борисович, это Алла. Вас директор вызывает. Срочно! — кричала она, не прекращая стучать.

Дверь открылась, и взъерошенный профессор извиняющимся тоном сказал:

— Аллочка, я сейчас приду.

— Срочно, — смягчилась Алла Шалвовна и, развернувшись на каблуках, удалилась.

«Какой от все-таки умница. Жалко, что женатый», — подумала она и обернулась.

Голова Карла Борисовича вновь скрылась за дверью, и он щелкнул замком. Сотрудники отдела, давно привыкшие к странностям своего руководителя, принялись за работу. Они знали афоризм, придуманный и часто повторяемый профессором: гений творит в тишине. Поэтому никто из подчиненных не смел беспокоить Карла Борисовича, когда тот работал.

Тем временем Карл Борисович прибрал стол, запер железный ящик и вышел из кабинета. Озадаченный внезапной срочностью, он не стал дожидаться лифта и побежал вниз по лестнице.

— Фух, какая у вас жара, — сказал он Алле Шалвовне, сидящей у настежь открытого окна, и снял пиджак.

— Конечно, у нас же нет такой системы, как на вашем этаже, — пожаловалась она. — Хотя могли бы и нам установить ту штуковину. Как она называется? Постоянно забываю.

— Кондиционер, — по слогам сказал он и кивнул в сторону двери кабинет директора. — Ждет?

— Ждет-ждет, заходите, — махнула она рукой и подставила лицо легкому ветерку.

Карл Борисович легонько постучал и вошел.

— Семен Семенович, вызывали?

Тучный директор с потным ярко-красным лицом сидел в кресле и обмахивался газетой.

— Беда, Карл Борисович, — жалобно сказал он и протянул листок телеграммы. — На, читай.

Профессор медленно и с каким-то благоговением взял помятый листок, спустил очки со лба и прочел надпись: Почти 80 процентов. Решено закрыть.

— Что это значит? — недоуменно спросил он и перевернул листок в надежде найти причину паники директора.

— Как, что? Ты что, не понял? — вскочил тот с кресла и вплотную подошел к профессору. — Главный бухгалтер в Москве. Написала сразу после собрания акционеров. Восемьдесят процентов за то, чтобы закрыть завод!

— Почему?

— Вот зарылся ты в своих бумагах и не знаешь, что творится, — упрекнул директор. — Таких заводов, как наш, по стране уже несколько десятков. Все склады забиты полиэтиленом. Предложение превысило спрос. Никому он в таком количестве не нужен.

— Да-а, — протянул профессор и почесал щеку. — Печально.

— Погоди печалиться, — заговорщически зашептал Семен Семенович. — Я тут подумал. А что, если нам из полиэтилена что-то производить? Вот кто-то тару делает, кто-то трубы, кто-то бутылки. Поэтому и вызвал тебя. Придумай-ка, Карл Борисович, такую штуковину, чтобы всем была нужна, а купить можно было только у нас.

Карл Борисович удивленно поднял брови и хотел возразить, но Семен Семенович прервал его:

— Не тороплю. Думаю, полгода у тебя в запасе есть. Но помни, если нас закроют, то это ты не сработал. Ты умный, с тебя больший спрос.

Он похлопал ошарашенного профессора по плечу и подтолкнул к выходу.

— Не смею задерживать. Знаю, у тебя полно работы.

Карл Борисович развернулся и медленно вышел. Алла Шалвовна всполошилась и схватила графин с водой, увидев его бледное лицо.

— Вам плохо? Воды?

— Нет-нет, — замотал он головой. — Все хорошо… Если что, я у себя.